Последние слова были с моей стороны уловкой: я хотел сохранить свое достоинство ученого и не дать повода для насмешек американцев, которые мастера подшутить. Я оставил себе путь для отступления. В сущности же я был убежден в существовании "чудовища". Статья моя
вызвала горячие споры и получила широкую известность. У меня даже появились единомышленники. Предложенное в ней решение задачи давало, впрочем, полную свободу воображению. Человеческий ум склонен создавать величественные образы гигантов. И море - именно та область, та единственная стихия, где эти гиганты, - перед которыми земные животные, слоны и носороги, просто пигмеи, -могут рождаться и существовать. Водная среда выращивает самые крупные виды млекопитающих, и, может быть, в ней живут исполинские моллюски, наводящие ужас ракообразные, омары в сто метров длиною, крабы весом в двести тонн! Как знать? Некогда земные животные, современники геологических эпох, четвероногие, четверорукие, пресмыкающиеся, птицы были созданы по гигантским образцам. Они были отлиты в колоссальные формы, затем время сократило их в размере. Почему не допустить, что море в своих неизведанных глубинах сохранило величественные образчики жизни отдаленнейших эпох, - оно, которое не подвержено никаким изменениям, меж тем как земная кора непрестанно эти изменения претерпевает? Почему бы морю не сохранить в своем лоне последние виды титанических существ, годы которых равны векам, а века -тысячелетиям? Но я предаюсь мечтаниям, с
которыми мне приличествовало бы бороться! Прочь порождение фантазии! В будущем все это обратилось в ужасную действительность! Повторяю, природа необычайного явления не вызывала больше сомнений, и общество признало существование диковинного существа, не имеющего ничего общего со сказочными морскими змеями.
The industrial and commercial papers treated the question chiefly from this point of view. The Shipping and Mercantile Gazette, the Lloyd's List, the Packet-Boat, and the Maritime and Colonial Review, all papers devoted to insurance companies which threatened to raise their rates of premium, were unanimous on this point. Public opinion had been pronounced. The United States were the first in the field; and in New York they made preparations for an expedition destined to pursue this narwhal. A frigate of great speed, the Abraham Lincoln, was put in commission as soon as possible. The arsenals were opened to Commander Farragut, who hastened the arming of his frigate; but, as it always happens, the moment it was decided to pursue the monster, the monster did not appear. For two months no one heard it spoken of. No ship met with it. It seemed as if this unicorn knew of the plots weaving around it. It had been so much talked of, even through the Atlantic cable, that jesters pretended that this slender fly had stopped a telegram on its passage and was making the most of it.
Но если для некоторых вся эта таинственная история имела чисто научный интерес, то для людей более практических, особенно для американцев и англичан, заинтересованных в безопасности трансокеанских сообщений, со всей очевидностью вставала необходимость очистить океан от страшного зверя. Пресса, представлявшая интересы промышленных и финансовых кругов, рассматривала вопрос принципиально, именно с этой практической стороны. "Шиппинг-энд-Меркэнтайл газет",
"Ллойд", "Пакебот", "Ревю-маритим-колониаль" -все эти органы, финансируемые страховыми обществами, грозившими повысить страховые обложения, высказались на этот счет единодушно.
| So when the frigate had been armed for a long campaign, and provided with formidable fishing apparatus, no one could tell what course to pursue. Impatience grew apace, when, on the 2nd of July, they learned that a steamer of the line of San Francisco, from California to Shanghai, had seen the animal three weeks before in the North Pacific Ocean. The excitement caused by this news was extreme. The ship was revictualled and well stocked with coal. | Общественное мнение, и в первую очередь Соединенные Штаты, поддержало инициативу страховых обществ. В Нью-Йорке стали готовиться к экспедиции, специально предназначенной для поимки нарвала. Быстроходный фрегат "Авраам Линкольн" должен был в ближайшее время выйти в море. Военные склады были открыты для капитана Фарагута, и капитан спешно снаряжал свой фрегат. Но, как это часто случается, именно в то время, когда было решено снарядить экспедицию, животное перестало появляться. Целые два месяца не было о нем слуху. Ни одно судно с ним не встречалось. Единорог словно почувствовал, что против него составляется заговор. Об этом столько говорили! Сносились даже по трансатлантическому подводному кабелю! Шутники уверяли, что этот плут перехватил какую-нибудь телеграмму и принял меры предосторожности. Итак, фрегат был снаряжен в дальнее плавание, снабжен грозными китобойными снарядами, а в какую сторону держать ему путь, никто не знал. Напряженное состояние достигало предела, как вдруг 2 июля прошел слух, что пароход, совершающий рейсы между Сан-Франциско и Шанхаем, недели три тому назад встретил животное в северных водах Тихого океана. Известие это произвело чрезвычайное впечатление. Капитану Фарагуту не дали и двадцати четырех часов отсрочки. Продовольствие было погружено на борт. Трюмы наполнены доверху углем. Команда была в полном составе. Оставалось только разжечь топки, развести пары и отшвартоваться! Ему не простили бы и нескольких часов промедления! Впрочем, капитан Фарагут и сам рвался выйти в море. |
| Three hours before the Abraham Lincoln left Brooklyn pier, I received a letter worded as follows: | За три часа до отплытия "Авраама Линкольна" мне вручили письмо следующего содержания: |
| To M. ARONNAX, Professor in the Museum of Paris, Fifth Avenue Hotel, New York. | "Господину Аронаксу, Профессору Парижского музея. Гостиница "Пятое авеню", Нью-Йорк. |
| SIR,-If you will consent to join the Abraham Lincoln in this expedition, the Government of the United States will with pleasure see France represented in the enterprise. Commander Farragut has a cabin at your disposal. | Милостивый государь! Если вы пожелаете присоединиться к экспедиции на фрегате "Авраам Линкольн", правительство Соединенных Штатов Америки выразит удовлетворение, узнав, что в Вашем лице Франция приняла участие в настоящем предприятии. Капитан Фарагут предоставит в Ваше распоряжение каюту. |
| Very cordially yours, J.B. HOBSON, Secretary of Marine. | Совершенно преданный Вам морской министр Д.Б.Гобсон". |
| CHAPTER III I FORM MY RESOLUTION | 3. КАК БУДЕТ УГОДНО ГОСПОДИНУ ПРОФЕССОРУ |
| Three seconds before the arrival of J. B. Hobson's letter I no more thought of pursuing the unicorn than of attempting the passage of the North Sea. Three seconds after reading the letter of the honourable Secretary of Marine, I felt that my true vocation, the sole end of my life, was to chase this disturbing monster and purge it from the world. | В момент получения письма от господина Гобсона я столько же думал об охоте за единорогом, сколько о попытке прорваться сквозь ледовые поля Северо-Западного прохода. Однако, прочитав письмо морского министра, я сразу же понял, что истинное мое призвание, цель всей моей жизни в том и заключается, чтобы уничтожить это зловредное животное и тем самым избавить от него мир. |
| But I had just returned from a fatiguing journey, weary and longing for repose. I aspired to nothing more than again seeing my country, my friends, my little lodging by the Jardin des Plantes, my dear and precious collections-but nothing could keep me back! I forgot all-fatigue, friends and collections-and accepted without hesitation the offer of the American Government. | Я только что возвратился из тяжелого путешествия, страшно устал, нуждался в отдыхе. Я так мечтал вернуться на родину, к друзьям, в свою квартиру при Ботаническом саде, к моим милым драгоценным коллекциям! Но ничто не могло меня удержать от участия в экспедиции. Усталость, друзья, коллекции - все было забыто! Не раздумывая, я принял приглашение американского правительства. |
| "Besides," thought I, "all roads lead back to Europe; and the unicorn may be amiable enough to hurry me towards the coast of France. This worthy animal may allow itself to be caught in the seas of Europe (for my particular benefit), and I will not bring back less than half a yard of his ivory halberd to the Museum of Natural History." But in the meanwhile I must seek this narwhal in the North Pacific Ocean, which, to return to France, was taking the road to the antipodes. | "Впрочем, - размышлял я, - все пути ведут в Европу! И любезный единорог, пожалуй, приведет меня к берегам Франции! Почтенное животное не лишит меня удовольствия привезти в Парижский музей естествознания в качестве экспоната не менее полуметра его костяной алебарды". Но в ожидании далекого будущего предстояло выслеживать нарвала в северных водах Тихого океана, - иными словами, держать путь в противоположную сторону от Франции. |
| "Conseil," I called in an impatient voice. | - Консель! - крикнул я в нетерпении. |
| Conseil was my servant, a true, devoted Flemish boy, who had accompanied me in all my travels. I liked him, and he returned the liking well. He was quiet by nature, regular from principle, zealous from habit, evincing little disturbance at the different surprises of life, very quick with his hands, and apt at any service required of him; and, despite his name, never giving advice-even when asked for it. | Консель был моим слугой и сопутствовал мне во всех моих путешествиях. Я любил его, и он платил мне взаимностью. Флегматичный по природе, добропорядочный из принципа, исполнительный по пр |