— Я на секунду — дело Фостер возьму, оно у меня лежит.
Вик не тянуло заходить в духоту пронизанного солнцем кабинета. В коридоре все же было прохладнее.
— А список друзей обоих Мейси ты попросил?
Эш вышел с папкой в руках, которую тут же протянул Вик:
— Конечно. Только я не уверен, что это что-то даст. С Остин придется ждать — пока они созреют поговорить. Пойдем в допросную — пока приведут Фостер, ты как раз успеешь ознакомиться с делом.
Дело было, мягко говоря, тощее. Вик, устроившись за столом в допросной, успела пролистать несколько страниц свидетельских показаний, заключения инквизиторов и фиксограммы сгоревшего паромобиля. Больше в нем ничего не было. И тут привели Фостер. Без наручников. Вик откинулась на спинку стула, ничего не понимая. Что же тут творится? Почему несклонный клевать на женскую красоту Эш и Байо себя так вели с Фостер? И остальные пилотки участка тоже. Не её беременность же на них так воздействовала?
Аликс Фостер не была сногсшибательной красоткой. И девой в беде, на которую бы мог клюнуть Байо, тоже. Обычная, немного истощенная шатенка, симпатичная, но не более того — её заметно портили пятна беременности на щеках и зеленоватые, уже сходящие после лечения у Деррика гематомы на скулах — кто-то вчера постарался. Байо не ищейка, но служащий тут сержантом Алистер — лучшая из возможных ищеек в Аквилите. Этот найдет всех.
Одета Фостер была просто: серое, с белым отложным воротничком, хорошо пошитое платье, чуть натянутое на выступающем вперед животе. Фостер чуть сутулилась, наверное, чтобы скрыть беременность, и как-то напугано смотрела на Вик, сев на краешек стула в допросной. Тут было прохладно, только яркий свет электрической лампы под потолком напоминал, что на улице пекло.
Вик поправила на столе папку с делом Фостер и достала из своего планшета листы чистой бумаги для заметок. Эш молча стоял у стены, прислонившись к ней спиной — у Брока перенял. Отыгрывать плохого констебля он не собирался. Почему он настолько уверен в словах отца Маркуса о невиновности Фостер? Не менталист же инквизитор. Менталистов не существует.
Фостер совсем сжалась, пугаясь долгой тишины. Глаза невнятно-серого цвета постоянно перебегали с массивной фигуры Эша на Вик и обратно. Пальцы Фостер сцепила в замок. Казалось, еще чуть-чуть и она не выдержит — сорвется. Пугать её не хотелось — Фостер же беременна. И все же… В чем её секрет? Или секрет скрывается в Марке?
— Добрый день, нерисса Фостер, — наконец, решилась Вик. — Я Виктория Хейг, детектив-инспектор Управления по особо важным делам, я буду участвовать в расследовании вашего…
Эш не удержался и кашлянул. Вик бросила на него косой взгляд — его поведение уже сильно смущало. Мужчина виновато посмотрел на неё и одними губами пробормотал:
— Вик, она невиновна.
Пришлось поправиться:
— … дела о смерти Брета Мейси и Гордона Мейси.
У Фостер была живая мимика — её брови взлетели вверх, потом она нахмурилась, поджала губы, попыталась улыбнуться и как-то глупо сказала:
— Вы же шутите, нерисса…
Она сжала кулаки и замерла.
— Ко мне надо обращаться «инспектор», — подсказала Вик. — И нет, я не шучу. Сегодня днем нер Гордон Мейси погиб точно так же, как и его сын вчера.
— Я не… — растерялась Фостер. — Я не понимаю вас. Я не проклинала вчера Брета, даже в мыслях не было. А про нера Гордона Мейси вообще ничего не знаю. Я с ним никогда не встречалась.
— Расскажите, как вы познакомились с Бретом Мейси, — попросила её Вик.
— Я вчера уже говорила… — голос Фостер упал до еле слышимого шепота.
Эш вмешался:
— Еще раз, пожалуйста, нерисса. Это важно. Детектив-инспектор Хейг прибыла сюда, чтобы вам помочь.
Фостер послушно кивнула и расслабила руки, положив их на стол перед собой:
— Хорошо. Нас познакомил Джек…
Она тут же поправилась под вежливым напоминанием Эша: «С фамилией, пожалуйста!»:
— Джек Оливер. Он когда-то жил по соседству, пока не разбогател и не переехал к Старому мосту. Я не то, чтобы с ним дружила, просто здоровались и иногда болтали. А тут он пригласил меня и еще каких-то своих знакомых девочек погулять по набережной. Тогда вот я и встретилась первый раз с Бретом. Брет, он… — Её пальцы тот и дело дрожали, выдавая, что вчерашнее далось Фостер нелегко. — Он казался хорошим, добрым, вежливым. Он часто стал звать меня на прогулки, водил в кафе, в синематограф, дарил цветы и всякие милые мелочи. Я думала, что нравлюсь ему и… Вот… — вместо продолжения она обняла свой живот. — Вы не думайте, я сразу поняла, что его «нет» — это окончательное нет. Не знаю, поверил ли он в мою беременность, но я не пыталась с ним встретиться.
Фостер замолчала, и Вик стала задавать наводящие вопросы, все больше и больше убеждаясь, что Брет Мейси был той еще сволочью:
— Почему? Он угрожал вам? Или даже избил?
Фостер опустила глаза вниз и принялась терзать манжету на рукаве.
— Он… О мертвых нельзя говорить плохое…
Вик перебила её:
— О мертвых говорят правду. Он вас избил?
Фостер лишь кивнула.
— Он угрожал вас убить?
Девушка вскинулась:
— Нет, вот этого точно нет. Он ударил меня несколько раз и велел больше не показываться ему на глаза, а то искалечит.
— То есть он вам угрожал.
— Я не знаю. Он мог ляпнуть ради красного словца. Я не показывалась ему, так что точно не знаю.
Вик от таких ответов рычать хотелось — она еще и оправдывает эту сволочь! Фостер непонимающе посмотрела на неё, а потом на Эша. А вот глаза у неё очень красивые, может, и фигура до беременности была шикарная. На что-то же Мейси клюнул. Или он клюнул на доступность Фостер?
Вик тактично продолжила, держа голос под контролем:
— Но вчера вы решили прийти на бракосочетание.
— Я подумала, что в такой светлый день, в такой счастливый для Брета день, он изменит свое мнение о ребенке. Мне для себя самой ничего не надо. Я не просила денег. Я просила только одно — родовое имя для ребенка. Я хотела, чтобы он признал малыша. Не думайте, я не пришла в храм протестовать против брака. Я даже в храм не заходила — ждала на ступеньках. Я хотела только, чтобы он признал ребенка, а Брет прошел мимо, оттолкнув меня в сторону. Я… Дальше я плохо помню. У меня началась истерика — я упала и отбила колени, живот скрутило от боли, и я не сдержалась, накричала такого, о чем сейчас жалею. Я крикнула, чтобы он сгорел в Вечном пламени… — на её глаза навернулись слезы. Плечи Фостер задрожали. Она или хорошая актриса, или все же невиновна. Скорее последнее. — Я не думала, что он действительно сгорит. Я… Я же не ведьма. Это же не я его…
Эш подошел к ней и молча протянул платок. Утешать не стал. Фостер, хлюпая носом, бормотала:
— Я не хотела. У нас не было в роду ведьм. Я никогда и никого не проклинала. Вчера два инквизитора приходили. Они говорили, что это не я. Не я же? — она вытерла нос платком и подняла глаза на Вик. — Говорят, вы сильная магиня. Скажите, я же не могла его убить? И Гордона Мейси я точно не проклинала. Вроде бы. Я не помню, что точно вчера кричала.
Эш вернулся к своей стене, словно без него она упадет. Нет, он точно не очарован Фостер, он поверил в слова Марка и в саму глупышку Фостер.
— Оба Мейси погибли не от проклятья, — ответила Вик, успокаивая её. — Их смерти не связаны с применением эфира.
— Спасибо, — прошептала та. — Я бы не смогла жить, зная, что кого-то убила. Что-то еще, нери… Инспектор?
— Вы знаете, чем занимался Брет Мейси?
Она отрицательно качнула головой:
— Он никогда об этом не упоминал. Говорил, что ходит на службу, но никогда не пояснял, кем служит. Деньги у него всегда были, но он ими не сорил. Он был хорошим до моей беременности. Правда, хорошим. Я никогда не думала, что мне настолько повезет с парнем.
Вик промолчала, что скорее всего Аликс Фостер не умеет разбираться в людях — хорошие не поднимают руку на женщин. А еще она явно недалекая и не способна провернуть аферу с самовоспламеняющимися воротничками — для этого нужны мозги и знания.
— Брет Мейси рассказывал что-то о семье?
— Нет.
— О своих друзьях?
— Нет, я знала только Джека.
Вик так и подмывало спросить: о чем тогда вообще разговаривали Фостер и Мейси? Хотя они могли и не разговаривать — дети сами по себе не появляются.
— Вы знаете, где живет Джек Оливер сейчас? — Вик надеялась, что этот Оливер окажется более осведомлённым, но и тут Фостер её удивила:
— Я этим не интересовалась. Зачем он мне? Съехал и съехал…
Не девица, а мечта любого бандита — не лезет с неудобными вопросами.
— Вы встречались когда-нибудь с Эриком Анной Пикоком?
— Нет.
— А имя такое слышали от Брета или кого-то из его компании?
И опять в ответ нет. Вик потерла висок и поменяла тактику, протягивая снимок Пикока:
— Вот этого мужчину вы видели когда-нибудь?
Фостер только качнула отрицательно головой.
— Хорошо, тогда назовите, пожалуйста, имена тех, с кем гуляли по набережной в первую встречу.
Фостер напряглась, чтобы вспомнить. Она старалась, явно старалась, но усилия её были напрасны.
— Джек Оливер… Тимоти… Вроде бы Элджернон. Курт.
— Их родовые имена?
Фостер поникла:
— Они их не называли.
— Имена девушек, с которыми вы гуляли?
— Простите, я их тогда видела первый и последний раз. Правда.
Тупик. Или эта Фостер такая тупая. Или любовь совсем застила ей глаза. Или этот Мейси был слишком скрытен.
Эш пришел ей на помощь:
— В первую встречу вы куда-нибудь заходили всей компанией? Было какое-то место, где вас могли бы запомнить? Или какое-то место, где знали Брета и его компанию?
Фостер даже расплылась в улыбке, что может чем-то помочь:
— Брет частенько заглядывал в «Приют» на набережной. Это паб. Брет говорил, что у него там друзья по службе.
Уже хоть что-то. Раз он ходил туда даже на свиданиях с Фостер, значит, там что-то важное. Пабы — закрытая территория для женского пола. Туда даже стрекоз не пускают. Чисто мужская территория, как аристократические мужские клубы.