После этого, посчитав миссию по приручению женщины выполненной, кот переключился на мужчин. А именно – на Сашу. Все прошло по той же схеме: обнюхивание Сашиного лица и последовавший за ним несильный, но требовательный удар лапой. На этот раз не по плечу, а по сгибу локтя.
– Я за рулем, дружок, – мягко сказал Саша. – Но позже мы обязательно познакомимся поближе. Если ты не возражаешь.
– Маа-ау! – Судя по всему, кот не возражал.
– Не приставай к человеку! – прикрикнул на Мандарина хозяин.
– Все в порядке… Борис.
– Ему только волю дай. Та еще липучка.
– Эль гвáпо! – Чуть нагнувшись, Женька погладила кота по затянутой в одежку спине. – Бен ака, эль гвапо![10]
– Что она говорит? – снова поинтересовался Лисий Хвост.
– Ваш кот – красавчик. Обаяшка. И вообще – прекрасный во всех отношениях парень. Никакой не дурацкий.
Лишь произнеся это, Саша вдруг подумал, что определение дурацкий парень — не так уж далеко от истины. Кот был грациозным, но и нелепым тоже, все в нем было преувеличено: размер ушей, длина лап, раскосость глаз, и еще этот белый свитер…
Он делал кота точной копией Хавьера Дельгадо. Хотя бы потому, что оба – и человек Хавьер, и кот Мандарин – одинаково действовали на людей. Они сражали их наповал. И какие механизмы при этом были задействованы – не так уж важно.
А потом Саша подумал о том, что случилось бы, не встреться они с Лисьим Хвостом и его подопечным посередине метели. Парням пришлось бы ой как несладко, и последствия могли бы оказаться самыми непредсказуемыми, самыми печальными. Уф-фф! Даже думать об этом не хочется! Саша и впрямь испугался задним числом, но решил, что раз все закончилось хорошо…
То все может хорошо кончиться и в принципе.
Появление в его жизни дурацкого парня — это знак судьбы. До этого она обходилась с Сашей не бог весть как справедливо, но теперь есть шанс переиграть ее.
И Саша этого шанса не упустит.
Просто подонство какое-то! Здесь перебои с инетом!!!! Я в ярости!! ☹☹☹ И скука, скука, скука!!! Еще скучнее, чем в прошлом году. И народу значительно меньше, чем было тогда. Можно целый час слоняться по дому, прежде чем наткнешься на кого-нибудь из аборигенов.
Аборигенов трое – Михалыч, Эльви и Карина Габитовна – сторожевая овчарка при Ба и что-то вроде личного секретаря. Я думала, что ее уже смыло приливной волной старухиного самодурства, но ей удалось удержаться.
Даже удивительно.
Эльви – кухарка и домоправительница. А Михалыч отвечает за сад, зимнюю оранжерею и доставку продовольствия. Кроме овчарки Карины Габитовны есть еще два кавказца – самых настоящих. Днем они сидят в вольере, а ночью их выпускают на поле для гольфа – охранять территорию. Кавказцы появились только в этом году, и я с ними еще не знакома. Хорошо бы – не быть знакомой и дальше.
Продукты Ба привозят из Краснофлотского – это поселок километрах в пятнадцати отсюда. Пятнадцать километров – если верить навигатору, но по ощущениям выходит целая тысяча. За то время, что мы вечно тратим на дорогу к Ба из дурацкого Краснофлотского, легко можно было бы проехать Австрию, Германию и Лихтенштейн и еще осталось бы полчаса на кофе в Андорре.
Котовщикова уже там. Катается на горных лыжах, о чем объявила всему миру через Инстаграм. Гори в аду, Котовщикова! Ненавижу тебя! ☹☹☹
Лучше бы я уехала с классом в Прагу! ☹☹☹
До Краснофлотского мы добрались без особых приключений и даже без происшествий: ссора с Ма не в счет, в последний месяц мы ссоримся постоянно, без всякого повода. Но на этот раз повод был, да еще какой! Когда вместо Праги тебя запихивают в Тьмутаракань, нисколько не интересуясь твоими желаниями, – есть от чего расстроиться. Если бы мне было шесть лет, как Тёмке, я бы ещё смирилась с этим. Так и быть, сожрала бы на завтрак, как манную кашу. Но через две недели мне исполнится ШЕСТНАДЦАТЬ!!! Взрослый человек со своим собственным мнением относительно мироздания вообще и хутора, где окопалась Ба с приспешниками, – в частности. Пропади он пропадом, этот хутор!!! ☹☹☹
Самое интересное, что Ма думает точно так же. О чем и поведала мне в разгар нашей концептуальной и даже экзистенциальной склоки… О, ну ты и завернула, Анечко-деточко!А склока стоит того, чтобы воспроизвести ее здесь.
МА: Не могу взять в толк, чем ты недовольна. Сидишь с кислой физиономией целый час. Мы, между прочим, едем к твоей родной бабушке, а не на прием к зубному врачу.
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Лучше бы к зубному врачу. Полчаса мучений – и свободен. Но когда мучения грозят растянуться на несколько дней – кто такое вынесет?
МА: Так вот как ты расцениваешь поездку к родным? Мучение, да?
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Все нормальные люди гуляют сейчас по Праге…
МА: Прага никуда от тебя не денется. Поедешь на весенние каникулы, я тебе обещаю.
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Вы уже обещали ее мне на Новый год. И что в результате? Все наши отчалили, одна я оказалась лохушкой.
МА: Так уж и все?
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Ну… почти все.
МА: И Настя Котовщикова?
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: А при чем здесь Котовщикова? Плевать мне на Котовщикову.
МА: Я что-то пропустила? Вы больше не лучшие подруги?
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Нет.
МА: М-м… Не хочешь об этом поговорить?
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Нет.
МА: Мы могли бы вместе разобраться…
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: А разве психоаналитикам разрешается работать с членами семьи?
МА (сбрасывая скорость до 40 км/час): Если моя дочь упомянула о психоанализе – это означает, что…
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Ничего это не означает. Я просто злюсь.
МА: Из-за Котовщиковой?
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Еще чего! Из-за Праги.
МА: Ты взрослый человек, Анюта. И должна понимать, что кроме удовольствия существует еще и долг. У бабушки юбилей, и мы обязаны на нем присутствовать.
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Мы и так присутствуем каждый год. И все эти домашние радости давно в горло не лезут. Ой, прости-прости.
МА: Юбилей – это совершенно особый случай.
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: То есть все будет не так, как всегда? Пригласили Мадонну? Или группу «Аэросмит»?
МА: Ты знаешь, как я ценю твой юмор. Но сейчас он неуместен.
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Ну да… «Аэросмит» Ба не потянет, не говоря уже о Мадонне. Так что будем слушать этого… Вячеслава Малежика.
МА: Малежик – не самый плохой певец, кстати.
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: А все это… вместе с Малежиком… не могло бы подождать до весны? Или до лета? Ничего ведь принципиально не изменится… И Ба никуда не денется от нашего почтения и всепоглощающей любви.
МА: Ну что за ернический тон?
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Ни разу не ернический. Я всего лишь стараюсь рассуждать здраво. Ты сама меня к этому всегда призывала, между прочим.
МА: Как можно быть такой нечуткой?
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Я – нечуткая? Ха-ха, я очень даже чуткая, особенно ко вранью. И насчет Праги вы мне соврали. Пообещали и не исполнили. А про Ба – с юбилеем или без… Я вообще молчу.
МА (увеличивая скорость до 100 км/час): Да. У нас с Беллой Романовной непростые отношения, ты знаешь. За эти годы всякое бывало…
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Да уж.
МА: Надеюсь, прошлогодний ужас не повторится.
АНЕЧКО-ДЕТОЧКО: Это зависит не от меня.
МА: От тебя тоже. От тебя – прежде всего. Мы должны быть с ней. Подарить ей несколько дней, будь они неладны. И сделаем это с открытым сердцем. Никаких гримас неудовольствия, обещаешь мне?..
Если кому-то и придется сильно постараться, чтобы отклеить от лица гримасу неудовольствия, – это точно буду не я.
Ма.
«Непростые отношения» – еще мягко сказано. Ба и Ма не очень-то ладят. Свекровь и невестка, что уж тут поделаешь! Но в нашей семье этот традиционный конфликт доведен до абсурда. Уж не знаю, чем Ма так раздражает Ба и кого Ба хотела видеть в роли жены своего сына – может быть, американскую актрису Деми Мур? Или ученую Марию Склодовскую-Кюри? Или олимпийскую чемпионку по прыжкам в высоту Исинбаеву? А, может, адскую помесь из всех троих с небольшими вкраплениями многоумной писательницы Улицкой?
Вообще-то, Ма действительно похожа на Мур – только не Деми, а Джулианну. Такая же рыжая, вся усыпанная веснушками. Такая же независимая и гордая. И спина у нее прямая. Вот только при встречах с Ба (а они случаются редко) от независимости и гордости Ма-Джулианны ничего не остается. А спина выглядит так, как будто из нее вынули позвоночник. Спина начинает походить на вопросительный знак, а суть вопроса сводится к уже привычному: «Чем я вам не угодила, Белла Романовна»?
И что-то подсказывает мне, что ответа Ма не получит. Никогда.
Возможно, когда Ба покинет этот мир, ответ и обнаружится – где-нибудь в ее дневниках (если Ба ведет дневники, как это делаю я). Или в виде послания за отклеившимися обоями. Или на древней видеокассете, записанной специально для родственников. Я прямо вижу эту кассету: Ба – царственная, аристократичная и седовласая (Маргарет Тэтчер нервно курит за углом). Губы у Ба морщатся в презрительной улыбке, а выцветшие глаза смотрят прямо в душу… Нет. «Душонку» – так сказала бы она, большой любовью к своей семье Ба не отличается.
«Ну что, канальи? – весело спросит Ба с кассеты. – Ждете – не дождетесь, когда я сыграю в ящик? Я ведь все про вас знаю, канальи. Побыстрее раздербанить наследство – вот чего вы хотите. Пустить по ветру все, что создавалось десятилетиями, что нажито непосильным трудом. Моим трудом – а вы все гиены. Падальщики. Уже запаслись ножами и вилками? А вот фиг вам, падальщики!..»