— Я бывал среди них, — ответил Арагорн. — Они горды и упрямы, но сердца у них честные. Они щедры и в мыслях и в делах. Храбры, но не грубы; премудры, но необразованны. Они не пишут книг, но поют много песен, как пели еще до Темных Дней. Но не знаю, что здесь произошло позже, не знаю, как ведут себя рохирримы, оказавшись между предательством Сарумана и угрозой Саурона. Издревле они дружили с людьми Гондора, хотя и не похожи на них. Давным-давно, в забытые годы, их привел с Севера Эорл Юный, и они скорее всего родичи людей Бэрда из Дейла и беорнингов из леса, среди которых немало таких же высоких красавцев, как всадники Рохана. Да и орков они не любят.
— Но Гэндалф упоминал о слухе, будто они платят дань Мордору, — сказал Гимли.
— Я верю в это не больше, чем Боромир, — ответил Арагорн.
— Скоро узнаем правду, — заметил Леголас. — Они приближаются.
Наконец даже Гимли услышал топот копыт. Всадники, двигаясь по следу, свернули у реки и неслись теперь как ветер.
До путников донеслись чистые и сильные голоса. Всадники приближались с громоподобным шумом, и первый промчался у подножия холма, ведя отряд на юг по западному краю склонов. За ним скакали остальные — длинная вереница одетых в кольчуги мужчин, сильных, сияющих, прекрасных.
Лошади у них были крупные, сильные и породистые, с серой блестящей шерстью, длинными развевавшимися в воздухе хвостами и гривами, заплетенными на гордых выях. Всадники были под стать лошадям: высокие, с длинными ногами и руками, их соломенного цвета волосы выбивались из-под легких шлемов и были заплетены сзади. Лица строги и серьезны. В руках длинные копья из ясеня; красочные плащи и щиты заброшены за спины, у каждого на поясе длинный меч.
Парами скакали они мимо, и, хотя время от времени кто-нибудь из них поднимался в стременах и всматривался вперед или оглядывался по сторонам, казалось, что они не замечают троих странников, молча следивших за ними. Отряд уже почти весь пролетел мимо, когда Арагорн внезапно встал и громко воскликнул:
— Какие новости с Севера, всадники Рохана?
С поразительной скоростью и искусством всадники осадили лошадей, повернули, рассыпались, и три товарища обнаружили, что вокруг них сомкнулось кольцо — всадники были перед ними, позади и со всех сторон. Арагорн стоял молча, а остальные двое сидели не двигаясь и гадали, как повернутся события.
Без слов, без единого выкрика всадники неожиданно замерли. Лес копий был направлен на незнакомцев. Некоторые держали в руках луки, и стрелы уже лежали на тетивах. Потом один из них, высокий человек, гораздо выше остальных, выехал вперед. С верхушки его шлема свисал конский хвост. Всадник приближался, пока острие его копья не оказалось в футе от груди Арагорна. Арагорн не шевельнулся.
— Кто вы и что делаете в этой земле? — спросил всадник, используя общий язык Запада. Речь его по манере и тону напоминала речь Боромира, уроженца Гондора.
— Меня зовут Скороход, — ответил Арагорн. — Я приехал с Севера. Я преследую орков.
Спешившись и поручив коня подъехавшему, всадник извлек меч и встал лицом к лицу с Арагорном, пристально и не без удивления разглядывая его. Наконец он заговорил снова.
— Сначала я вас самих за орков принял, — сказал он, — но теперь вижу, что это не так. Вы плохо знаете орков, если преследуете их таким образом. Они быстры и хорошо вооружены, и их много. На такой охоте вы скорее стали бы добычей, если б, конечно, сумели нагнать их. Но в вас есть что-то необычное, Скороход.
Он снова оглядел своими острыми глазами рейнджера.
— Имя какое-то не человеческое. И одежда более чем странная. Вы из травы, что ли, выпрыгнули? Как вам удалось скрыться от нашего взгляда? Вы эльфы?
— Нет, — ответил Арагорн. — Только один из нас — Леголас из Лесного королевства в далеком Мерквуде. Но мы пришли через Лотлориен, доброта и подарки Леди пришли с нами.
Всадник оглядел их с удивлением, но в глазах его промелькнуло жестокое выражение.
— Вы имеете в виду Леди Золотого Леса, о которой говорится в старых сказках! — сказал он. — Говорят, мало кто может избежать ее чар. Странные времена настали! Но если вы пользовались ее расположением, значит, вы, наверное, тоже колдуны и чародеи. — Он повернулся и холодно взглянул на Леголаса и Гимли. — Почему вы молчите? — спросил он их.
Гимли поднялся и уверенно расставил ноги, руками вцепившись в рукоять топора. Глаза его блеснули.
— Назовите мне свое имя, хозяин лошадей, и, может быть, я назову вам свое, — выкрикнул он.
— Что касается этого, — сказал всадник и поглядел сверху вниз на гнома, — чужестранец должен назвать себя первым. Ну да ладно — меня зовут Эомер, сын Эомунда, я Третий маршал Риддермарки.
— Ну что ж, Эомер, сын Эомунда, Третий маршал Риддермарки, в таком случае Гимли, гном, сын Глойна, должен предостеречь вас от глупых слов. Вы дурно говорите о той, чья красота превышает ваше понимание, и лишь недостаток разума в какой-то мере извиняет ваши слова.
Глаза Эомера сверкнули, люди Рохана гневно заговорили между собой и придвинулись ближе, наставляя копья.
— Я срубил бы вашу голову вместе с бородой, мастер гном, если бы она торчала чуть повыше над землей, — рассердился Эомер.
— Он не один, — сказал Леголас, быстрее взгляда натягивая лук и накладывая стрелу. — Вы умрете прежде, чем успеете нанести удар.
Эомер поднял меч, и все могло бы кончиться плохо, когда бы Арагорн не прыгнул между ними и не поднял руку.
— Прошу прощения, Эомер! — воскликнул он. — Когда будете знать больше, чем сейчас, поймете, почему разгневали моих товарищей. Мы не несем зла Рохану и его населению, ни людям, ни лошадям. Не выслушаете ли вы наш рассказ, прежде чем ударить?
— Выслушаю, — согласился Эомер, опуская меч, — но чужеземцы в Риддермарке проявили бы мудрость, если бы в наши сомнительные времена были менее высокомерны. Сначала назовите мне ваше истинное имя.
— Сначала скажите мне, кому вы служите, — парировал Арагорн. — Вы друзья или враги Саурона, Темного Лорда из Мордора?
— Я служу только повелителю Марки, королю Теодену, сыну Тенгела, — ответил Эомер. — Мы не служим власти Черной земли, но мы и не воюем с ней открыто. И если вы бежите от нее, то лучше вам оставить эту землю. На всех наших границах неспокойно, и мы под угрозой, хотя желаем только свободы, хотим жить как прежде, оставаясь самими собой, не служа иноземцам, добрым или злым. В лучшие времена мы с радостью встречали гостей, но сегодня непрошеный чужеземец увидит, что мы быстры и жестоки. Говорите! Кто вы? Кому служите? По чьему приказу охотитесь за орками в нашей земле?
— Я не служу человеку, — ответил Арагорн Эомеру, — но слуг Саурона я преследую в любых землях. Мало кто из смертных знает об орках больше моего. Те, которых мы преследуем, захватили двоих наших товарищей. В таком крайнем случае человек, у которого нет лошади, пойдет пешком и не станет просить разрешения идти по следу. Не станет он и считать головы своих врагов, разве что отсекая мечом. А меч у меня имеется.
Арагорн распахнул плащ. Эльфийская одежда блеснула, и яркое лезвие Андурила вспыхнуло, как внезапное пламя.
— Элендил! — воскликнул он. — Я Арагорн, сын Араторна, меня называют Элессар, Эльфийский Камень, а также Дунадан, я — потомок Исилдура, сына Элендила из Гондора. Вот меч, который был сломан и выкован снова. Поможете вы мне или не поможете? Выбирайте быстро!
Гимли и Леголас в изумлении глядели на своего товарища: таким они его никогда не видели. Казалось, он стал выше ростом, в то время как Эомер съежился. В лице Арагорна все увидели отражение власти и могущества Каменных Королей. На мгновение Леголасу показалось, что белое пламя сверкает над головой Арагорна королевской короной.
Эомер на шаг отступил и с благоговейным страхом глянул в лицо Арагорну. И сразу опустил глаза.
— Действительно необычные времена, — пробормотал он. — Сны и легенды оживают на наших глазах. Поведайте мне, господин, — сказал он, — что привело вас сюда? И каково значение ваших непонятных слов? Уж давно Боромир, сын Денетора, отправился на поиски ответа, и лошадь, которую мы дали ему, вернулась без всадника. Какая судьба привела вас с Севера?
— Судьба или выбор, — сказал Арагорн. — И можете передать Теодену, сыну Тенгела: война ожидает его, война с Сауроном. Никто не может жить сейчас так, как жил раньше, и мало кто сумеет сохранить то, что называет своим. Но об этих великих делах мы поговорим позже. Если будет возможность, я сам явлюсь к королю. Теперь у меня срочное дело, и я прошу вас помочь или по крайней мере сообщить новости. Вы слышали, что мы преследуем орков, захвативших наших друзей. Что вы можете сказать нам?
— Что вам больше не нужно их преследовать, — ответил Эомер. — Орки уничтожены.
— А наши друзья?
— Мы не видели никого, кроме орков.
— Странно, — произнес Арагорн. — Обыскивали ли вы убитых? Не было ли тел, не похожих на тела орков? Маленькие, на ваш взгляд совсем как дети; не обуты и одеты в серое.
— Там не было ни гномов, ни детей, — повторил Эомер. — Мы пересчитали всех убитых, собрали все оружие, потом сложили все тела в кучу и сожгли их, как полагается по нашему обычаю. Пепел все еще дымится.
— Мы говорим не о детях и не о гномах, — сказал Гимли. — Наши друзья — хоббиты.
— Хоббиты? — удивился Эомер. — А кто это? Странное название.
— Странное название странного народа, — сказал Гимли. — Они очень дороги нам. Вероятно, вы слышали в Рохане слова, обеспокоившие Минас-Тирит. В них говорилось о халфлингах. Эти хоббиты и есть халфлинги.
— Халфлинги! — засмеялся всадник, стоявший рядом с Эомером. — Халфлинги. Но это маленькие человечки из старых песен и сказок Севера. Мы живем в легенде или ясным днем на зеленой земле?
— Может, верно и то и другое, — серьезно ответил Арагорн, — ибо не мы, а те, кто придет за нами, сложат легенды о нас. Зеленая земля, говорите вы? И она станет легендой, хотя и не удивительна в наши дни.