Марта Кауффман и Дэвид Крейн познакомились в 1975 году в Университете Брендайса. В 2010 году они дали интервью Фонду телевизионной академии, чтобы запечатлеть свою историю для будущих поколений исследователей сферы культуры. К тому времени сериал «Друзья» был уже завершен, а Марта и Дэвид закончили свои профессиональные отношения. Но их дружба вне работы только крепчала. Это был дуэт, который с первых дней был известен в Голливуде своей невообразимой химией: они заканчивали предложения друг друга, и от них веяло невероятной энергией. Когда в интервью их попросили рассказать историю об их первой встрече, они ответили: «Он был уличным попрошайкой», – начала Кауффман, «а Марта была шлюхой», – закончил Крейн.
Они говорили про свои роли на сцене. В то время они оба были студентами-актерами и принимали участие в постановке пьесы Теннесси Уильямса «Камино Реаль»[2]. Было бы неплохо взглянуть сквозь призму сложившейся судьбы на знакомство Марты и Дэвида и на то, как они пришли к выводу, что они родственные души. Однако в жизни все было не так волшебно. Их история похожа на действительность любого театрального колледжа: они встретились, сыграли в пьесе и больше никогда не пересекались.
И так прошло два года. Кауффман уехала учиться за границу, а по возвращении решила попробовать закулисную работу. Она записалась на курс по режиссуре, который, как оказалось, также проходил Дэвид, потерявший веру в свой актерский талант. Марта этого еще не знала, поэтому, когда ей поручили руководить постановкой «Священного писания» (авт. Стивен Шварц), она решила позвать Дэвида на роль одного из героев. Он отказался, но предложил совместную режиссуру.
Два молодых и амбициозных режиссера на одном проекте отнюдь не гарантия успеха, ведь, как известно, у семи нянек дитя без глаза. Творческие споры, различное видение тех или иных моментов могут испортить производство и превратить коллег в смертельных врагов. Но, по воспоминаниям Кауффман и Крейна, их первое сотрудничество было совершенно не таким – оно было легким и заряженным на успех. Будучи раньше малознакомыми людьми, они быстро пришли к взаимопониманию и уже заканчивали предложения друг друга, работая в тандеме как партнеры, умудренные опытом. «Это были такие отношения, когда вы очень быстро срабатываетесь и понимаете, насколько это весело», – говорил Кауффман.
Они получили массу удовольствия от совместной работы над «Священным писанием» и решили дальше ставить пьесы вместе. Никакого формального соглашения подписано не было, но и Кауффман, и Крейн поняли, что им обоим больше нравится создавать театральные постановки, чем выступать, – и они наслаждались этим еще больше, работая вместе.
Дэвид вспоминал: «Я даже не помню, кому из нас первому пришла в голову мысль написать что-нибудь. Решение писать в соавторстве было принято примерно так: «Да, давай что-нибудь напишем! Конечно, это будет мюзикл!» И Кауффман пожала плечами и кивнула: «У нас есть сарай для съемок».
Правда, никто из них не написал ни пьесы, ни мюзикла. Поэтому они сделали то, что положено делать во время учебы, – экспериментировали. Они забронировали съемочную площадку и попросили своих однокурсников Сета Фридмана и Билли Дрескина[3] помочь.
Их первая самостоятельная постановка носила название «В ожидании чувства» (Waiting for the feeling) и была комедией о том, как трудно быть студентом колледжа. Этот опыт подтвердил то, что они впервые поняли, работая над «Священным писанием»: они поладили между собой и были хорошими (пусть и молодыми) сценаристами. Они не только понимали, но и дополняли друг друга. Крейн был аналитиком, его внимание было сосредоточено на построении диалогов. Кауффман лучше справлялась с эмоциональной стороной героев и получала удовольствие от творческой работы, преобразуя написанный рассказ в сценарий для театральной постановки, а затем и экранизации. Так, во время постановки «Друзей» Дэвид предпочитал оставаться в комнате сценаристов, правя шутки и дополняя сюжет, в то время как Марта уделяла свое внимание творческой стороне производства на съемочной площадке, проверяя костюмы, наблюдая за состоянием камеры и обсуждая сцены с актерами.
Кауффман и Крейн стали такой сильной командой потому, что им удалось объединить свои идеи и создать общий проект, а затем разделиться, чтобы улучшить другие сферы производства на площадке. У каждого из них был талант, динамика и осознание значимости своей работы и невероятное доверие друг к другу. Вот основа их дружбы и долгосрочного творческого партнерства (они работают вместе уже более двадцати семи лет!), которое навсегда изменило траекторию как сетевого, так и кабельного телевидения. Это была естественная и комфортная взаимозависимость. Вместе они просто работали.
Когда люди задаются вопросом, какая же необъяснимая магия сделала «Друзей» таким хитом, большая часть заслуги (если даже не вся) отдается актерскому составу. Но на деле именно Кауффман и Крейн были основным ингредиентом успеха. Это была не только сила духа их профессиональных отношений, но и близость и доверие в их личных взаимоотношениях. Они были настоящими друзьями.
После окончания колледжа Кауффман и Крейн переехали в Нью-Йорк, мечтая преуспеть в постановке мюзиклов. Вместе со своим однокурсником Сетом Фридманом они написали свое следующее шоу – Personals. Это было музыкальное ревю о людях, отвечающих за газетные объявления. Музыку и текст написали Алан Менкен и Стивен Шварц, которые принимали участие в создании почти всех мультфильмов студии Disney в 1990-е и стали уже на тот момент звездами мюзиклов. Personals показывали на студенческих фестивалях, был организован тур для «Объединенных организаций обслуживания вооруженных сил США», а в 1985 году мюзикл обосновался на Бродвее с двадцатичетырехлетним Джейсоном Александером в главной роли. Постановка была очень успешной, и все же рецензии на нее были неоднозначными. «Интересно и изобретательно», – заявили в The New York Post, «Слишком безрадостно», – парировали в The New York Times.
Однако Марта и Дэвид заложили фундамент своей театральной карьеры. К тридцати годам они написали и поставили несколько успешных пьес и мюзиклов вне Бродвея, в некоторых из них также принимал участие и муж Марты – композитор Майкл Склофф. И если они еще пока не создали хит, то уже уверенно шли к нему.
Затем на показ Personals пришла телевизионный агент Нэнси Джозефсон. Она тоже была на пороге грандиозного успеха, поскольку решила связаться с Кауффман и Крейном и сделать их своими клиентами. В тот вечер, посмотрев постановку, она предложила им писать сценарии для телевидения. А почему бы и нет? И Марта с Дэвидом решили попробовать.
Джозефсон поручила Кауффман и Крейну придумать десять концепций для телевизионных шоу, чтобы было из чего выбрать. Позже Дэвид признался, что некоторые идеи были или слишком сумасшедшими, или ужасными, но сценаристы были неустрашимы и предлагали все подряд. Возможно потому, что были далеки от Голливуда и не чувствовали той конкуренции, с которой столкнулись позже. Тогда телевидение для них было лишь шансом попробовать что-то новое, так как они не были готовы оставить театр. Они обосновались в Нью-Йорке, но время от времени летали в Лос-Анджелес на встречи. А потом, как гром среди ясного неба, кто-то купил один из их сценариев.
Крейн признавался: «Глупо говорить, что твоя первая работа – не лучшая, но… Она называлась «Просто парень». И была действительно просто о парне… На самом деле это было убого». Но это был поворотный момент в их карьере. Они сидели в арендованной машине и не могли поверить в происходящее. Шоу так никогда и не увидело свет, но теперь они могли сказать, что им есть что предложить. Тогда они написали еще несколько сценариев, которые тоже не были запущены в дальнейшее производство. С одной стороны, они потратили годы на неоплачиваемую работу над нереализованными сценариями, летая туда-сюда по всей стране. С другой стороны, теперь они официально писали сценарии для телевидения. Продав только один паршивый сценарий, они все равно выигрывали по сравнению с тысячами других авторов, которые лишь пытались написать что-то подобное.
Это было третье, и финальное, ключевое событие становления их профессионального партнерства. Они хотели получить опыт работы на телевидении, и именно это заставило их собрать вещи и оставить на время свою жизнь в Нью-Йорке. Первым этапом была встреча с Нэнси Джозефсон и утвердительный ответ на ее предложение. Позже Нэнси спросили о ее роли в их карьере, на что она ответила: «Я увидела постановку и подумала, что они должны работать на телевидении. Полагаю, я не ошиблась».
Второй момент был, когда Нэнси сказала Дэвиду и Марте, что пришло время официально оформить их сотрудничество. К тому времени Кауффман и Крейн уже определились, что будут точно работать в паре, иногда объединяясь с Сетом Фридманом. Затем Джозефсон предложила им работу над первым проектом. Это был один из тех случаев, когда дальше бумаги дело так и не пошло, но именно этот безымянный сценарий стал поворотным моментом. Когда документы были оформлены, Нэнси попросила Дэвида и Марту решить, будут ли они работать над проектом с Сетом Фридманом как трио или продолжать как дуэт. У них были сутки на принятие решения.
В тот вечер Кауффман сидела в такси и ехала домой под проливным дождем. Тогда ей нужен был знак. Она села и увидела водительские права. Таксиста звали Дэвид Ю. Она решила, что это именно тот знак, который ей был так необходим. С тех пор для нее существовали только Дэвид и Марта. Они были партнерами и вскоре вдвоем отправились в Лос-Анджелес.
Когда Дэвида попросили дать совет начинающим сценаристам, он сказал: «Встреча, которая кажется вам бессмысленной, может быть той, что изменит вашу жизнь. Вы никогда не знаете, когда и как к вам придет успех, если ему суждено случиться». Он и Кауффман попали в мир телевидения благодаря их исключительным творческим способностям. Они годами генерировали идеи, обдумывали подачу и возможную продажу сценария и каждый раз начинали заново, надеясь, что следующий их проект станет хитом. Другими словами, они пошли к успеху по традиционному пути. Но в конце концов поняли, что удача от них отворачивается и к успеху нужно идти по другой тропинке. Их встреча с Нэнси не была той дорожкой, которая позволила им совершить большой прорыв. Дело было в том, что у Universal Studios была куча старых черно-белых телешоу, и студия искала способ заработать на них деньги.