— Меня зовут Магда Кайса. Покажите похоронную на брата.
Внимательно изучив документ, она сказала:
— Это произошло в Альбертирше. Отсюда километров шестьдесят.
Дорогой мы познакомились с Магдой ближе. Я рассказал о нашей семье, о матери, воспитавшей девятерых детей, о двух погибших братьях. Магда — про свою жизнь.
Сейчас Магда Кайса — лейтенант запаса венгерской армии и почетный ветеран. Все свободное время она посвящает розыску могил советских бойцов, ведет переписку с родственниками погибших.
И вот мы в Альбертирше. В селении две братских могилы, где захоронены советские солдаты. Около них хлопотали школьники, подметали дорожки, ухаживали за цветами.
— Наш народ, — сказала Магда, — выполняет наказ Яноша Кадара: «К могилам советских солдат, похороненных в Венгрии, никогда не зарастут тропы, и всегда на них будут цветы от благодарного венгерского народа!»
На обелиске я прочел имена погибших и дату захоронения: 4 февраля 1945 года. Мой брат погиб 13 ноября 1944 года. Мы подошли ко второй могиле с небольшой мраморной плитой. Надпись на ней гласила: «Неизвестным советским воинам».
— Их похоронили тут после освобождения селения в середине ноября 1944 года. Других могил у нас нет, так что ваш брат, вероятно, похоронен здесь!
Не в силах сдержать волнение, я положил на могилу цветы.
А Магда сказала:
— Возьмите горсть венгерской земли с могилы и посыпьте могилу вашей матери в знак благодарности от нашего народа.
В такие минуты особенно глубоко чувствуешь, что такое война. Борьба за мир в нашей стране является незыблемой политикой партии и государства. Братские народы Венгерской Народной Республики и Советского Союза в этой борьбе идут плечом к плечу.
А. С. КОРЮКОВ, судья.
В. Д. ЖигулинКРЕПКИЕ РОСТКИ ДРУЖБЫ
…Заграничная командировка!
Отправляясь на далекую Кубу, я понимал, насколько это ответственно. И все-таки был уверен, что смогу передать друзьям с острова Свободы знания, опыт, приобретенные мною за годы работы в системе профессионально-технического образования Магнитогорска — города, слывущего кузницей рабочих кадров.
Первая деловая встреча по прибытии в Гавану состоялась у меня в Министерстве образования республики.
Принявший меня руководящий работник долго и увлеченно рассказывал о системе профессионально-технического образования, утверждающейся в стране, о трудностях на этом пути. Потом задал массу вопросов, по характеру которых я догадался о его желании выяснить мой профессиональный потенциал. Особенно он интересовался тем, как проходит подготовка рабочих в Магнитогорске. После беседы мне было предложено некоторое время поработать в самом министерстве.
Приступая к исполнению обязанностей в необычных для меня условиях, выступая, подчас, в ответственной роли советника по вопросам государственного значения, я вновь и вновь с благодарностью вспоминал жизненную школу, которой обязан родной Магнитке.
Кубинская революция получила от режима диктатуры незавидное наследство во всех областях жизни, в том числе образовании. В год штурма казарм Монкада почти четвертая часть населения страны не умела читать и писать. Средний уровень грамотности кубинцев старше 15 лет был ниже трех классов. В плачевном состоянии находилась и система профессионально-технического образования. Учебных заведений было крайне мало, они испытывали постоянную нехватку средств. На всю страну имелся всего лишь один центр подготовки технических специалистов для промышленности.
Революционное правительство в исключительно сжатые сроки провело кампанию по ликвидации неграмотности. Настала пора заняться перестройкой профтехобразования. Были созданы курсы повышения квалификации рабочих, курсы технического минимума непосредственно на предприятиях. На их базе возникли отделения профессионально-технической переподготовки трудящихся при министерствах и других учреждениях. Одновременно началось осуществление реформы высшего образования.
Обо всем этом говорилось в докладе Первого секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Кубы товарища Фиделя Кастро Рус на первом съезде партии в декабре 1975 года. Нам, советским специалистам, посчастливилось стать свидетелями и участниками больших преобразований в системе профессионально-технической подготовки кадров.
Вместе с другими важными документами съезд принял директивы по пятилетнему плану экономического и социального развития на 1976—1980 годы. С интересом прочитал я в нем строки, определяющие перспективы той работы, ради которой мы прибыли сюда:
«…Всемерно способствовать распространению профессионально-технического образования и содействовать организации курсов технической переподготовки трудящихся… Подготовить за пятилетку около 130 тысяч квалифицированных рабочих в профессионально-технических учебных заведениях по линии общеобразовательной системы и примерно 80 тысяч технических специалистов среднего и высшего уровня».
К тому времени я уже вошел в курс своих новых обязанностей, поэтому смог оценить масштабность задач, поставленных перед профтехобразованием. Несмотря на большие достижения в его перестройке, оно еще нуждалось во многом, самом насущном. Не было научно обоснованных учебных планов и программ, не имелось учебников. Еще только обсуждались вопросы о введений целого ряда учебных дисциплин, без которых нельзя готовить полноценных специалистов. Не было полной ясности, на основе каких школ строить учебный процесс. Правда, с самого начала большинство специалистов высказывалось за использование советского опыта подготовки рабочих массовых профессий.
Скажу прямо: приступая к работе в министерстве, я в полной мере не представлял проблем, с которыми вскоре столкнусь, обширности задач, ждущих немедленного решения.
Советник вице-министра по профтехобразованию Н. И. Бодров, раньше меня прибывший на Кубу, дал мне первое задание — подготовить соображения по вопросу о том, как и где следует начать обучение инженерно-технических кадров. Без промедления я приступил к делу. Разработал три варианта структуры подготовки преподавателей и мастеров производственного обучения для ПТО. Ссылаясь на пример Магнитогорского горно-металлургического института, предложил открыть инженерно-педагогические факультеты при высших учебных заведениях республики. Подготовку специалистов высшей квалификации начать также в Гаванском инженерно-педагогическом институте, средней — в индустриально-педагогических техникумах, которые необходимо было создать, и на специализированных отделениях обычных техникумов.
Вскоре составленную мною записку перевели на испанский язык. Она была одобрена. Работа над этим документом дала мне возможность хорошо познакомиться с тем, что уже сделано и что предстоит сделать на Кубе в области подготовки рабочих кадров. И когда я, наконец, был направлен в политехнический институт энергетического профиля имени братьев Гомес, по запросу которого и прибыл в Гавану, то оказался подготовленным для предстоящей работы.
В институте уже знали советских людей — до меня здесь трудилась преподавателями большая группа наших специалистов. Они оставили о себе добрую память, поэтому и меня встретили хорошо, словно старого знакомого. Директор института коммунист Хорхе Ортега, в недавнем прошлом — военный, направленный на укрепление системы ПТО, представил меня коллективу, партийной организации. Посыпались вопросы.
— Мы много слышали о Магнитогорске, — говорили мне. — Вы, наверное, гордитесь своим городом?
— Как и вы — Гаваной, — отвечал я.
— Какая черта главная у магнитогорцев?
— Как и у кубинцев — преданность нашим общим идеям, стремление претворить их в жизнь.
Через несколько дней я обрел много новых друзей — доброжелательных и отзывчивых, верящих в мои способности и знания. Особенно близкие отношения установились с заместителем директора по учебной работе Олегарио Кабрера Лопез и преподавателем Умберто Сербето. Оба учились в Советском Союзе, прекрасно владеют русским языком. Общение с этими интересными, образованными людьми, обладающими деловитостью и аналитическим умом, доставляло удовольствие, помогало успешно справляться с ролью консультанта.
Проблемы возникали самые неожиданные. Поначалу я составил рекомендации к годовому плану учебно-воспитательной работы. Изучив их, директор корректно указал на ряд недостатков: оказалось, что я не во всем учел имевшиеся возможности и традиции. И хотя в основном мои предложения были приняты, этот случай заставил меня с еще большим тщанием продолжить изучение состояния системы образования республики. Необходимо было уяснить перспективы социально-экономического развития страны, потребности в кадрах, какие учебные заведения будут открыты в скором будущем, педагоги каких технических профилей потребуются.
Узнав о том, что в институтах Кубы отсутствует курсовое дипломное проектирование, я попросил товарища Кабрера выделить трех выпускников и дал им задание подготовить дипломные проекты. И неожиданно столкнулся с необычным фактом. Оказалось, что студенты не изучали такие ведущие предметы, как электрооборудование промышленных предприятий и установок, электротехнические материалы, техника безопасности в электроустановках. Пришлось отправиться к директору.
— А как нам быть, если нет преподавателей, нет учебного материала? — сказал товарищ Ортега. — Мы знаем об этих недостатках, но не в состоянии пока еще поднять учебный процесс на необходимый уровень. Помогайте, этого и ждем от вас.
В других условиях я никогда бы не решился на дело, которое задумал после разговора. Необходимо, решил я, создать пособие, которое на первых порах возместило бы отсутствие целого ряда учебников. Именно создать, потому что написать самому его мне было не по силам. Я имел с собой несколько десятков специальных книг, выпущенных в СССР. На базе этого материала и подготовил основу пособия, разумеется, не претендуя на авторство. Его рассмотрели на секции советских специалистов и передали кубинским коллегам. Работник Министерства образования Эмилио Маричал, ставший вскоре моим другом, занялся переводом, дополнением, переработкой книги в соответствии с существующими в стране обозначениями.