— Время не ждет, — сказал один из всадников, не обращая внимания на слова Арагорна. — Мы должны торопиться на юг, господин. Оставим этих чужаков с их выдумками. Или свяжем их и отвезем к королю?
— Полегче, Эостен! — приказал Эомер на своем языке. — Оставь меня ненадолго. Пусть эорд соберется на дороге и готовится в путь к Энтвейду.
Эостен, бормоча что-то, отошел и заговорил с остальными. Затем все отъехали дальше, оставив Эомера наедине с тремя товарищами.
— Все сказанное вами очень необычно, Арагорн, — произнес Эомер. — Но вы говорите правду, это ясно. Люди Марки не лгут, и поэтому их нелегко обмануть. Однако вы не сказали всего. Не расскажете ли вы поподробнее о своем деле, чтобы я мог решить, что делать?
— Я вышел из Имладриса, как его называют в старых сказаниях, много недель назад, — начал Арагорн. — Со мной был Боромир из Минас-Тирита. Я должен был вместе с ним идти в город его отца Денетора и помочь своему народу в войне против Саурона. Но у отряда, с которым я путешествовал, было другое задание. О нем я не могу говорить вам сейчас. Нашим предводителем был Гэндалф.
— Гэндалф! — воскликнул Эомер. — Гэндалф Серый известен в Марке, но я должен предупредить вас, что его имя больше не является залогом королевского расположения. Он много раз на памяти людей бывал гостем в нашей земле, приходя по своей воле с промежутками в несколько месяцев, а то и лет. Он — предвестник странных происшествий. Кое-кто говорит, что он приносит зло. И действительно, со времени его последнего появления прошлым летом все дела пошли плохо. Началась ссора с Саруманом. До того времени мы считали Сарумана своим другом, но Гэндалф пришел и предупредил нас о том, что Исенгард готовит внезапное нападение. Он сказал, что сам был пленником в Ортанке и с трудом бежал оттуда и что просит нашей помощи. Но Теоден не пожелал его слушать, и Гэндалф ушел. Не упоминайте Гэндалфа вслух в присутствии Теодена! Наш повелитель разгневан. Ведь Гэндалф взял коня по кличке Обгоняющий Тень, лучшего из королевских коней, предводителя меаров, на котором может ездить только повелитель Марки. Его предком был Большой Конь Эорла, знавший человеческую речь. И семь ночей назад Обгоняющий Тень вернулся, но гнев короля не уменьшился, потому что конь одичал и никого не подпускает к себе.
— Значит, Обгоняющий Тень нашел путь с далекого Севера, — сказал Арагорн. — Там он расстался с Гэндалфом. Но увы! Гэндалф не будет больше ездить на нем! Он упал в темную пропасть в подземельях Мории и не выйдет оттуда.
— Это плохая весть, — сказал Эомер, — по крайней мере для меня и еще многих, хотя и не для всех, как вы сможете обнаружить, прибыв к королю.
— Это более печальная новость, чем может осознать кто-либо в этой земле, хотя не пройдет и года, как все поймут это, — сказал Арагорн. — Но когда падает Великий, малые должны продолжать путь. Мне пришлось вести Товарищество на долгом пути из Мории. Мы прошли через Лориен — хорошо бы вам узнать правду об этой земле, прежде чем говорить о ней, — и потом спустились по Великой Реке до водопада Раурос. Здесь Боромир был убит теми самыми орками, которых вы уничтожили.
— Ваши новости — сплошное горе! — в отчаянии воскликнул Эомер. — Эта смерть — большая потеря для Минас-Тирита и для всех нас. Боромир был достойный человек! Он редко бывал в Марке, потому что по большей части воевал на восточных границах, но я его видел. Он показался мне больше похожим на быстрых сынов Эорла, чем на важных гондорцев. Со временем он стал бы великим вождем своего народа. Но мы не получали из Гондора никаких сообщений об этом горе. Когда он погиб?
— Сегодня четвертые сутки как он умер, — ответил Арагорн. — Вечером того же дня мы выступили из тени Тол-Брандира.
— Пешком? — изумился Эомер.
— Да, как видите.
В глазах Эомера отразилось крайнее удивление.
— Скороход — неподходящее имя для вас, сын Араторна, — сказал он. — Я назвал бы вас Крылоногом. О подвигах троих друзей должны петь во многих землях. Сорок пять лиг прошли вы до того, как кончился четвертый день! Сильны потомки Элендила!
А теперь, господин, что вы посоветуете мне делать? Я должен как можно быстрее вернуться к Теодену. В присутствии своих людей я говорил осторожно. Верно, что мы еще не сражаемся с Черной землей открыто, и возле королевского трона хватает трусливых советчиков. Но война приближается. Мы не можем отказаться от старого союза с Гондором, и, если Гондор будет воевать, мы поможем ему. Так говорю я и те, кто меня поддерживает. Моя область, область Третьего маршала, — это восточная Марка, и я отогнал все табуны и стада, отвел их за Энтвош. Здесь остались только сторожевые посты, отряды и быстрые разведчики.
— Значит, вы не платите дань Саурону? — спросил Гимли.
— Не платим и никогда платить не станем, — ответил Эомер с гневным блеском в глазах, — хотя до меня доходили слухи о том, что кто-то распространяет эту ложь. Несколько лет назад Повелитель Черной земли пожелал за большую цену купить у нас лошадей, но мы отказали ему, потому что он использует животных для злых дел. Тогда он послал в набеги орков. Те угоняют, что могут, но всегда отдают предпочтение вороной масти, — таких лошадей теперь осталось мало. Оттого-то и возросла наша ненависть к оркам.
Но теперь главная наша забота — Саруман. Он объявил себя повелителем всех этих земель, и между нами много месяцев шла война. Он взял к себе на службу орков, и волчьих всадников, и злых людей, он перекрыл дороги, так что мы осаждены с востока и с запада.
Плохо иметь дело с таким врагом: он хитрый колдун и умеет принимать множество обликов. Говорят, он ходит тут и там под видом старика, в плаще с капюшоном, очень похожий на Гэндалфа, как вспоминают теперь многие. Его шпионы пролезают в каждую щель, а его птицы, как злое предзнаменование, постоянно висят в небе. Не знаю, чем все это кончится, но сердце подсказывает: друзья Сарумана живут не только в Исенгарде. Придете в дом короля, сами увидите. Или вы не пойдете? Я, может, зря надеюсь, что вы посланы мне на помощь в минуту сомнения и нужды?
— Пойду, как только смогу, — ответил Арагорн.
— Давайте пойдем сейчас! — попросил Эомер. — Потомок Элендила будет крепкой поддержкой сыновьям Эорла в злую минуту. На западе уже идут сражения, и боюсь, они плохо кончатся для нас. В этот северный поход я отправился без королевского разрешения, и в мое отсутствие его дом остался с малой охраной. Но три ночи назад разведчики сообщили мне, что видели отряд орков, спускающийся с восточной стены. Они сказали, что у некоторых из них были значки Сарумана. Подозреваю, случилось то, чего я больше всего боялся, — заключен союз между Ортанком и Башней Тьмы. Поэтому я погнал свой эорд, людей из моей Марки. Два дня назад мы догнали орков перед наступлением ночи у границ леса Энтвуда. Мы окружили их и вчера на рассвете дали бой. Я потерял пятнадцать своих людей и двенадцать лошадей. Увы! Орков оказалось больше, чем мы рассчитывали. К ним присоединились и те, что пришли с востока через Великую Реку. Вы легко разглядите их след немного к северу от этого места. И совсем необычные орки пришли из Леса. Здоровенные, тоже со знаком белой руки Исенгарда. Они сильнее и более злобны, чем остальные.
Тем не менее мы покончили с ними. Но поход затянулся. Надо торопиться назад. Пойдете с нами? У нас есть лишние лошади. И есть работа для вашего меча. Сгодятся и топор Гимли, и лук Леголаса, если они простят мои резкие слова, касающиеся Госпожи Леса. Я говорил так, как говорят люди моей земли, и с удовольствием узнаю о ней больше.
— Благодарю вас за ваши благородные слова, — сказал Арагорн. — Сердце мое жаждет идти с вами, но я не могу покинуть своих друзей, пока остается надежда.
— Надежды нет, — сказал Эомер. — Вы не найдете своих друзей на севере.
— Но они не остались сзади. Мы нашли ясный знак недалеко от восточной стены. По крайней мере один из них был еще жив. А между стеной и этим местом виден только главный след, если только мне не изменило мое искусство.
— Но что же могло приключиться с ними?
— Не знаю. Они могли быть убиты и сожжены вместе с орками. Но вы говорите, что это невозможно, и я вам верю. Остается предположить, что до начала битвы их утащили в лес, может быть, еще до того, как вы окружили врагов. Поклянетесь ли вы, что никто не выскользнул из ваших сетей таким образом?
— Могу поклясться, что ни один орк не сбежал после того, как мы увидели их, — заверил Эомер. — Мы достигли окраины леса раньше, и если после этого какое-либо живое существо прорвало наше окружение, то во всяком случае не орк: такое существо должно было обладать волшебными свойствами.
— Наши друзья одеты так же, как мы, — сказал Арагорн, — а вы прошли мимо нас при свете полного дня.
— Об этом я не подумал, — согласился Эомер. — Трудно быть уверенным в чем-либо среди подобных чудес. Весь мир становится необыкновенным. Эльф в компании с гномом путешествует по нашим полям. Можно говорить с Госпожой Леса и остаться в живых. И меч, сломанный еще до того, как отцы наших отцов приехали в Марку, снова возвращается к войне! Как может человек решить, что делать, в такие времена?
— Но добро и зло не изменились за минувшее время, — сказал Арагорн. — Они те же для гномов, эльфов и людей. Дело человека — различать их и в Золотом Лесу, и в собственном доме.
— Это правда, — согласился Эомер. — Я не сомневаюсь ни в вас, ни в том, чего желает мое сердце. Но не могу делать все, что хочу. Наш закон не позволяет чужеземцам свободно разъезжать по нашим полям, и только король может дать такое разрешение. Закон стал особенно строг в наши опасные дни. Я прошу вас добровольно пойти со мной, но вы не хотите. Но ведь не могу же я с сотней всадников начинать битву против троих.
— Не думаю, чтобы ваш закон говорил о таких случаях, — сказал Арагорн. — Я не совсем чужеземец. Я бывал в этой земле и раньше, и не один раз. Я ехал с войском рохирримов, хотя и под другим именем и в другой одежде. Вас я не видел: вы слишком молоды, но я разговаривал с Эомундом, вашим отцом, и с Теоденом, сыном Тенгела, и никогда в прежние дни ни один высокий военачальник этих земель не принуждал человека отказываться от поиска, подобного моему. Мой долг ясен — идти дальше. Вы должны сделать выбор, сын Эомунда. Помогите нам или по крайней мере не мешайте. Или попытайтесь следовать закону. Если вы так поступите, меньше ваших воинов вернется к королю, меньше станет участвовать в войне.