- Главное во время ты это вспомнил.
- Если хочешь – езжай, - мужчина теряется.
- Ты серьезно? Вот так вот на свадьбу? – рукой, сверху вниз, обвожу свой прикид. - Нет уж, давай поработаем.
И мы работаем. Не могу объяснить, как так случилось, что судебная медицина затянула. Меня, несостоявшегося хирурга – кардиолога. Братьев у меня не было, поэтому все надежды отца были на меня возложены.
В какой - то момент отвлекаюсь и слышу, что один из взрослых мужчин говорит моему новому знакомому, что нашли они пару ему в командировку. Мужчины смотрят на меня. Ну да бог с ними. Мало ли о чем служивые говорят.
Очешуительно много работы. Мужчины не на шутку что – то делили. В доме всё кровью залито, её так много, что растерялись даже врачи. На подъезде стоит пара реанимаций, но никого не увозят.
Подойдя к очередному мужчине, понимаю, что что – то не так. Уже раннее утро. Все устали, никто не замечает того, что вижу я. Ставлю пальцы на щитовидный хрящ и скольжу по нему. Может я очень устала и мне кажется? Опускаюсь ниже, глупо, но прикладываюсь ухом к его груди. Нет, точно не кажется.
- Думаешь бьётся? – спрашивает кто – то, сейчас абсолютно плевать кто.
- Дефибриллятор тащи, - вскидываю голову, стоит совсем не подалеку. Как знали. - И врачей позови.
Приемы сердечно – легочной реанимации с силу среды обитания я знала лет с восьми. Когда мне было тринадцать, на пляже удалось откачать девочку чуть младше меня. Тогда я поняла, что прямой массаж сердца – навык абсолютно необходимый. Сейчас же частотой и глубиной компрессий я лучше владею. Правда, руки от чего – то трясутся.
Мужчине нет и пятидесяти. Разговариваю с ним, прошу немного ещё потерпеть. Постараться. Собрать все оставшиеся силы. Мне кажется, даже плачу. Не представляю, как же должно хотеться жить, чтоб пролежав на холодном полу с ранением, почти шесть часов - выжить. Жажда жизни просто уникальнейшая. Высшая её степень.
Глава 17
Лето, а я сижу в водолазке под горло. И мне не жарко. Потряхивает до сих пор. Как так вышло, что никто не заметил и не проверил. Не мог же он ожить в самом деле.
- Алёнчик, - Дима зовет, - Твой кофе принесли.
Открываю глаза и смотрю на парней. Вид у них тоже взъерошенный. Оно и понятно, бессонная ночь.
- Я думала, они с одиннадцати открываются, - грею руки о кружку.
- Для обычных людей так и есть, - усмехается Дэн, - Но Костя умеет быть убедительным, - бросает насмешливый взгляд на того самого Костю, который сидит и что – то быстро печатает в телефоне.
- Они знают, что я знаю, - говорит, не отрываясь от телефона.
- Использование рабочего положения в личных целях, - Денису явно весело, это нервное.
- Обычный рычаг давления. У тебя таких нет? – поднимает серьезный взгляд, и тут же снова начинает печатать.
Сижу в компании трех следоков. Структуры Дениса и Димы мне хорошо известны, за столько то лет. Константина и суток не знаю, но энергетика у мужчины явно другая. Подавляет.
Желания с ним говорить у меня как не было, еще в моей машине, так и сейчас нет.
- Наши коршуны, из Москвы, еще ночью слетелись. Походу и твои прилетят, - Денис намекает на здравоохранение, - Вот тебе скажут спасибо. Трупом больше, трупом меньше, а так начнут искать крайнего. Мужичок то, совсем не простой. Хозяин той хаты, где мы были.
- Ты дворец тот, хатой назвал? – ржет Дима.
Врач из меня никакой. Ничего бы не вышло. С живыми мне очень боязно работать. Груз ответственности давит. Я, блин, зашиваю после вскрытия так, будто человек после ещё на пляж попадет. А тут целая жизнь впереди.
У папы последствия помню единожды. На операционном столе умер мальчик, немного нас с сестрой младше. Неделю после он пил. По больнице пошли слухи даже, мол, это сын его был внебрачный. Мерзко. Сестра с папой какое – то время даже не разговаривала.
Чувствую на себе взгляд.
Костя. Ну и что тебе надо? Смотрит всё тем же сосредоточенным взглядом.
- Васильна, - Денис толкает меня плечом, - Ты как будешь нас двадцать пятого поздравлять?
Мои брови легонько ползут вверх.
- Тебя с днем следственного комитета? С чего вдруг?
- Я был не виноват. Меня незаконно понизили, - не унимается весельчак. Одеть на него колпак и точно будет гномик из Белоснежки.
- Осенью поздравлю, не переживай, - подмигиваю.
- Осенью в твоем шикарном платье будет прохладно. Если только в каком – нибудь номере, - скалится. Знаю, он шутит. И тем не менее.
- Ты охренел?
- Я заценил. Мы все заценили, - обводит компанию взглядом, - Не злись ты. Я же любя.
На лице у меня всё написано.
- У тебя денег столько нет, чтоб в номер с тобой, - пью свой кофе, после легонько языком провожу по верхней губе. Дэн ловит взглядом.
- Я займу! – говорит приложа руку на сердце.
- Тебя на работу подвезти? - вступает Костя, отложив телефон.
Машину я оставила дома, когда собственно и переодевалась наспех.
- Если не сложно, только не на работу. В больницу сначала, там всё рядом.
- Ты к этому?
- Да, - объяснять, почему меня так волнует выживший мужчина, никому не хочу.
Видя, как я не слишком ловко залезаю в «Крузак» Константин усмехается. Капец, какие все веселые.
- Не намного выше твоей, - настроение его явно стало получше.
- Там мне привычней. Всё родное.
- Судаки так хорошо зарабатывают?
- А следаки? – смотрю на него, прищурившись. Да – да, я вас знаю.
- Папа подарил, - безразлично пожимает плечами. Эго его данный факт не ущемляет.
- Мне тоже, - смеюсь. Это не правда, но кто это знает? Машина была моим первым, ни от кого не зависимым, приобретением.
- А я уж грешным делом подумал, - приподняв один уголок губ, выдыхает с таким облегчением. Да ладно, не обидно. Все так думают.
В отделение захожу немного с опаской, мне ещё ртуть не простили. А тут снова повод подкинула. Мне не впервой всех бесить. Спустя девятнадцать лет оказалось, что я сестре родной поперек горла. Тут – то люди чужие, как не крути не так болезненно.
- Припевочка наша, - на посту медсестер, который находится прямо на входе, встречаю одного из реаниматологов, - Не сомневался даже, что ты постаралась. Умница наша, - приобнимает меня за плечо.
- Можно к нему? Я из – за стекла посмотрю, - стараюсь выглядеть максимально располагающей. Это трудно.
- Ты как маньяк, которого на место преступления тянет. Проходи, конечно, - указывает мне нужное направление, - Девушки дайте Алёне одежду.
Как загипнотизированная стою и смотрю на него. Нас дверь со стеклом разделяет и еще пара метров. Не знаю, как объяснить, чудо вижу, ранее мне неведанное. Живой человек в моем царстве мертвых.
В двадцать два я поняла, кардиолог из меня не получится. Затупила на операции очень жестко. Просто кошмар. Не первый мор раз был, но увидела орган и поплыла. Не обморок, загруз. Ведущий хирург, взрослый дядька, орал так… просто кошмар. Мол, мне только мясо в лавке разделывать, с моей - то реакцией, а калечить людей он мне не даст. Тут никто ни с кем не сюсюкается. Я собственно и сама больше не захотела. Разом всё отрубило.
Потом были такие же вопли, только отца. Поначалу он даже не знал, потом было поздно.
Сейчас смотрю на него и думаю, может не так и всё плохо? Я тоже пользу могу приносить.
Дальше начинается полная феерия. У нас «полная посадка», да не только у нас. Все однотипные, понятно всё сразу. Ничего для науки не извлечь. Когда есть время, интересно бывает поизучать на скрытые болезни и отклонения. Сейчас же следаки всех ведомств стоят над душой. Не до этого.
- Вы у нас прячетесь? – поднимаю глаза, когда понимаю, что нифига этот парень меня не слушает. Стоит зевает, стены разглядывает, - Всё самое интересное тут, - указываю глазами на человека, к моему сожалению, не живого.
Морщит лоб.
- Простите, Алёна, отвлекся.
Вот если бы не отвлекались, всякие там, то я бы в девять вечера дома была. А не крутилась на стуле в кабинете, откинув голову на подголовник.
Не могу даже встать. Сил нет, от слова совсем.
Присела, когда позвонила Альбина, да так там и осталась. Уже минут десять просто сижу.
Не думала, что замужество так резко людей может менять. Впервые с того самого памятного случая поговорили с ней легко и беззаботно.
Всего - то надо было замуж выдать.
Снова телефонный звонок. Можно мнить себя оператором колл – центра.
- Привет, Натулек, - отвечаю и делаю резкий оборот на стуле.
- Ничего себе, какая ты бодрая, - щебечет птичка моя, - Даже странно. В ванне своей необъятной лежишь?
- Почти угадала, - смеюсь.
- На работе своей долбанной что –ли? – изумляется недовольно, - Ты время видела?
- Я отдыхаю. Катаюсь на стуле, - поясняю легко, будто и правда чем – то увлекательным занята.
- Как бы трахнуть тебя, да жаль нечем. Сумасшедшая девка, - молчу, только тихонько посмеиваюсь. Надо дать ей остыть, - Я чего тебе звоню – то. Тут по всем новостям, по федеральным каналам наш Задрипинск показывают, - фу, как неуважительно, у нас большой город, - Что там за резня? Маньяк появился? – говорить предельно серьезно.
- Туль, скажу только тебе. По большому секрету. Ты угадала, это маньяк. В одиночку больше двадцати парней положил. Даже не пикнули. А самое главное удобно и быстро, всех в одном месте.
До Наты начинает доходить.
- Да ну тебя. У меня чуть сердце не остановилось. Они что обкуренные были? Как так вышло? Массовое помешательство?
Чтоб было понятно, Наташа не говорит, а из пулемета строчит.
- Я не в курсе, - говорю с характерным акцентом, - Думаю, денюжки не поделили. Для одной роковой их слишком там многовато було.
- Не на Кубани живём. Говори правильно! – тут же замечает и поправляет, - Подожди. Они что бандиты? Откуда у нас столько? Не девяностые же.
- А куда было деться бравым парням, думаешь все испарились? – Ната напрягается, чувствую, - Не переживай, все у нас тут под контролем. Надежно заперты. Твоим булочкам ничего не грозит.