Орки готовы были тронуться в путь, но кое-кто из северян по-прежнему проявлял недовольство, и исенгардцы убили еще двоих, прежде чем остальные покорились. Было много ругани и суматохи. На какое-то время Пиппин остался без охраны. Ноги его были крепко связаны, но руки только перехвачены веревками спереди на запястьях. Он мог двигать ими вместе, хотя веревка и была стянута прочно. Хоббит отодвинул мертвого орка в сторону, потом, стараясь даже не дышать, начал перетирать веревку о лезвие ножа. Лезвие было острым, а мертвая рука крепко держала его. Наконец веревку удалось перерезать! Но Пиппин поторопился придать ей прежний вид, потом лег и лежал как ни в чем не бывало.
— Поднимите пленников! — приказал Углук. — И не пытайтесь что-либо сделать с ними! Если они умрут до того, как мы вернемся, кое-кто еще лишится жизни!
Орк схватил Пиппина, как мешок, и потащил лицом вниз. Другой так же поступил с Мерри. Рука орка, как лапа хищника, железной хваткой сжимала руку Пиппина, когти вонзились в его тело. Пиппин закрыл глаза и потерял сознание...
В себя он пришел, только когда его снова бросили на каменистую землю. Была ночь, но серп луны уже почти исчез на западе. Они находились на краю утеса, стоявшего над морем бледного тумана. Поблизости раздавался звук водопада.
— Разведчики наконец вернулись, — проговорил рядом с ним орк.
— Ну, что вы обнаружили? — прорычал Углук.
— Только одинокого всадника, да и тот двигался к западу. Сейчас все спокойно.
— Сейчас? А надолго ли? Глупцы! Вы должны были убить его! Он поднимет тревогу. И проклятые лошадники уже к утру будут здесь. Нам нужно уходить вдвое быстрее!
Тень склонилась над Пиппином. Это был Углук.
— Садись! — сказал орк. — Мои парни устали тащить тебя. Мы начнем спуск, и ты должен идти сам. Не кричи и не пытайся бежать. У нас есть средства отплатить тебе за такую попытку. И они тебе не понравятся, хоть и не уменьшат твоей ценности для хозяина.
Он разрезал веревку на ногах Пиппина и, схватив его за волосы, поставил на ноги. Пиппин упал, но Углук опять ухватил его за волосы. Несколько орков засмеялись. Углук сунул Пиппину в зубы горлышко фляжки и влил ему в рот немного жидкости. Пиппин почувствовал, как пламя проникло в него. Боль в руках и ногах исчезла. Он мог стоять.
— Теперь другой! — сказал Углук.
Пиппин видел, как он подошел к лежащему поблизости Мерри и пнул его. Мерри застонал. Грубо схватив хоббита, Углук придал ему сидячее положение и сорвал повязку с головы. Потом смазал рану какой-то темной мазью из маленького деревянного ящичка. Мерри закричал и дико забился.
Орки принялись хлопать в ладоши и улюлюкать.
— Не может выдержать его лечения! — насмехались они. — Сам не понимает, что для него хорошо. Ай! Как мы потом повеселимся!
Но именно сейчас Углук не желал веселиться. Ему нужно было спешить, и он хотел поставить на ноги своих невольных спутников. Он лечил Мерри по методу орков, и его лечение действовало быстро. Заставив Мерри глотнуть из фляжки, он и его, перерезав веревки, поставил на ноги. Мерри стоял, угрюмый и бледный, но держался вызывающе. Рана на лбу была не опасна, но ему суждено было сохранить шрам до конца своих дней.
— Привет, Пиппин! — сказал он. — Ты тоже участвуешь в этой маленькой экспедиции? Когда же мы получим ужин и постель?
— Попридержи язык! — рявкнул Углук. — Не разговаривать друг с другом! Обо всех ваших выходках я доложу, и хозяин расплатится с вами. Вы получите и постель, и ужин — да только вряд ли сумеете его переварить.
Отряд орков начал спускаться по тесному ущелью, ведущему на туманную равнину. Мерри и Пиппин, разделенные двумя десятками орков, спускались вместе с ними. На дне они ступили на траву, и сердца хоббитов дрогнули.
— Теперь прямо! — крикнул Углук. — На запад и немного на север.
— Но что мы будем делать, когда взойдет солнце? — спросил один из северян.
— Продолжим путь! — ответил Углук. — А что вы думали? Сидеть на траве и ждать, когда белокожие присоединятся к нашему пикнику?
— Но мы не можем идти при солнечном свете.
— Сможете, если я пойду следом! — сказал Углук. — Пошевеливайтесь! Или никогда больше не увидите своих любимых нор! Клянусь Белой Рукой! Что толку посылать в дорогу горных личинок, трусливых и недоделанных? Идите, разрази вас гром!
Отряд продолжал путь. Орки шли в беспорядке, переругиваясь и ссорясь. Но шли они очень быстро. Каждого хоббита сторожили трое охранников. Пиппин шел далеко позади, в конце линии. Он размышлял, долго ли еще выдержит такую скорость: с самого утра он ничего не ел. У одного из охранников был хлыст. Но пока оркский напиток продолжал действовать, Пиппин шел и размышлял.
Вновь и вновь у него перед глазами вставало худощавое лицо Скорохода, склонившегося к темному следу. Но что может разглядеть даже опытный рейнджер в общем следе отряда орков? Маленькие следы Пиппина и Мерри были затоптаны многочисленными подкованными железом сапогами.
Они проделали около мили от утеса, когда равнина пошла вниз и превратилась в глубокую низину с мягкой и влажной почвой. Здесь лежал туман, тускло светясь под затухающей луной. Темные силуэты орков впереди расплывались и становились невидимыми.
— Эй! Остановимся здесь! — закричал Углук сзади.
Пиппину неожиданно пришла в голову мысль, и он тут же начал действовать. Шагнув вправо и увернувшись от рук охранников, он нырнул в туман, упал и растянулся в траве.
— Стой! — орал сзади Углук.
Мгновенно поднялась суматоха. Пиппин вскочил и побежал. Но орки от него не отставали. Внезапно справа впереди вынырнули еще несколько.
«Убежать, понятно, никакой надежды! — подумал Пиппин. — Но есть надежда оставить достаточно ясные следы на влажной земле».
Он дотянулся связанными руками до горла и отцепил брошь с плаща. Тут же несколько длинных рук с твердыми когтями вцепились в него, повалив.
«Здесь она будет лежать до конца времен, — подумал Пиппин. — Не знаю, зачем я сделал это. Если остальные и спаслись, то скорее всего пошли дальше с Фродо».
Хлыст со свистом обвился вокруг его ног, и Пиппин с трудом сдержал крик.
— Довольно! — крикнул, подбегая, Углук. — Ему еще предстоит долгая дорога. Пусть бегут оба. Используйте кнут только как напоминание.
— Но это еще не все, — добавил он, поворачиваясь к Пиппину. — Я не забуду. Расплата просто откладывается. Шевелись!
Ни Мерри, ни Пиппин не могли вспомнить большую часть путешествия. Кошмары и злая реальность перемешались в их представлении. Они шли, стараясь не терять из виду темного следа, время от времени подгоняемые хлыстами. Если они останавливались или спотыкались, их хватали и некоторое время тащили.
Тепло от оркского напитка улетучилось. Пиппина снова мучили холод и боль. Неожиданно он упал в траву лицом. Грубые руки с острыми когтями не давали и малой передышки. Его снова поволокли, как мешок, и тьма сомкнулась над ним. Причем непонятно было, что это — мрак наступившей второй ночи или тьма у него в глазах.
Смутно слышал он многочисленные голоса орков: по-видимому, они требовали привала. Что-то кричал Углук. Пиппин почувствовал, что летит на землю. Коснувшись ее, он почти сразу уснул. И так избавился от боли. Но ненадолго: вскоре грубые руки вновь напомнили о себе. Его долго трясли и толкали. Наконец темнота отступила, хоббит опять оказался в реальном мире и увидел, что уже утро. Выкрикивая проклятия, орк жестоко швырнул Пиппина на траву.
Пиппин полежал немного, борясь с отчаянием. Голова кружилась. По теплу, разлившемуся в теле, можно было предположить, что ему дали еще глоток оркского напитка. Над ним наклонился орк и швырнул ему кусок хлеба с полоской сушеного мяса. Пиппин с жадностью набросился на черствый серый хлеб, но мясо есть не стал. Он был голоден, но не настолько, чтобы доверять мясу, употребляемому в пищу орками. Не хотелось и думать, чье оно может быть.
Пиппин сел и огляделся. Мерри сидел поблизости. Они находились на берегу быстрой узкой реки. Впереди виднелись горы. Высокий пик отражал первые лучи солнца. Перед горами — темные контуры леса.
Слышались крики и споры: казалось, вот-вот опять разгорится ссора между северянами и исенгардцами. Одни указывали на юг, другие на восток.
— Ладно! — сказал Углук. — Предоставьте это мне. Пусть боевые урук-хай, как всегда, выполняют всю работу. А вы, если боитесь белокожих, бегите! Бегите! Вон лес! — Он указал вперед. — Ступайте туда! Это ваша единственная надежда. Убирайтесь! И побыстрее, пока я не срубил еще несколько голов, чтобы прибавить ума остальным.
Споры, бранные выкрики и проклятия продолжались еще некоторое время, после чего северяне в большинстве своем кинулись вдоль реки по направлению к горам. Хоббиты остались с исенгардцами, угрюмыми, смуглыми и раскосыми орками с большими луками и короткими широкими мечами. Их было не меньше восьмидесяти. И с ними лишь несколько наиболее храбрых северян.
— По крайней мере, избавились от Гришнаха! — заключил Углук.
Многие исенгардцы тоже с тревогой поглядывали на юг.
— Знаю, — ухмыльнулся Углук. — Проклятые лошадники учуяли нас. Это твоя вина, Снага. Тебе и другим разведчикам следовало бы отрубить уши. Но мы бойцы, так что еще полакомимся лошадиным мясом, а может, и чем-нибудь получше.
В то же мгновение Пиппин заметил, как некоторые орки указывают на восток. Оттуда доносились хриплые крики. И вот снова появился Гришнах, а за его спиной несколько десятков длинноруких и кривоногих орков с красным глазом на щитах. Углук вышел им навстречу.
— Вернулись все-таки? — спросил он. — Одумались или как?
— Я вернулся, чтобы проследить за выполнением приказа и чтобы пленники были в безопасности, — ответил Гришнах.
— Неужто? — усмехнулся Углук. — Напрасные усилия. Я сам прослежу за выполнением приказа. А еще для чего ты вернулся? Или так торопился дать деру, что оставил что-нибудь?
— Как же, оставил — дурака, — фыркнул Гришнах, — но с ним еще несколько крепких парней, которых мне жаль. Я уверен, дурак заведет их в беду. И вернулся, чтобы помочь им.