23.08.14.
Знак от Александра Свирского
Папа съездил к мощам Александра Свирского на Лодейное поле, прикоснулся к его руке и привез мне от него кулончик-глазок.
– Теперь, – сказал папа, – Александр Свирский будет помогать тебе.
Я посмотрела на кулончик и подумала:
– Вот кто на меня смотрит. В нужную минуту он мне даст знак, моргнет своим глазком, и я пойму, что настала моя минута.
Папа сказал:
– Все время носи этот кулончик, потому что святой помогает очень многим.
С тех пор я никогда не разлучалась со своим кулончиком, спала с ним и крепко прижимала его к груди.
Кулончик-глазок был необычайно загадочен. Имел две стороны. На лицевой был глубокий старец Александр, а с обратной – крест с распятием. Старец сидел со свитком в одной руке, а другой – подавал.
Медальон был прозрачным, нагревался от тепла. И я думала, почему он такой двусторонний. То ли как ракушка, что крепко затворилась, то ли как медаль, что имеет две стороны, то ли как слово, которое можно прочитать спереди назад и задом наперед. Медальон просвечивался, и я подумала, что слово можно прочесть и между букв. Он казался маленьким датчиком, который может транслировать такие известия, которые вряд ли может услышать простой смертный. Я знала, Александр Свирский открывает мне глаза на неведомое.
Но страшный крест с распятием с обратной стороны предупреждал о тяжком возмездии. И я знала, за каждое деяние стоит плата. А если оно греховное – то и расплата.
Иисус мученически смотрел с креста, и мне казалось, я чувствую его страдания. Наверное, им не было конца. А я думала, когда же будет решительный момент, и все закончится. Но его не было.
Только однажды я выбежала в сад, сорвала цветок, было тепло и тихо. И я обнаружила, что креста с распятием на медальоне вдруг не стало. Наверное, иконка на медальоне сама отпала невзначай.
– Значит, так тому и быть, – подумала я, – Александр Свирский моргнул мне в знак согласия. Кончились мои мучения. Святые всегда молятся о нас.
25.07.14.
Белочка
Накануне мне приснился священник.
– В церковь надо сходить, – сказала мне бабушка, когда я рассказала ей про свой сон.
Храм находился недалеко от дома. Нужно было пройти лесом. Широкая асфальтированная дорога, по которой изредка ездили автобусы и машины, вела до санатория, возле которого и стояла церквушка. Но я не захотела идти по шоссе и свернула тропинкой в лес.
Белые мелкие цветочки – звездочки рассыпались под ногами возле куста с солнечной стороны. В лесу пахло влагой, и озорно щебетали птицы. Лес укрывал под свою тень и прятал меня от палящего солнца.
Случайно я споткнулась на тропинке о небольшую зеленую шишку. Рядом торчали из земли толстые корявые корни елей. Я вошла в ельник. Неожиданно, я увидела, как ко мне навстречу легко прыгала белочка, размахивая в стороны пушистым хвостом. Я присела и позвала ее к себе, прищелкивая языком, и пожалела, я не могла ничем ее угостить. Но юркая приятельница не хотела ко мне приближаться. Она привстала на задние лапки, показав на миг свою белую грудку, и я сильно удивилась.
– Вот почему тебя называют белочкой, из-за белой грудки, – подумала я.
Белочка посмотрела в мою сторону, прыгнула от меня и быстро забралась на ель, мелькая пушистым хвостом. «Мол, знаю я здесь всех, и куда ты идешь, передай мой привет», – внушала она.
– Хорошо, – сказала я, – вспомню в церкви тебя, дикарочку.
Церковь по будням была закрыта, и я, перекрестившись, повернула обратно домой. На небе откуда – то стала приближаться огромная туча, поторапливая рыбаков домой. Громко загромыхал гром, пугая отдыхающих возле пруда. Птицы смолкли. И только усиливающийся ветер шумел, наклоняя деревья и траву.
Я снова вошла в ельник. Белочки там давно не было. Навстречу мне шли люди с собакой и тоже торопились. Я прошла всю лесную тропинку до дороги, думая о белочке. Видно, она спряталась от дождя.
На выходе из леса у кирпичной арки меня ослепило яркое солнце. Грозовая туча, как строгий небесный сторож, проходила только над лесом с краю от моей тропинки и, к счастью, обошла ее стороной. Поистине, природа хозяйничала в своих владениях, волнуя трепетную душу человека.
02.07.08.
Не видит Боже
Нина сидела на печке, грелась и слушала, как сестра рассказывает сказку о Елене Прекрасной. Каждый вечер перед сном они с сестрой пересказывали одну и ту же сказку. И только после нее спокойно засыпали. Но в этот раз Нина была немного встревожена. Ведь мама сказала, что завтра все уйдут на покос, и Нина останется одна дома хозяйничать.
«Не хочу быть дома одна, – преследовала ее мысль, – да еще убирать за всех». Нина решила пригласить к себе в гости Олю, подружку, жившую по соседству, чтобы вместе с ней провести время.
На следующее утро все собрались и ушли на луг.
– Подмети пол в доме, убери кровати, помой посуду. Делай все с любовью и не обманывай нас. Знай, Боже все видит, – сказала мама и показала на небольшую икону Иисуса Христа, что стояла в божнице на кухне. Перекрестившись, она взяла узелок с едой и вышла во двор. Там Иван, Нинин отец, запрягал лошадь. Она села в телегу и поехала вместе с Иваном.
– Помни, что я тебе сказала, – крикнула напоследок мама вышедшей на крыльцо дочери, – вечером я все проверю.
Нина состроила гримаску, и когда повозка скрылась за домами, убежала в дом, хлопнув дверью.
Дома Нина помыла посуду, заправила кровати и принялась подметать. И почему-то ей показалось, что кто-то за ней наблюдает. Нине даже боязно стало. Она бросила веник и взглянула на Иисуса.
– Наверное, это Боже смотрит на меня, – решила она, и ей стало неловко. Она взглянула на икону в самые глаза Иисуса и отошла в сторону.
– Какие у него пронзительные глаза, будто только две точки, но они «просверливают» все внутри меня. И даже здесь, со стороны, они глядят на меня так же упрямо, как и вблизи, – стеснялась Нина. – Неужели, Иисус все видит, какая я? Нет, я так убираться не буду. Что же сделать, чтобы Боже не смотрел? – думала Нина. – Надо закрыть ему глаза, и тогда я спокойно буду убираться.
Нина взяла буханку хлеба, отломила кусочек, смяла мякиш и два колобочка налепила на глаза Иисуса.
– Вот теперь Боже не увидит, как я убираюсь, – обрадовалась Нина.
Она спрыгнула с табуретки, на которой залепливала глаза Иисусу, и ушла на кухню. Но тут дверь отворилась, и в дом вошла Оля, держа трехлитровую банку парного молока.
– А я хотела за тобой пойти. Я сегодня дома одна, и мне скучно, – сказала Нина.
– Мама сказала передать вам молоко.
– Давай сюда.
Нина взяла банку и налила себе в кружку.
– А ты хочешь молоко? Давай налью.
Оля отказалась. Вдруг она сильно чихнула, и, задрав подол юбки, высморкалась в него.
Нина подумала, что как-то неприлично сморкаться в подол. Но мысль, что у Иисуса все равно глаза залеплены, и он не видит, заставила не замечать недостойное поведение подружки, и Нина только сказала:
– Смотри, Боже не видит.
– Как это не видит? – удивилась Оля.
– А вот так, не видит больше. Глаза закрыты.
– Так что же? Будет беда?
– Наоборот, беды не будет.
– Это немного странно.
– Давай, лучше играть. У меня лото есть, старинная ворожба. Будем играть.
– Ну, раз Боже не видит, давай погадаем.
Весь день девочки играли в ворожбу и незаметно для себя выпили все молоко. И только к вечеру Оля сказала:
– Что-то я засиделась у тебя. Я, пожалуй, пойду.
И только Оля скрылась за калиткой, как на лошади к дому подъехали Нинины родители.
– Ну что, все выполнила, что я тебе сказала? – строго спросила Нину мама.
– Конечно, все выполнила, – оправдывалась дочка.
Но, войдя в дом, мама увидела брошенный на пороге веник, грязный пол, а на столе стояла пустая банка из-под молока.
– Что ты наделала, Нина. Почему так грязно. И нет молока, на котором я хотела испечь пирожки. И в кого ты такая непослушная уродилась?! Себе же делаешь хуже! У тебя совесть уже нечиста! – ругалась мама на Нину.
– Чиста, чиста моя совесть. Мама, Боже ничего не видел.
– Как это не видел?
– А вон, глаза у него закрыты.
И только тут мама увидела, что глаза у Иисуса залеплены хлебным мякишем.
– Что ты наделала? Почисть икону! – еще сильнее стала ругаться мама. – Разве можно издеваться над святыней?
Нине стало стыдно. Она сняла икону, соскоблила хлеб с глаз Иисуса и отдала ее маме.
– Но Боже презрительно смотрел на меня сначала! – хотела оправдаться Нина.
– Значит, ты его разгневала, – сказала мама, – значит, пусть он так смотрит, чтобы ты стала хорошей девочкой. Он твой учитель. Открой глаза! И всегда молись ему. Только он в нужное время тебя сбережет, когда рядом с тобой никого не будет.
24.06.11.
Часы волка
Бабушка всегда говорила:
– Кто рано встает, тому Бог подает. Успей с утра все переделать.
Вставала она до зари, в 5 часов, никогда не торопилась. Торопиться было плохой приметой. Она медленно одевалась, пила молоко и шла на огород поливать цветы и полоть сорняки. К 7-ми утра она все успевала по дому. В огороде прополото и в доме порядок, и на столе завтрак готов, осталось домочадцев разбудить, накормить, да на весь день приготовить. А внуки малые пусть поспят еще.
Вот так она жила. Лучше раньше за дело приняться, да не спешить, и все вовремя, к сроку, сделать. А неровен час будет – так и все дела спонталыку пойдут. Все знали этот час. Это было 11 часов утра. Их называли часом волка, когда открывали лавку, где продавали водку, и все хмельные мужики выходили на улицу к этой лавке. Вот с кем нежелательно встретиться доброму, а тем более лихому, человеку. Всякие драки и бывали у них по пьяни. Не ровен был час волка.
Да и у обыкновенных людей могло дело пойти колесом в это время. И уж многие немолодые люди думали, коли до полудня ничего не сделал, значит, день даром пропал. Волк этот твой день и сожрал. Вот и спешат люди с утра все важные дела переделать, боятся волка, который за час до полудня выходит и высматривает, кто ленится или кто прозевал, или проспал. Значит, жизнь его пойдет по-иному, по волчьему закону. И попадет тот слабый человек во власть злой силы.