| Conseil had followed me for the last ten years wherever science led. Never once did he complain of the length or fatigue of a journey, never make an objection to pack his portmanteau for whatever country it might be, or however far away, whether China or Congo. Besides all this, he had good health, which defied all sickness, and solid muscles, but no nerves; good morals are understood. This boy was thirty years old, and his age to that of his master as fifteen to twenty. May I be excused for saying that I was forty years old? | Соприкасаясь постоянно с кругами нашего ученого мирка при Ботаническом саде, Консель и сам кое-чему научился. Он специализировался в области естественнонаучной классификации, наловчился с быстротой акробата пробегать всю лестницу типов, групп, классов, подклассов, отрядов, семейств, родов, подродов, видов и подвидов. Но его познания на этом и кончались. Классифицировать - это была его стихия, дальше он не шел. Сведущий в теории классификации, но слабо подготовленный практически, он, я думаю, не сумел бы отличить кашалота от беззубого кита! И все же какой хороший малый! Вот уже десять лет Консель сопровождает меня во всех научных экспедициях. И я никогда не слыхал от него жалобы, если путешествие затягивалось или сопровождалось большими тяготами. Он готов был каждую минуту ехать со мной в любую страну, будь то Китай или Конго, каким бы далеким ни был путь. Он готов был безоговорочно следовать за мною повсюду. Притом он мог похвалиться завидным здоровьем, при котором не страшны никакие болезни, крепкими мускулами и, казалось, полным отсутствием нервов. Ему было тридцать лет, и возраст его относился к возрасту его господина, как пятнадцать к двадцати. Да простится мне несколько усложненная форма, в которую вылилось мое признание в том, что мне сорок лет! |
| But Conseil had one fault: he was ceremonious to a degree, and would never speak to me but in the third person, which was sometimes provoking. | Но у Конселя был один недостаток. Неисправимый формалист, он обращался ко мне не иначе, как в третьем лице - манера, раздражавшая меня. |
| "Conseil," said I again, beginning with feverish hands to make preparations for my departure. | - Консель! - вторично позвал я, с лихорадочной торопливостью принимаясь за сборы к отъезду. |
| Certainly I was sure of this devoted boy. As a rule, I never asked him if it were convenient for him or not to follow me in my travels; but this time the expedition in question might be prolonged, and the enterprise might be hazardous in pursuit of an animal capable of sinking a frigate as easily as a nutshell. Here there was matter for reflection even to the most impassive man in the world. What would Conseil say? | В преданности Конселя я был уверен. Обыкновенно я не спрашивал, согласен ли он сопровождать меня в поездке, но на этот раз речь шла об экспедиции, которая могла затянуться на неопределенное время, о предприятии рискованном, об охоте за животным, способным пустить ко дну фрегат, как ореховую скорлупу! Было над чем задуматься даже самому флегматичному человеку! |
| "Conseil," I called a third time. | - Консель! - крикнул я в третий раз. |
| Conseil appeared. | Консель появился. |
| "Did you call, sir?" said he, entering. | - Господин профессор изволил звать меня? -спросил он, входя. |
| "Yes, my boy; make preparations for me and yourself too. We leave in two hours." | - Да, друг мой, собирай мои вещи и собирайся сам. Мы едем через два часа. |
| "As you please, sir," replied Conseil, quietly. | - Как будет угодно господину профессору, -отвечал Консель спокойно. |
| "Not an instant to lose; lock in my trunk all travelling utensils, coats, shirts, and stockings-without counting, as many as you can, and make haste." | - Нельзя терять ни минуты. Уложи в чемодан все мои дорожные принадлежности, костюмы, рубашки, носки, и как можно побольше и поживей! |
| "And your collections, sir?" observed Conseil. | - А коллекции господина профессора? - спросил Консель. |
| "They will keep them at the hotel." | - Мы займемся ими позже. |
| "We are not returning to Paris, then?" said Conseil. | - Как так! Архиотерии, гиракотерии, ореодоны, херопотамусы и прочие скелеты ископаемых...- Они останутся на хранение в гостинице. - А бабирусса? - Ее будут кормить в наше отсутствие. Впрочем, я распоряжусь, чтобы все наше хозяйство отправили во Францию. - А мы разве едем не в Париж? - спросил Консель. |
| "Oh! certainly," I answered, evasively, "by making a curve." | - Да... конечно... только придется, пожалуй, сделать небольшой крюк... |
| "Will the curve please you, sir?" | - Как будет угодно господину профессору. Крюк так крюк! |
| "Oh! it will be nothing; not quite so direct a road, that is all. We take our passage in the Abraham, Lincoln." | - Совсем пустячный! Мы только несколько уклонимся от прямого пути, вот и все! Мы отплываем на фрегате "Авраам Линкольн". |
| "As you think proper, sir," coolly replied Conseil. | - Как будет угодно господину профессору, -отвечал покорно Консель. |
| "You see, my friend, it has to do with the monster-the famous narwhal. We are going to purge it from the seas. A glorious mission, but a dangerous one! We cannot tell where we may go; these animals can be very capricious. But we will go whether or no; we have got a captain who is pretty wide-awake." | - Знаешь, мой друг, речь идет о чудовище... о знаменитом нарвале. Мы очистим от него моря! Автор книги в двух томах, in-quarto, "Тайны морских глубин" не может отказаться сопровождать капитана Фарагута в экспедиции. |
| Our luggage was transported to the deck of the frigate immediately. I hastened on board and asked for Commander Farragut. One of the sailors conducted me to the poop, where I found myself in the presence of a good-looking officer, who held out his hand to me. | Миссия почетная, но... и опасная! Тут придется действовать вслепую. Зверь может оказаться с причудами! Но будь что будет! Наш капитан не даст промаха!.. |
| "Monsieur Pierre Aronnax?" said he. | - Куда господин профессор, туда и я, - отвечал Консель. |
| "Himself," replied I. "Commander Farragut?" | - Подумай хорошенько! Я от тебя ничего не хочу утаивать. Из таких экспедиций не всегда возвращаются. |
| "You are welcome, Professor; your cabin is ready for you." | - Как будет угодно господину профессору. |
| I bowed, and desired to be conducted to the cabin destined for me. | Через четверть часа чемоданы были уложены. Консель живо справился со сборами, и можно было поручиться, что он ничего не забыл, потому что он так же хорошо классифицировал рубашки и платье, как птиц и млекопитающих. Служитель гостиницы перенес наши вещи в вестибюль. Я стремглав сбежал по нескольким ступеням в нижний этаж. Расплатился по счету в конторе, где вечно толпились приезжие. Я распорядился, чтобы тюки с препарированными животными и засушенными растениями были отправлены во Францию (в Париж). Открыв солидный кредит своей бабируссе, я, а следом за мной и Консель прыгнули в карету. Экипаж, нанятый за двадцать франков, спустился по Бродвею до Юнион-сквера, свернул на Четвертое авеню, проехал по нему до скрещения с Боуэри-стрит, затем повернул на Катрин-стрит и остановился у Тридцать четвертого пирса. Отсюда на катринском пароме нас доставили - людей, лошадей и карету - в Бруклин, главный пригород Нью-Йорка, расположенный на левом берегу Ист-Ривера. Через несколько минут карета была у причала, где стоял "Авраам Линкольн", из двух труб которого валил дым густыми клубами. Наш багаж тотчас погрузили на палубу. Я взбежал по трапу на борт корабля. Спросил капитана Фарагута. Матрос провел меня на ют. Там меня встретил офицер с отличной выправкой. Протянув мне руку, он спросил: - Господин Пьер Аронакс? - Он самый, - отвечал я. -Капитан Фарагут? - Собственной персоной! Добро пожаловать, господин профессор! Каюта к вашим услугам. Я откланялся и, не отвлекая внимания капитана от хлопот, связанных с отплытием, попросил лишь указать предназначенную мне каюту. |
| The Abraham Lincoln had been well chosen and equipped for her new destination. She was a frigate of great speed, fitted with high-pressure engines which admitted a pressure of seven atmospheres. Under this the Abraham Lincoln attained the mean speed of nearly eighteen knots and a third an hour-a considerable speed, but, nevertheless, insufficient to grapple with this gigantic cetacean. | "Авраам Линкольн" был отлично приспособлен для своего нового предназначения. Это был быстроходный фрегат, оборудованный самыми совершенными машинами, которые работали при давлении пара до семи атмосфер. При таком давлении "Авраам Линкольн" достигал средней скорости в восемнадцать и три десятых мили в час, скорости значительной, но, увы, недостаточной для погони за гигантским китообразным. |
| The interior arrangements of the frigate corresponded to its nautical qualities. I was well satisfied with my cabin, which was in the after part, opening upon the gunroom. | Внутренняя отделка фрегата отвечала его мореходным качествам. Я был вполне удовлетворен своей каютой, которая находилась на кормовой части судна и сообщалась с кают-компанией. |