Мы пошли по длинному коридору к выходу. Я была ошеломлена, кружилась голова. И тут, совершенно неожиданно для меня самой, к глазам подкатили слезы.
Девушка-редактор испугалась:
– Нина, что с вами? Что случилось?! Ведь все было хорошо!
– Хорошо?! А что же во всем этом хорошего?! И как же песня, которую Алина должна была исполнить в студии? И рассказ о ее музыкальном творчестве?!
– Дело в том… Максим Исаакович в последний момент отказался прийти на запись, поэтому Андрею пришлось изменить сценарий.
Да, видимо, все было именно так. Но Максим… зачем ему все это было нужно? Ведь он мог одним звонком отменить все – этой передачи не было бы! Нормальные люди честно объясняются между собой, если что-то не так. А тут столько лет игнорировать родную дочь… дважды… и вот снова что-то невероятное…
Я смотрела на Алину. Она находилась в оцепенении. Необычайно бледная, лицо стало молочного цвета. Ребята-музыканты окружили ее, стараясь поддержать теплыми словами. Кто-то преподнес ей заранее припасенный букет цветов.
«Ну, слава Богу, все закончилось…» – я выдохнула с облегчением.
Шок от пережитого был настолько сильным для нас обеих, что мы с дочерью по негласному договору ни разу не обсуждали происшедшее в студии – с того самого дня и по сегодняшний. Хотелось лишь одного – скорее все забыть.
Но в тот момент я еще не знала, что после выхода нашей передачи в эфир 13 марта будет продолжение этого враждебного представления, но уже на уровне Интернета, видеоинтервью и прессы.
Не знала еще и того, что после эфира в почту Алининых социальных страниц придут сотни замечательных, горячих писем поддержки и солидарности от совершенно незнакомых людей! Мы с дочерью бесконечно благодарны этим добрым людям!
Но все это будет позже.
Вечером того злополучного дня мы поужинали в традиционном ресторанчике, в центре города – открыли ребятам настоящую русскую кухню. Затем совершили приятную прогулку по ночной фееричной Москве. Все вместе снимали напряжение. Так как, даже не понимая русской речи, музыканты прекрасно почувствовали всю драматичность разыгравшейся в студии бури, сопереживали дочери.
На следующий день состоялся концерт Markize в большом зале-дискотеке «Milk».
Алина чувствовала себя неважно. Она провела бессонную ночь. Я и сама почти не спала и слышала, как она постоянно ворочалась. Тяжелая ночь сказалась на ней – больной вид, синие круги под глазами.
Я беспокоилась за нее – сумеет ли сконцентрироваться после перенесенного потрясения и дать качественное выступление? Зная ее требовательное отношение к себе и к своей работе, я не сомневалась, что ее занимает та же самая мысль. Оставалась надежда на профессионализм.
Алина была крайне серьезна и собранна. Еще минута – и она вышла на сцену.
Зал встретил ее очень тепло и дружно зааплодировал.
Алина начала петь. После своей первой песни она обратилась к публике. Поприветствовала ее и объяснила, как много для нее значит этот самый первый концерт на родине.
Зал горячо реагировал на ее слова. Не зря говорят, что русская публика самая лучшая в мире. Я лично снова убедилась в этом, хотя уже давно не была на концертах в России. Люди замечательно поддерживали Алину и ее музыкантов.
Кроме того, на концерт пришли Алинины фанаты из московского фан-клуба ее группы. Ребята приготовили очень трогательные сюрпризы: двести светящихся бабочек на палочках, которыми они размахивали в такт музыке (бабочка – символ группы Markize).
Как мне позднее рассказали организаторы, члены фан-клуба разделили между собой работу по изготовлению этих бабочек-флажков и работали даже ночью, чтобы успеть к концерту! Мне кажется, что только русские люди способны на подобные щедрые душевные порывы и на самопожертвование.
Алина была очень сильно растрогана, от души благодарила ребят.
В какой-то момент концерта появился и другой сюрприз. Несколько человек раскрыли прямо перед сценой большой российский флаг, на котором было написано «Мы любим Markize!» У Алины заблестели, заискрились глаза. Я видела, что ее переполняли эмоции – до слез.
Дочь исполнила песни из двух альбомов Markize, а также каверы на известные хиты.
Когда Алина объявила кавер «Позвони мне, позвони», зал одобрительно взревел.
Я часто слышала эту песню в исполнении Алины, но так, как она исполнила ее здесь, в этом московском зале, она не исполняла никогда. Казалось, она вырывает слова из души. Я стояла перед сценой и видела, как у Алины в глазах сверкали слезы. Было нетрудно догадаться, о чем она думает, исполняя эту песню, что чувствует. У меня сжалось сердце.
По окончании зал взорвался бурей аплодисментов, кто-то кричал «браво».
Алина была очень взволнована, я видела, что она полностью и с большим чувством отдается музыке. Исполнила еще несколько песен, в том числе свой кавер на одну из песен Леди Гага. На этом концерт закончился.
Все прошло замечательно, мое беспокойство оказалось напрасным. Казалось, люди даже не замечали возникших в аппаратуре проблем со звуком из-за недостаточного времени на настройку.
Когда дочь сошла со сцены, ее окружила толпа поклонников. Люди просили дать автографы, сфотографироваться с ней, поговорить несколько минут. Кто-то преподнес цветы. Я снова подумала о том, что наша публика – самая лучшая и душевная в мире. Во Франции, например, не дарят цветы после рок-концерта.
А ведь что может быть для артистки прекраснее цветов – символа признания ее мастерства?
На автографы ушло много времени, выстроилась очередь. Давали их и ребята-музыканты – Давид, Франк, Жюльен. Атмосфера была очень теплой и радушной. Праздничное веселье, смех, ощущение единства.
Алина снова расцвела. Я видела, как ярко горели ее глаза, с какой радостью она общалась с людьми на родном языке.
В конце очереди к ней подошла пожилая пара – муж с женой интеллигентного вида, которые терпеливо ждали в стороне, пока закончится сессия подписания автографов.
Я стояла недалеко от Алины и немного удивилась, увидев их. Это было совсем непривычно – на концерты рок-музыки люди такого возраста обычно не ходят.
Но все прояснилось, как только они заговорили с дочерью.
– Алиночка, вы замечательно пели! Поздравляем! – тепло произнесла женщина.
– Спасибо, мне очень приятно, что вам понравился наш концерт! – радостно заулыбалась дочь.
– Да, очень понравился! И еще нам было очень приятно увидеть внучку Дунаевского. Ваш дедушка гордился бы вами, если бы был жив!
– Большое спасибо вам! – У Алины заблестели глаза. Я подумала, что она вот-вот расплачется. Но она продолжала улыбаться. Люди тепло обняли ее на прощание, уступив место другим.
Как оказалось позднее, кто-то из зрителей выставил на Youtube записанное им видео песни «Позвони мне» с этого концерта. Сразу же, следом за этим под роликом появился комментарий десятилетней Полины, дочки Максима, и его жены Марины, критикующий исполнение песни. А еще через день-два ролик исчез, оставив вместо себя черный прямоугольник с парой белых строчек, объясняющих причину: из-за «ряда жалоб на нарушение авторских прав».
Но это не так важно. Главное, что, по словам дочери, у нее остались незабываемые воспоминания от этого вечера, от общения с русскими людьми. Праздник еще не закончился, а она уже мечтала о новой поездке, о новых встречах.
Как она потом скажет мне, этот первый московский концерт был ей очень дорог и останется в ее сердце на всю жизнь.
А от себя скажу: огромное спасибо всем этим людям и ребятам из фан-клуба за замечательные слова, за внимание и за горячую поддержку! Их душевная щедрость отогрела нас с Алиной.
На следующее утро мы улетали из Шереметьева обратно в Париж.
Мы почти не разговаривали между собой – каждый думал о своем, даже обычно такой шумный и общительный Давид.
В самолете Алина молча надела наушники и ушла в себя.
После взлета я закрыла глаза. Под шум мотора в сознании яркими вспышками начали возникать сцены из зала студии, лица, реплики, жестокие слова Максима по телефону «за кадром». И на этом фоне изумленные, непонимающие, широко раскрытые глаза Алины. Защемило сердце.
Я пыталась понять свои ощущения. Глубокая горечь и полное недоумение.
Как получилось, что мы оказались в подобной ситуации? Что произошло?
Как все это понять и принять?
Говорят: «От любви до ненависти – один шаг». Вероятно, от любви до предательства тоже?
Я незаметно погрузилась в воспоминания тридцатилетней давности, и события стали всплывать в моей голове с такой поразительной, пронзительной ясностью, как будто они произошли лишь только вчера.
Позвони мне, позвони
Москва. Зима 1980 года.
Прекрасный солнечный день, которые так редко выпадают в обычно серую и промозглую московскую зиму. Но тот день, как оказалось, явился исключительным не только с точки зрения погоды – он перевернул всю мою жизнь. Подтвердил столько раз слышанные мною ранее слова: «Пути Господни неисповедимы».
В тот день мы с моей коллегой по работе, Ларисой, находились возле Елисеевского гастронома на Тверской (в то время улице Горького), ловили такси.
С Ларисой мы познакомились на работе. Тогда я только устроилась работать в гостиницу «Cosmos» системы Интурист, в должности администратора. Лариса уже работала там некоторое время в «Reception».
Когда я пришла в первый день на работу, то сразу увидела ее, идущую мне навстречу, очень привлекательную девушку. Мне всегда нравились красивые женщины – они притягивали меня. Но… не стоит торопиться с выводами – ничего двусмысленного! Притягивали совершенно невинно, чисто эстетически. Будили мое любопытство. Я смотрела на них, как смотрят на произведение искусства. Любовалась ими так, как любуются мадоннами Леонардо да Винчи или Рафаэля. Пыталась угадать, что стоит за прекрасной внешностью.
Мы обменялись улыбками и мгновенно завязалось знакомство, быстро переросшее в тесное общение. Внешне мы были полными противоположностями. Говорят, они притягиваются. Возможно, в нашем случае это было именно так. Лариса – брюнетка с большими голубыми глазами, а я – блондинка с каре-зелеными. Лариса приехала работать в Москву из Кишинева.