Едва Сорокин опустился на стул и открыл бутылку минеральной воды, как рядом послышался знакомый голос.
- Это вы, Коля?
Сорокин поднял голову. Перед ним стояла Мила. Она была в светлом легком плаще, желтоватой косынке и в белых сапожках на высоких каблучках.
- Мила?
- Я.
- Как вы здесь очутились?
- Шла мимо, заметила вас и зашла. Могу я иногда пожать руку своему родственнику?
- Родственнику?-удивился Сорокин.- Мы уже родственники?
- Разве еще нет? Насколько мне известно, Клара моя сестра.
- Но я еще не муж Клары.
- В этом вы сами виноваты,- засмеялась Мила.- Мы считаем вас родственником, и в доказательство я с этой минуты перехожу на «ты».
- Для такого перехода не обязательно быть родственниками, достаточно хорошо относиться друг к другу… Ну что ж, давай на «ты». Пожалуйста, составь мне компанию по ликвидации минеральной воды и мороженого.
Мила была в шутливом настроении.
- На правах родственницы или друга?
- И так, и так. Садись!
В зал вошли два человека. Они взяли четыре бутылки сухого вина и прямо у стойки выпили.
- Я таких отправляла бы на Марс,- проговорила Мила.
- Почему на Марс? Может быть, у марсиан своих алкоголиков хватает,- усмехнулся Сорокин.
- Все равно!
- Ты ненавидишь рыцарей бутылки?
- Ненавижу!
- Почему?
- Почему?- Мила стиснула зубы, произнесла с болью.- Отец у меня пил.
- Пил? Сейчас не пьет?
- Он умер.
- Прости.
- Ничего… Я никогда не видела его трезвым. Он бил маму. Меня. Я даже обрадовалась, когда он умер… Дура была, конечно. Ничего не понимала… Теперь бы я боролась за него,- глухо закончила Мила.- Ты не сердишься на меня за то, что я тогда нагрубила тебе?
- Когда?
- При встрече у милиции.
- Ну что ты, Мила! Просто меня удивили твои слова о капитане Бойко. Он действительно такой никудышный?
- Разумеется, нет. Это я наговорила напраслину. Потому что иногда бываю злой, отвратительной, нехороший: Я ненавижу себя в такие минуты, но ничего не могу поделать…
- Где же вы все-таки с ним встречались?
- Так… У одних знакомых. Вы их не знаете…
- Что ж, давай тот случай забудем. Считай, что сегодня мы впервые увиделись. Согласна?
- Согласна.
- Молодчина!.. Ты куда направлялась?
- Сейчас-никуда. Вечером иду с Тимуром на танцы.
«Едва ли сегодня он сумеет встретиться с тобой,- подумал Сорокин,- если набрел на след дружков Цыбина…»
- Подожди меня минутку,- поднялся Сорокин.- Пойду переменю заказ.
- Хорошо, Коля.
«Минутка» Сорокина растянулась на четверть часа. Задержала его беседа с официанткой Раей. Рая сообщила, что с Цыбиным неоднократно бывал в павильоне высокий белобрысый парень. Они всегда долго разговаривали и много пили. Платил, как правило, Цыбин.
- Вы можете перечислить приметы?
- Обыкновенный он,- замялась Рая.- Как все. Губы у него очень тонкие. Будто ниточки. Волосы рыжеватые. Больше ничего не запомнила.
Сорокин достал из кармана записную книжку, вырвал из нее листок и, написав па нем номер своего телефона, подал Рае.
- Позвоните мне, как только появится у вас белобрысый парень. Только, чтобы никто не знал об этом.
- Что вы!- прошептала официантка.
Мила читала газету и была, кажется, целиком поглощена этим занятием, однако появление Сорокина в зале сразу заметила и весело улыбнулась.
- Все в порядке?
- В порядке.
Мила вдруг обнаружила удивительную осведомленность:
- Грабителей ищешь?
Сорокин смутился.
- Приходится… Должность такая.
- Ну и что же? Скоро найдешь? Может быть, уже нашел?
- Нашел и не нашел. Напал на след.
- Это много?
- Много.
- Послушай, возможно, ты Женьку подозреваешь? Что-то в последнее время ты не расстаешься с ним! Или он в дружинники записался? Помощником твоим стал? А?
- Нет. Помощником моим он не стал,- сказал Сорокин.- Ну а подозревать можно кого угодно.
Принесли мороженое. Мила тронула ложечкой желтоватую снежную сдобу и сказала, лукаво щуря глаза:
- К сладкому не идут серьезные разговоры. Давайте поболтаем о чем-нибудь веселом.
- Что ж, поболтаем о веселом. Подчиняюсь желанию родственницы…
10.
Клара, как вихрь, налетела на Николая, закружила по комнате, зашептала:
- Любимый! Родной! Хороший!
Николай тоже что-то шептал, тоже кружился, совершенно позабыв о том, что впереди у него трудный разговор с ней, с Кларой, с ее родителями.
- Ты сегодня не будешь таким официальным, как в прошлый раз? Не будешь думать о своих преступниках? Хорошо?
- Хорошо.
Клара приподнялась на цыпочки, потянулась губами к губам Николая…
- Давай распишемся,- сказал вдруг Николай.
- Давай,-ответила Клара.
- Завтра же!
- Завтра же!
- Жить будем у нас, в моей комнате, Ник!
- Нет, мы будем жить у нас, в моей комнате, Клара!
- Послушай, Ник, у меня больше комната.
- Послушай, Клара, у меня комната тоже не маленькая.
- Зато у тебя нет машины!
- Разве у тебя есть?
- Есть.
- Нету-у!
- Нет, есть!
- У отца.
- Это одно и то же!
- Это не одно и то же, поняла?
- Поняла!
Клара снова приподнялась на цыпочки и снова потянулась к губам Николая. Он неожиданно вспомнил, зачем пришел сегодня в этот дом. Сердце будто похолодело, перестало существовать.
- Что с тобой, Ник?
- Ничего. Прости. Я устал.
Клара не приняла объяснения. Что-то обидное послышалось ей в этих словах. Она отошла к окну и остановилась, молча глядя на улицу, залитую светом фонарей.
Николай остался посреди комнаты. Он ждал, когда она сама нарушит молчание, подскажет что-нибудь.
Клара не подсказала.
- Что с тобой?- повторила она.
Он вздохнул.
- Не знаю.
Она обернулась, кинулась к нему, заплакала.
- Не обманывай меня, Николай! Я люблю тебя!
Он принялся успокаивать ее, шептал что-то, гладил ее волосы. Однако настоящие слова боялся произнести.
- Просто устал… Устал, Клара.
Евгений Константинович, как и в день именин, был очень оживлен и весел. Правда, глаза его иногда останавливались на Николае - будто что-то ожидали.
Клара сидела напротив и молчала.
Не была многословна и Надежда Михайловна. Подавала то одно, то другое блюдо, удалялась на кухню, снова возвращалась. Если же кто-нибудь задавал вопрос, то вздрагивала и прижимала к груди руку. Должно быть, шалило сердце.
Оживление внес Женька. Он появился с Майей в конце ужина. Сразу посыпались анекдоты, шутки, прибаутки.
Николай внимательно прислушивался к этой безобидной в общем-то болтовне - пытался найти связь с тем, что привело его в этот дом. Однако ничего не находил - Женька или не был причастен к «таксистам», или искусно исполнял свою роль. Николай в конце концов решил сделать тактический ход.
- Мне кажется, Евгений Евгеньевич, ты зря пошел на завод, - с улыбкой сказал Николай.
- Это почему? - прищурился Женька.
- Ты принес бы гораздо больше пользы, если бы поступил на сцену. У тебя артистические данные.
- Я согласна, - Майя наградила Николая очаровательной улыбкой. - Женя - великолепный актер. Он постоянно поражает меня своими внезапными перевоплощениями… Покажи, Женя, фотокарточку, где ты снят с поэтом Ториковым… Знаешь, Коля, он давно пишет стихи!
- Евгений Евгеньевич?
- Да.
- Эго открытие для меня.
- Пока ты еще чего-нибудь не открыл в моем сыне, пойдем на балкон, подышим свежим воздухом, - пригласил Евгений Константинович Николая.
- Вы же простынете! - остановила отца Клара. В ее голосе звучало неподдельное беспокойство.
- Не простынем,- улыбнулся Евгений Константинович.- Мы закалены в боях.
Над городом среди рваных туч висела луна. Она заливала все вокруг блеклым холодным светом.
- Тебя, я вижу, заинтересовала луна.
- По-моему, она и вас заинтересовала, - взглянул Николай на Евгения Константиновича.
- Заинтересовала. Я слышал, что в прошлом она была планетой.
- Вечного ничего нет, Евгений Константинович,- банально констатировал Николаи.
- Я на днях прочитал «Непобедимого» Лема, - продолжал увлеченно Евгений Константинович. - Не пойму идею. Только живое существо способно бороться за свое существование. Машина никогда не будет такой совершенной, как человек… Кстати, ты не пробовал писать? У тебя, очевидно, получится. Ты ежедневно встречаешься с интересными людьми.
- Писатель из меня не выйдет, - убежденно ответил Николай. - Однако в защиту фантастов пару слов скажу.
- Любопытно.
- Я, например, с удовольствием читаю фантастику. Эта литература доброй мечты. Она приказывает: «Дерзай!»
- Послушай, ты никогда не думал о машине, которая определяла бы характер человека?
- Нет… Вообще-то, такая машина нужна. Особенно сейчас, в период сражения с так называемыми пережитками прошлого. Я бы знал, на что способен и на что не способен мой собеседник. Нечего греха таить, у нас еще имеются люди, которые в глаза говорят одно, за глаза - другое.
- Это намек как будто?
- Что вы, Евгений Константинович!
- Ну-ну, не петушись. Я сам в твои годы был, как порох. Вспыхивал от малейшей искры. Кстати, как твои «таксисты»? Никого еще не нашел?
Николай с недоумением повернулся к Евгению Константиновичу.
- Предвидел, что удивишься! - Евгений Константинович самодовольно рассмеялся.- Я, брат, в таких кругах вращаюсь, что кое-что и о тебе знаю.
- Видите ли, все не так просто… - Николай умолк, обдумывая неожиданное сообщение Боброва и его вопрос.- «Таксисты»-дело особое… Боюсь, что придется порядочно поворочать камней. К тому же на пути может оказаться мина замедленного действия.
- Даже так? Смотри, как обернулось дело!-сочувственно произнес Евгений Константинович. - Может быть, я помогу чем-нибудь?
- Да нет, помощь пока не нужна.