Вырубилась, едва только глаза закрыла.
— Милиан, — кажется, только прилегла, а в плечо уже вцепилась чья-то рука.
Еще не проснувшись толком, я села, подавила зевок.
— М-м?
Моргнула. Перед затуманенным взглядом обнаружился Трин.
— Вставай, — мягко произнес он. — Идем к ректору.
— Сейчас, только умоюсь.
Добредя до ванной, я поплескала в лицо водой и пристально вгляделась в свое бледное отражение. Даже ужасное платье не смогло испортить тонкие аристократические черты. Единственная светлая прядь в черных волосах выдавала магическое происхождение. Зато в темных глазах после предательства отчима поселилась жгучая обида.
Еще минуту пришлось потратить на то, чтобы привести торчащие во все стороны лохмы в порядок.
— Я готова, идем.
В этот раз Трин не стал брать меня за руку, но держался по-прежнему доброжелательно. И пусть мне было плевать на эту Академию имени какой-то там тетки с пушистым зверьком и на всех здешних обитателей, присутствие хотя бы одного человека, который относится ко мне тепло, здорово подбадривало.
Кабинет ректора находился на первом этаже в центральной части особняка. Собственно, весь первый этаж и занимала администрация, еще столовая и общие залы. На втором и третьем, как пояснил мой спутник, расположились учебные помещения, а в правом и левом крыле все три этажа занимали жилые комнаты. Мне было не интересно, но Трин сказал, а я зачем-то запомнила.
Он постучал и, когда изнутри раздалось мелодичное «да», распахнул передо мной дверь. Сам остался снаружи.
— Милиан, я требую объяснений! — рявкнул Маркус, как только я переступила порог. — Ты хоть понимаешь, как напугала всех?! Да я чуть с ума не сошел! Здесь народ переполошил, боевых магов из соседней Академии на уши поставил…
Не вслушиваясь особо в его вопли, я прошла к единственному свободному креслу и села.
— Я жива, цела, и со мной ничего не сделали, — произнесла равнодушно. — Спасибо, что поинтересовались, лорд Пресинваль.
— Мили… — он запнулся и как-то странно поглядел на меня.
— Впрочем, от вас я ничего другого и не ожидала.
Пока над кабинетом висела короткая звенящая тишина, я как раз успела оглядеться. Старинная массивная мебель, темно-бордовый ковер под ногами и такие же шторы, на стене, напротив большого письменного стола, огромный портрет той самой особы с небольшим зверьком, похожим на меховой мячик. Другие стены украшали портреты поменьше. Что примечательно, на всех были изображены дамы.
Хозяйкой кабинета также являлась женщина. Худощавая, примерно лет сорока. Медно-рыжие волосы она уложила в старомодную высокую прическу и облачилась в скучное, предельно закрытое платье, длинное и с воротом, закрывающим шею до середины. И тем не менее ее лицо казалось приятным, губы слегка улыбались, отчего на щеках обозначились ямочки, и… глаза тоже улыбались. Этим она мне напомнила маму.
Постойте-ка. Она что же, ректор?!
— Ты ведь не думаешь, что я поверю… — снова начал Пресинваль.
— Мне плевать, — ответила честно.
— Мили, имей совесть! — продолжал рычать опекун. — Или хотя бы о приличиях вспомни. Я спускаю тебе хамство наедине, но при посторонних изволь проявлять хотя бы видимость уважения!
Посторонних, к слову, помимо ректора было еще трое: две женщины, совсем молоденькая и постарше, и пожилой мужчина с ухоженной бородкой. Но меня в тот момент они не интересовали.
— Невозможно проявить то, чего нет! — бросила вызывающе. — А лицемерить, уж извините, я не привыкла.
— Останешься без вещей и карманных денег, — неожиданно ровно произнес мой мучитель.
Угроза подействовала. Изнутри меня будто огнем обдало.
Мамочка, как ты могла подложить единственной дочери такую свинью?!
Но какой-то бунтарский ветерок затушил пламя и, вместо того чтобы смиренно склонить голову, заставил гневно шипеть и отстаивать свою правоту.
— Меня похитили, напугали до смерти, собирались вымогать выкуп. Прости, что сбежала и сэкономила тебе кругленькую сумму! И за то, что осталась жива и не даю дорваться до маминого состояния, тоже прости… — Говорить дальше было тяжело, слезы почему-то жгли глаза.
— Несносная девчонка, ты сама не понимаешь, какую чушь несешь, — простонал Маркус и потер ладонями осунувшееся лицо.
Я хотела ответить, но меня опередили.
— Хватит, — мягко оборвала наши пререкания ректор. — Маркус, девочка говорит чистую правду.
ГЛАВА 3
— Осторожно, Эдитта, эта девчонка — сущий бесенок, — предупредил Пресинваль, исподлобья поглядывая на меня.
— Она устала, напугана, но пытается не показывать виду, — по-доброму улыбнулась ректор. — К тому же я интуитивно чувствую, если мне врут.
Надо же, какие они тут все добренькие… Просто противно.
Опекун сдался, но от меня не отстали. Сначала было короткое знакомство, из которого я узнала, что в кабинете, помимо ректора, Эдитты Сораль, сидят преподаватели по светлой магии, перемещениям и лекарскому мастерству. Затем начался допрос. Меня спрашивали о разбойниках, куда вели, как выглядели, что говорили. Враждебности, как Тайс, никто не проявлял, так что врать было особенно неприятно. Ненавижу это дело! Но против клятвы не пойдешь, вот и пришлось как-то изворачиваться. Повезло еще, что у них уже был рассказ воспитательницы Тайс, так что мне пришлось добавить совсем немного: что лица и фигуры похитителей закрывали заговоренные плащи с капюшонами и что моя магия опять взбунтовалась, я что-то там взорвала, все перепугались, а я сбежала.
Вроде поверили.
— Трин! — громко позвала ректор и позвонила в серебряный колокольчик.
Понятия не имею, в чем здесь магия, но воспитатель появился на пороге через минуту. Он явно не стоял под дверью. Тогда как услышал?
— Звали, госпожа Сораль?
— Да, — она чуть склонила голову. — С Мили мы закончили. Пришли сюда Витторию.
Он тут же исчез, а вскоре в дверь опять постучали.
Получив позволение, на пороге возникла девушка чуть старше меня, немного крупнее, в форменном платье и с нелепыми кучеряшками пшеничного цвета. Я оценила надменное выражение лица, плотно сжатые губки и презрительно фыркнула. Надо же, какие мы важные!
— Госпожа ректор?
— Вита, познакомься, это наша новая ученица, Милиан Бладерс, — Эдитта кивнула в мою сторону и покровительственно улыбнулась. — Отведи ее в комнату к Летте и Кирель, а потом позаботься, чтобы ей выдали форму, учебники и расписание.
— Будет сделано, госпожа ректор.
— Мили, ты же не против жить на первом этаже? — в очередной раз проявила внимание к моей персоне Эдитта.
— Мне все равно, — пробурчала враждебно.
Понимание того, что Пресинваль сейчас уедет, а я останусь здесь, потоком ледяной воды обрушилось на голову. Было страшно и очень одиноко. Хотелось разрыдаться и попросить забрать меня с собой, но гордость не дала. Кто он такой, чтобы я перед ним унижалась?!
— Идите, девочки, — отпустила нас ректор.
Когда я уходила, Маркус встал и попытался приблизиться, хотел что-то сказать, но я ловко вильнула в сторону и прошмыгнула мимо Виттории в дверь. Не желаю иметь с ним ничего общего!
— Когда-нибудь ты будешь мне благодарна за это… — тихо сказал опекун.
Стоило нам выскользнуть в коридор, Виттория сразу же начала занудствовать.
— Я — староста четвертого курса и председатель студенческого совета, — сообщила противная девица совершенно не интересную мне информацию. — После преподавателей я здесь главная. Если возникнут какие-то проблемы, сразу же обращайся ко мне. Только, пожалуйста, с мелочами не лезь.
— Угу, — пробурчала я, лишь бы только она замолчала.
Пока петляли коридорами, выяснилось, что свой статус моя спутница если и преувеличила, то не сильно. Студентки, которые попадались нам навстречу, сразу же отступали в сторону, давая дорогу. С ней здоровались, заискивающе улыбались, иногда что-то спрашивали.
Но лично меня эта староста всех старост уже раздражала. И сильно.
— Так ты и есть та богатая наследница, о которой все говорят? — когда мы свернули в относительно безлюдный коридор, поинтересовалась Вита.
— Я что, здесь одна такая? — уточнила на всякий случай, просто чтобы знать, с чем придется иметь дело.
— Да.
Места поприличнее Пресинваль подыскать, конечно, не мог.
— Что же, я люблю, когда обо мне говорят, — и независимо вздернула подбородок.
— А зря, — Вита внезапно остановилась, и я чуть не налетела на нее. Глядя мне прямо в глаза, она продолжала: — У нас ценятся скромность, прилежание, ответственность, уважение к окружающим…
— Еще старомодные платья и нелепые прически, я поняла, — со смешком прервала ее я.
Однако Виттория была настроена решительно.
— Если продолжишь вести себя вызывающе, ты просто не впишешься, — предупреждение было произнесено с таким видом, будто это могло стать величайшим наказанием.
Пф! Очень надо! Я вообще не хочу здесь быть, если вдруг кто-то не заметил.
— Я уже не вписываюсь, — невозмутимо сообщила настырной девице, продолжая смотреть ей в глаза. — Но меня это нисколько не волнует.
— Тебе же хуже, — бросила Виттория, развернулась и снова устремилась вперед. — Пошли, покажу тебе твою комнату.
И совсем скоро распахнула дверь в конце коридора, вошла сама и втащила за собой меня.
Две девушки, с ногами сидящие на кровати и о чем-то перешептывающиеся, тут же стихли и с подозрением уставились на незваных гостий.
— Девчонки, это Милиан, — сообщила староста и вытолкнула меня вперед. — Она новенькая, поэтому присматривайте пока за ней. И… постарайтесь ее не убить. Это будет непросто, но я надеюсь на вас.
Вита усмехнулась и унеслась.
За моей спиной громко стукнула дверь. Это была точка в конце прошлой, счастливой жизни. А что там будет в новой — пока не понятно.
Минуту мы с девчонками рассматривали друг друга. Они были разные, очень. Одна — мелкая, худющая, но с симпатичным личиком и длинными волосами насыщенного рыжего цвета. Другая — пухленькая, светленькая, с короткой стрижкой, голубыми глазами и крупными чертами лица. Обе были одеты в синие форменные платья.