Эксперт увлеченно кивнул:
— Конечно. Уж коль я влез в дело — я его и доведу до конца, — он глянул на Хауса и покачал коробкой с обгоревшими украшениями Мейси. — Пойдем, пока это изучим?
Хаус сглотнул и впервые вмешался в расследование:
— А если дело не в украшениях, а в самих воротничках? В их материале, например.
Он при этом внимательно смотрел на съемный воротничок-стойку на Гратине — тот щеголял с утра в тонкой рубашке с черно-белую полоску с отложным воротничком. Сам Хаус был одет в простую рубашку с пришитым воротом и свободные штаны на подтяжках. На остальных были такие же рубашки: тут все были «синими воротничками» — по цвету формы, и в съемных воротничках не нуждались.
— Маловероятно, что саму ткань воротников пропитывали бы фосфором. Или вы про «отцеубийцу»? — уточнила Вик. Так называли воротнички из целлулоида. Напиваться в них настоятельно не рекомендовалось: расслабишься, прикорнешь на скамеечке или в пабе, а воротник тебя задушит, пережимая сонные артерии.
Смелости Хауса на большее не хватило — он лишь кивнул.
Гратин пожал плечами:
— Не смотрите так — на мне обычный накрахмаленный воротник. — Все принялись старательно отводить глаза в сторону от его воротничка, уже не столь кипенного, как утром. — Я на основе целлулоида воротнички не ношу — в них в такую жару не выжить.
— Из-за самовозгорания? — влез Хаус.
— Нет, конечно. Просто под ними кожа зверски потеет. Не думаю, что Мейси опустились бы до ношения целлулоидных воротничков. Но Хаус прав — целлулоид изготавливается из нитроцеллюлозы. Она нестойкая при высоких температурах, правда, точную температуру горения я не скажу.
Хаус перестал стесняться и пояснил свое предположение:
— Я читал, что был зарегистрирован случай ожогов от целлулоидного воротничка. Правда, всего один. Точно не помню, из-за чего он загорелся: то ли от температуры, то ли от искры от камина.
Виктория поджала губы: учитывая наступившую жару и пекло, в которое превращались салоны паромобилей — все может быть. Хотя, с другой стороны, в шаррафу по зиме таких случаев не было, а тогда жара тоже была, правда, всего несколько дней.
— Значит, все же возможно самовозгорание воротничка?
Гратин пожал плечами:
— Я о таком не читал. И Мейси… Имея два паромобиля и не найти денег на обычные крахмальные воротнички?
Хаус осторожно подсказал:
— Воротничок могли обработать какой-нибудь смесью для возгорания. Иногда воротнички чистят бензином.
Гратин, как более опытный, возразил:
— Нет, бензин, как и керосин, самовозгораются при температурах выше ста градусов. Точно не скажу — не химик.
— Эфир? — предложил Хаус.
— Тоже.
Спорам экспертов положил конец Эш. Он повернулся к Алистеру:
— Позови парочку свободных констеблей. Пусть сходят в ближайший галантерейный магазин и купят несколько целлулоидных воротничков на опыты. И крахмальные тоже, на всякий случай. — Он достал из кармана портмоне и выдал Алистеру несколько бумажных ройсов. — Только ради всех богов, попроси их быть аккуратными.
— Не сомневайтесь, — невозмутимо ответил Алистер. Он никогда не отличался многословностью и экспрессией. Он залихватски свистнул и ткнул пальцем в первого же повернувшегося к нему констебля, подзывая его к себе. Вдвоем они отправились вниз по Ольховой. Вик видела, как их задумчиво провожали взглядами немногочисленные острые воротнички из подворотен.
Гратин посмотрел вверх, в белесые, выцветшие небеса:
— Нам понадобятся воротнички, градусник и паромобиль.
Байо удивленно хекнул от запросов экспертов.
Эш старательно спокойно сказал:
— А можно как-нибудь обойтись без паромобиля? Бюджет не вынесет таких трат.
Гратин отвлёкся от небес и удивленно осмотрел всех:
— Вы чего? Я не собираюсь поджигать паромобиль. Нужно узнать температуру, которая может возникать в салоне запертого и оставленного на солнце паромобиля. Кстати, какого цвета были паромобили Пикока и обоих Мейси?
Байо полез в папку с делом Пикока, но Вик опередила его:
— Паромобиль был черный, как и у старшего Мейси.
Эш посмотрел на Байо:
— Так… А почему ты еще здесь? Я просил поехать к судье.
Байо виновато кивнул:
— Самое интересное без меня не делайте, хорошо?
— Постараемся, — проворчал Эш и в который раз повторился: — иди уже и будь осторожен.
Хаус напомнил о себе:
— Может, и мы пойдем прочь с солнцепека?
Эш подтвердил:
— Это идея. Однако, Картер задерживается. Пора бы и труп убирать с улицы, а то понаедут еще фиксорепортеры…
Полицейское оцепление осталось жариться на солнце дальше, а Вик, чувствуя себя рыбой на сковороде неумелой хозяйки, еле доплелась до крыльца, хватая из корзины новую, удивительно холодную бутылку колы.
Скрыться в прохладе холла Виктории с пилотками не дали — со стороны площади Воротничков подошел крайне важный, одетый с иголочки в легкий льняной костюм и рубашку с белоснежным воротничком мужчина лет пятидесяти, не меньше. Кроме элегантной трости у него при себе была солидная кожаная папка. Вик даже подозревала, что в ней хранится — юридический запрет на вызов духа Мейси. Так и оказалось. Кем были эти Мейси⁈ Бандитами или юристами? Или сразу и тем, и другим.
Пока Эш и юрист семьи Мейси выясняли отношения, вернулся Алистер с воротничками. На одних было написано, что они сделаны из целлулоида, на других был указан фиберлоид, на некоторых просто написана торговая марка и все. Вооружившись предоставленными Хаусом градусниками, Гратин направился на задний двор к паромобилям. Вик и остальные, бросая Эша, пошли за ним — тайна воротничков заинтересовала всех.
Гратин и Хаус сперва замерили температуру на улице, а потом в салонах паромобилей Вик и Эша — там она зашкаливала за 60°C, почти не завися от цвета паромобиля. Потом эксперты варварски разрезали каждый купленный воротник на две части: контрольную и экспериментальную. На специальной, обработанной негорючими материалами площадке, предназначенной для занятий с эфиром, они положили на расстоянии друг от друга контрольные части воротничков — вдруг им достаточно для самовоспламенения уличной температуры? Хаус включил на всякий случай таймер, засекая время.
Гратин тем временем выбрал из экспериментальных воротничков самый перспективный, заявленный, как целлулоидный, положил его на землю и поставил возле него термометр.
— Виктория, вас не затруднит принять участие в эксперименте? Надо медленно поднимать температуру у воротничка до 60°C, как в паромобилях. И поддерживать её…
— Минут десять? — предложил Хаус. — Оба случая возгорания произошли почти сразу, как Мейси садились в паромобиль.
— Да, минут десять, — согласился Гратин.
Вик осторожно сформировала огненное плетение, медленно приближая его к воротничку. Он не загорелся ни при 50°C, ни при 60°C, ни при 70°C. Эксперимент закончился на приблизительно 130°C яркой, с фут вышиной вспышкой пламени и выбросом дыма с противным запашком уксуса, камфоры и горького миндаля, который резким воздушным плетением сдул прочь подошедший Эш.
— Хрень! Вы тут эксперименты ставите или решили устроить массовое самоубийство⁈
Вик нахмурилась:
— Прости, не ожидала, что в результате горения появится синильная кислота. Кстати, на вскрытии Мейси я тоже почувствовала запах синильной кислоты.
Эксперты как-то потупились и стали виновато переглядываться — кажется, они про синильную кислоту знали, но забыли предупредить.
Остальные части воротничков уже нагревали под присмотром Эша, тут же развеивавшего ядовитый дым в сторону. Ни один из воротничков не загорелся при 60°C. Температура воспламенения колебалась от 120 до 140°C.
Гратин выдохнул:
— Теория о самовозгорании воротничков развеяна. Работаем дальше по фосфору? И синильной кислоте.
Эш лишь кивнул.
Глава 5
Оставив экспертов проводить эксперименты дальше, уже с горючими жидкостями и крахмальными воротничками под присмотром эфирника Алистера, Вик направилась в участок — ей нужно допросить Фостер и понять, чем же она так обаяла сразу двух её друзей. Эш пошел за ней следом. Не доверяет? Боится, что обидят его Фостер?
— Чем закончились переговоры с юристом семьи Мейси? — спросила на ходу Вик, чтобы разбить натужное молчание.
— Можно считать почти победой. — Эш галантно открыл перед Вик входную дверь участка, встретившего их приятной прохладой. — Вчера нас обещали с лестницы спустить, если мы заявимся к ним домой. Этот Гиббс, временно представляющий и семью Остин, заявил, что у нас есть виновница проклятья, сотни свидетелей на площади, так что в показаниях семей Мейси и Остин мы не нуждаемся. Кажется, они надеялись, что уже вечером дело Фостер из-за очевидности будет передано в суд. Я вчера решил не лезть к ним — все же траур. Сегодня Гиббсу пришлось признать, что без показаний семьи Мейси и Остин никак. Он заявил, что нера Мейси находится под присмотром семейного доктора по причине слабого сердца и с ней пока нельзя разговаривать, а новобрачная нера Мейси, вернувшаяся в дом своих родителей, со вчерашнего дня под успокоительными и не способна ни к чему. Может быть, когда они окрепнут, то нам позволят зайти в дома с заднего хода и поговорить с ними. Как-то так.
Вик, поднимаясь на второй этаж участка, где была расположена допросная, все же уточнила:
— Как эти Мейси вообще оказались тут, в этом районе?
— Нувориши. Разбогатели с год назад. Теперь вот строят из себя неизвестно что. Источник богатства я не знаю. Может, наследство, может, что-то еще. Судя по тому, как в дело рьяно влезли «Острые воротнички», источник богатства может оказаться крайне сомнителен. Я договорился с Гиббсом, что в течение дня он пришлет в участок прислугу: камердинера старшего Мейси, лакея, помогавшего одеваться младшему, горничную и мальчишку-побегушку. Заодно принесут все рубашки и воротнички в доме.
Эш открыл дверь кабинета с новенькой табличкой «Суперинтендант Эш»: