Отступил дед Савелий, бородой длинной затряс, пальцем погрозил:
— Ну, смотри, Андрей, дошутишься до дела. Попадешь в беду ни за понюшку табаку.
— Ну, авось не слопает меня нечистая сила, — засмеялся Андрей. — В горле у ей застряну. А в овраг хоть нынешней ночью пойду, только бы там застонало.
Повернулся Андрей и из избы вышел.
— Совсем мужик дельный, а вот насчет нечисти… пропащий человек! — кинул кто-то ему в след.
А дед Савелий шевелил бескровными губами:
— Сходи, сходи. Со́вок больно. Обожжешься.
XI
Как узнала Наталья, что Андрей хочет ночью один в Кутов овраг итти — так и ахнула. Повисла она мужу на шею, запричитала:
— Андрей Василич, да что ты придумал? Да на кого ты нас с Гараськой покидаешь?
— Будет тебе плакать, Наталья… Не на войну иду, — ответил Андрей.
— Да это хуже войны. Опомнись, Андрей Василич!
И Гараська стал упрашивать:
— Не ходи, тятя… Боязно!
Поцеловал их обоих Андрей, по голове погладил Гараську.
— Будет вам труса праздновать. Ну, будь по-вашему: не один пойду, а с Иваном Иванычем.
— Ой, не ходи, болит мое сердце, чует беду… Не ходи! — упрашивала Наталья.
Андрей махнул рукой и отправился к Ивану Иванычу, в несколько дней оправившемуся от болезни и возобновившему занятия.
Обрадовался Иван Иваныч приятелю.
A-а, сколько лет, сколько зим! Ну, садись, да рассказывай, что нового…
— Про разбойника Кута слышал, Иван Иваныч? — спросил Андрей, садясь на табуретку.
— Слышал, слышал. Понять не могу, в чем тут дело.
— Разузнать это надо. Давай-ка ночью нынче сходим в Кутов овраг.
— Ночью?
— Ну да… коли застонет. Фонарь захватим.
Подумал Иван Иваныч.
— Это можно. Только, вот, на волков не наткнуться бы.
— Ну, туда волки не часто заглядывают! А мы ружья возьмем на всякий случай. Идет?
— Идет, — ответил учитель.
— К вечеру ты ко мне приходи. Они говорят — с крыльца стон-то слышно. Как услышим, так и двинемся туда.
Вскоре в селе всем стало известно, что Андрей и Иван Иваныч собираются итти ночью туда, где пугает.
Дед Савелий предсказывал им гибель, Кузьмич с сожалением покачивал головой.
— Эх, люди, люди… и чего на рожон лезут?
Наталья ходила с опущенной головой и не пыталась больше уговаривать мужа.
А Гараське было и жутко, и любопытно. Он с тревогой и восхищением смотрел на своего сильного отца, и минутами ему казалось, что если даже отцу и встретится в овраге нечисть, то он ее победит. Впрочем, когда стало смеркаться, страх пересилил в Гараське любопытство, и мальчик снова стал просить отца не ходить в овраг. Но Андрей не изменил своего решения.
XII
Вечер пришел темно-синий, с редкими звездами, ветреный. И в синей тьме ветер донес в село жалобный стон из Кутова оврага.
Андрей с Иваном Иванычем стояли в это время на крылечке. Иван Иваныч был в полушубке и шапке, шею обмотал шарфом, боясь простуды.
— Слышишь? — сказал Андрей.
— Слышу, — отозвался учитель.
— Пора итти.
— Пора.
Около крыльца стояли сельчане. Они тоже слышали стон. По спинам их прошел холодок.
— Эй, не ходите, — дрожащим голосом посоветовал смельчакам Кузьмич. — Худо будет!
— Одумайся, Андрей… Одумайся, Иван Иваныч, — поддержал его дед Савелий.
Остальные заговорили тоже:
— В экую тёмку пойдете…
— Али себя не жалко?
— Подумал бы о семье, Андрей…
— Обо всем я подумал, земляки, — весело и твердо ответил Андрей. — Пойдем, Иван Иваныч…
Оба, с ружьями за спиной, спустились с крылечка. Здесь Андрей достал спички и зажег большой фонарь.
— Ну, земляки, — сказал он, — подите в избу да там нас и ждите. Главное — Наталье с Гараськой поваднее будет. Вернемся мы скоро.
— Андрей Василич, не ходи, — раздался из темноты жалобный голос Натальи.
— Не тревожься, скоро вернемся, — повторил он и двинулся с учителем вперед, освещая фонарем дорогу. Ветер бесился, нападал на фонарь, но погасить его не мог.
А в Кутовом овраге все звучал и звучал загадочный стон.
Сельчане долго смотрели на удалявшиеся фигуры, на фонарь, который то светился желтым пятном, то пропадал, будто тонул в ночи. Наконец, фигуры растаяли впереди, фонарь мутно блеснул последний раз.
На крыльце плакала Наталья, ей вторил Гараська. Потом Наталья, ладонью прикрыв глаза, а другой рукой увлекая мальца, пошла в избу. Мужики, смущенные и озабоченные, двинулись за ней следом.
В избе бледно светила небольшая лампа. Мужики расположились — кто сидя, кто полулежа — на полу и на лавках. Многие закурили. Долго длилось молчание — только Наталья да Гараська всхлипывали за ситцевой занавеской на нарах. Наконец, Кузьмич сказал:
— Ну, хоть и жаль людей, а все-таки скажешь: не надо бы хвастать смелостью. Теперь, небось, и не рады, что пошли. Погодь, до оврага не дойдут — прибегут назад, как встрепанные.
— Ну да — вернутся, — отозвался дед Савелий уверенно.
Темнота за окошком сгустилась. В трубе плакал ветер.
XIII
Андрей и Иван Иваныч вступили в овраг. Ноги путались в густой и сухой крапиве. Ветер бил в лицо, кидался на фонарь. Стон впереди звучал все настойчивей, резче, потом вдруг оборвался в ту минуту, когда ослабел ветер.
Оба остановились.
— Как быть? Ничего не слышно, — сказал Андрей.
— Да, стихло. Подождем минутку — может быть, опять застонет, — отозвался Иван Иваныч.
Постояли. Издали из леса донесся волчий вой и замер.
Снова налетел порыв ветра, и снова раздался стон в овраге.
Пошли вперед.
— Фонарь-то, фонарь береги от ветра, — говорил Иван Иваныч Андрею. — Неровен час — задует.
— Ладно, — ответил Андрей и внезапно запнулся за пень. Стон, оборвавшийся было на миг, раздался у самых его ног.
— Стой! — сказал Андрей. — Здесь стонет.
— Ну?
Иван Иваныч остановился.
— В чем же дело?
— А вот поглядим.
Андрей опустился на корточки. Теперь ему было ясно: стонет пень. Он осветил пень фонарем, осмотрелся и вдруг захохотал громко и весело.
— Иван Иваныч, смотри-ка, дупло! Ха-ха-ха! Вот так нечисть!
Андрей хлопал ладонью то по колену, то по пню и не мог остановить смеха.
Иван Иваныч посмотрел на пень, понял, в чем дело, и тоже засмеялся.
А кругом стояла холодная черная ночь. В небе перемигивались редкие звезды. Из леса опять донесся чуть слышно волчий вой.
XIV
Махорочный дым в андреевой избе все густел и густел. То и дело кто-нибудь из сельчан выскакивал на крыльцо, всматривался в темноту и потом, возвратившись в избу, говорил:
— Все еще не видать их. И то сказать: може, фонарь задуло, а их в экой тёмке разве высмотришь…
Ожидание с каждой, минутой все больше и больше тяготило сельчан. Лица у всех были взволнованы и тревожны.
Наталья и Гараська затихли за занавеской, но страх ни на минуту не покидал их.
Снова и снова выскакивали сельчане на крыльцо, но учитель и Андрей не шли.
Наконец, Лаврентий сказал:
— А что, земляки, не пойти ли нам всем миром? Может, с ними что-нибудь…
Он не договорил.
Дверь распахнулась, и в избу быстро вошли Андрей и учитель. Они смотрели весело и задорно, улыбались. Выглянув из-за занавески, Наталья радостно всплеснула руками, Гараська подпрыгнул. Сельчане смотрели удивленно.
— А вот и мы… живы и невредимы! — крикнул Андрей звонко. — Не тронула нас нечистая сила, да и не нашли мы ее нигде!
— Вся нечисть вышла, а за новой посылать не стали, — засмеялся учитель.
— Да вы толком говорите, что и как, — сказал Лаврентий. — Ну?
— Ничего мы вам сейчас не скажем, — отозвался Андрей. — А вот коли завтра, день ветреный будет — мы вам самого Кута-Разбойника покажем, какой он из себя… Ха-ха-ха!.. Довольно ему добрых людей морочить — наш теперь!
— Чего ты лопочешь? — рассердился дед Савелий. — Коли видел что — сказывай.
— Говорю — завтра, ежели день ветреный будет. А нынче устали мы с Иваном Иванычем, спать хотим.
Так и не добились ничего сельчане от Андрея и учителя. Расходились смущенные и недовольные, переговаривались:
— Ишь, загадку какую-то задал!
— И чего он хохочет, с какой радости? Словно клад в овраге нашел!
Когда вышел из избы последним Иван Иваныч, Наталья и Гараська стали было расспрашивать Андрея о том, что видел он в Кутовом овраге. Но Андрей сказал:
— Ничего вы нынче не узнаете, а завтра, коли ветер будет, поведу вас в Кутов овраг вместе со всеми, днем. Вот тогда вы и не будете у меня труса праздновать перед нечистью всякой.
XV
На другой день снова собрались сельчане.
Ветер по-прежнему не ослабевал и доносил стон из Кутова оврага.
У Андрея и учителя лица были веселые, у остальных — смущенные. Дед Савелий смотрел хмуро.
— Ну, ведите нас, смельчаки, — сказал он с усмешкой. — Что-то веселы больно.
— Да как же не веселиться, дед Савелий? — отозвался Андрей бойко. — Самого Кута-Разбойника глядеть идем. Только, вот, трусов моих захватить надо. Наталья! Гараська! Идите сюда.
Все двинулись в Кутов овраг. Впереди шли Андрей и Иван Иваныч.
Небо было покрыто зыбкими серыми тучами. На задворках ветер отрывал соломинки от ометов и разносил их. В селе заливалась громким лаем собака.
Сельчане шли молча. Вот и овраг. Стон звучит совсем близко, а в овраге нет никого — только пенек черный стоит.
Вдруг Андрей и учитель остановились.
— Вот вам и Кут-Разбойник! — крикнул Андрей весело, указывая на пенек. — Делайте с ним, что хотите.
— Да ты… чего ты голову морочишь? — заговорил было дед Савелий, но Андрей перебил его:
— Пенек этот самый и стонет, земляки.
— Как так?
— Дупло в нем пустое, в него ветер дует — вот вам и Кутов стон. Вот закрою я дупло ладонью — и стона не будет. — Андрей положил ладонь на пень, стон стих. — А открою — опять застонет. — Он отнял от пенька руку — стон раздался снова. — Вот вам и все колдовство.