От угроз к обещаниями Цекова скользила с лёгкостью опытного политика. Нужно было что-то ей ответить, а то она, чего доброго, решит закончить разговор. Но что? Игорь не мог припомнить ни одного названия корпорации, на которую можно было бы свалить…
“Чёрт, Антошин! Ты идиот!”
— Карина, вы так хорошо обо мне осведомлены. А вас никакие факты моей биографии не смутили? — толкнул он на пробу камень.
— Что вы имеете… Юлик, его профайл, живо!
На минуту глаза женщины остекленели. Она изучала, уже не по первому разу, информацию по своему пленнику. Наконец, лицо её озарила хищная улыбка — нашла.
— Оцифровка в Пограничье, — почти промурлыкала она. — Не Призрак — Уникод?
Игорь поощрительно, одними глазами, улыбнулся ей, после чего сразу же пожал плечами. Точнее дернулся, не в силах этого сделать, но собеседница поняла его жест правильно. Да, мол, Уникод, создатель Древа, но я не могу вам этого сказать прямо.
— Юлик, его проверяли на блокировку?
— У него же не было импланта, госпожа Цекова. Удалён десять дней назад.
— Химия?
— Чисто. Ничего, что было бы нам известно, в его организме не обнаружено. Поверхностное ментальное сканирование не выявило также и блокировки нейро-лингвистического характера.
— Штейн бы не отпустил человека в свободную охоту без страховки. Вы водите меня за нос, Игорь? — взгляд женщины похолодел. Некоторое время она молча рассматривала пленника, а затем уточнила у своего второго помощника. — Что он там говорил, Крис?
— Утверждал, что Призрак, известный как Капучино, взламывает наши базы данных, госпожа Цекова. С целью получения информации по ИскИнам…
— Да-да, помню. Нет, Игорь, не сходится. Уникоду прекрасно известна эта “тайна”. Желаете ещё что-то сказать?
Мысли боярина заметались от одного варианта ответа на другой, но ни один из них не подходил для продолжения разговора. Слишком мало он знает.
— Я так и думала, — подвела итог женщина, поднимаясь. — Признаться, я рассчитывала на ваш здравый смысл. Опытный агент, вроде вас, мне бы пригодился. Но вы, вижу, решили проявить упрямство. Ваш выбор.
Замолчав, она задумчиво постучала пальчиком по подбородку.
— Или вы действительно джишка, которому просто не повезло? И Призрак просто использовал вас, чтобы получить доступ к нашим базам? Хм-м… Это тоже возможно. Но держались вы на удивление хорошо… Ладно, скоро мы узнаем, что вы скрываете.
И она двинулась к выходу, бросив через плечо:
— Мальчики, выпотрошить его до байта.
— А потом, госпожа Цекова?
— Посвятите его в “тайну”, — и столько в её голосе было злой иронии, что у Игоря мороз пошёл по коже.
Едва она вышла, учёные повернулись к пленнику. На лице у Зимина царило выражение неописуемого облегчения, а вот Янушевский был, скорее, расстроен.
— Что меня ждёт? — спокойно спросил у него Игорь. Когда правая рука главы корпорации “Эксархидис” резко оборвала разговор, он понял, что всё кончено. И как-то сразу же с этим смирился. Не упал в пучину отчаяния, а просто ослабил щит воли и стал ждать. Он чертовски устал бороться за жизнь, да и все потуги спастись всё равно вели к единственно возможному финалу. Хотя, маячь перед его глазами лишь призрак шанса — он бы ещё потрепыхался.
— Вы же слышали госпожу Цекову, — отстранённо произнёс Зимин. Он торопливо стучал пальцами по воздуху, явно запуская ту процедуру, которая ждала пленника. Спешил с ней покончить и вернуться, наконец, к своей жизни.
— Глубинное ментальное сканирование, — счёл возможным пояснить Янушевский. Ему, вероятно, было жаль расставаться с таким перспективным объектом для изучения.
— А потом? — название ничего не сказало боярину.
— Если переживёте процедуру — подключение.
Игорь невесело хмыкнул.
— Значит мне суждено закончить дни в теле пылесоса?
— Что? — молодой учёный вскинул голову.
— Ну, подключение…
— Юлик, ты забываешь, что наш гость из “джишек”, — вмешался его старший товарищ. — А они верят во все те слухи про батарейки, которые распускают корпорации.
— А! — сообразил Янушевский.
— А это не так?
Логика и раньше говорила Игорю, что казнь посредством помещения разума человека в машину слишком уж экстравагантна. Хотя, не отнять, имеет очень сильный эффект устрашения — для черни. И тут, стоило ему смириться со своим будущим, как учёные прямым текстом говорят, что всё это полная чушь. Что слухи о батарейках распространяет сама Агора. Такое могло значить только одно — враньё прикрывало правду, куда более неприглядную.
— Если выживете после сканирования — узнаете, — “обнадёжил” его Зимин, нажимая на какую-то невидимую кнопку.
Боярин собрался было возмутиться, сказать, что существует такое понятие, как последняя просьба приговорённого к смерти, но не успел. В голове вспыхнуло солнце, и его жгучее сияние выжгло все мысли, оставив вместо них лишь боль.
Сознание вернулось рывком, словно им выстрелили из пневмопистолета, загоняя обратно в тело. Сразу же пришло понимание кто он и где находится. И сомнительного качества облегчение от того, что он пережил процедуру сканирования. О которой, кстати, у него не было никаких воспоминаний. И, как бы не пугали учёные, последствий.
Игорь всё так же находился в капсуле, сковывающей все его движения ниже шеи. В той же комнате и той же компании. Не обращая на него внимания, ученые разглядывали через интерфейс полученные результаты и негромко переговаривались.
— Значит, всё-таки “джишка”? — Янушевский.
— Обыкновенный неудачник, да, — Зимин. — Не повезло попасть на глаза Призраку.
— И что теперь?
— Я уже переслал информацию Цековой, она подтвердила своё последнее распоряжение.
— Стираем?
— Ага. И по домам.
— Не понимаю, Крис, как можно так безразлично к этому относится?
— А как ещё, Юлик? Ты молодой, вот и ершишься. Но признай — лучше он и ему подобные, чем твои близкие.
— Но почему обязательно ставить именно такой выбор?
— Потому что! Так он стоит вне зависимости от твоего или моего желания. И от желания Цековой, если уж на то пошло. Всё, давай заканчивать. И так уже почти весь день провозились.
И Зимин повернулся к пленнику. Увидел, что тот пришёл в себя и внимательно за ними наблюдает. Досадливо чертыхнулся по нос.
— Так всё же. Подключение? Я выжил. Не пора ли мне узнать способ своей смерти? Это вам ничего не стоит, а я имею право знать!
Янушевский кинул взгляд на напарника, как бы спрашивая его разрешения, но тот был повёрнут к нему спиной. Тогда он просто опустил глаза, чтобы не встречаться взглядом с боярином.
— Юлик, ну не будьте таким трусом!
Тело Игоря тут же завибрировало, а потом взорвалось болью. Казалось каждая мышца в нём получила самостоятельность и теперь исполняла собственный танец. Лишь когда боль ушла и тряска прекратилась, пленник понял, что через тело пропустили электрический разряд.
— Намек понял, — каркнул он сделавшимся сухим, как земля в июле, горлом. — Ну и хрен с вами!
Время разговоров прошло. Его капсула дернулась и стала опускаться в горизонтальное положение. Одновременно с этим верхний её колпак двинулся вниз, превращая высокотехнологичный прибор в подобие артиллерийского снаряда. И отсекая свет со звуками. Неестественно полные тишина с темнотой обрушились на мужчину.
И тут Игорь, наконец, запаниковал. Смерть, ещё не получившая обличья, уже подступила к нему вплотную и лизнула лоб холодным своим языком. Боярин задёргался в тисках капсулы, но добился лишь полной потери контроля над разумом. Невесть сколько времени он провёл, проклиная тюремщиков и умоляя их выпустить его. Вряд ли до них долетел хотя бы отголосок этих воплей.
Из этого постыдного состояния его вывел голос Пояркова. Будто наяву возникла перед глазами картина из детства: день похорон отца, полный солнечного света и пасмурных людей. Падающие семена карагачей, шелест тополя над свежей могилой. Семилетний Игорь стоит, держась за руку дядьки — единственную надёжную опору в мире, где взрослые предают и уходят навсегда.
“Я тоже умру?”
“Да”.
Князь всегда был с ним честен. Считал, что одарённому мальчику горькая правда сослужит лучшую службу, чем сладкая ложь.
“И попаду к Богу?”
“Я не знаю, Игорёк. Верю, что так”.
“А если нет?”
“Ты этого не узнаешь, вот в чём штука-то”.
“Это страшно!”
“Очень, — не стал спорить Поярков. — А только страшнее умирать, не веруя. Уверенным лишь в одном — когда тьма закроет твои глаза, ничего больше не будет”.
“Это же глупо! — крикнул мальчик. — Глупо! Глупо!”
“Верно, — большая рука князя опустилась на голову племяннику. Прошлась, лаская волосы, от макушки к затылку. — И страшно, и глупо. Но ещё глупее жить в страхе, ожидая приход смерти. Потому что тогда и жизни-то нет”.
Игорь открыл глаза, всматриваясь в абсолютную темноту капсулы.
“Не бойся,” — эхом более чем двадцатилетней давности донёсся до него голос благовещенского владетеля. Дядьки, заменившего ему отца. Человека, который безжалостно лепил из него будущего князя. А потом предал, родив собственного наследника.
“Нет! Не предал! Я его предал, я ведь всегда знал, что так будет, просто не смог принять. Он был со мной честен. Всегда! Говорил не то, что я хотел услышать, а истинное положение дел. Я его предал, да ещё и простить не смог! А сейчас уже поздно… Впрочем… Прости, дядь Коля! Кто же знал, что понимание содеянного придёт ко мне через мир от родного!”
Отогнав мысли о скорой смерти “разговором” с родичем, боярин слегка успокоился. Все умрут — он тоже не проходит по разделу канцелярской ошибки Господа. Вопрос — как? Визжа от ужаса перед темнотой небытия или дерзко улыбаясь костлявой? Давай, мол, старая, подходи!
Достаточно успокоившись для того, чтобы перестать колотиться о крышку высокотехнологического гроба, Игорь попробовал размышлять рационально.
Начнём с очевидного — слишком сложный способ убийства. То, что цивилизация Земли-три развита технологически, вовсе не значит, она должна устраивать такие заморочки только для того, чтобы лишить жизни одного из двенадцати миллиардов. Капсула, двое ученых — чрезмерные хлопоты для смертника, пусть и не слишком обычного. А если не на смерть? Вот тут можно порассуждать! Судя по виду того же Янушевского — лучше уж всё-таки смерть. Но… что? Использование? Чего? Ресурсов тела? Нет, ну не людоеды же они тут, с такими технологиями они могут спокойно синтезировать пи