— Новая загадка! — промолвил Гимли. — Без дневного света тут не обойтись, а мы не можем ждать.
— И, однако, как ни толкуй, положение не кажется безнадежным, — проговорил Леголас. — Враги орков, вероятно, наши друзья. В этих холмах кто-нибудь живет?
— Никого, — ответил Арагорн. — Рохирримы редко заглядывают сюда, а Минас-Тирит далеко. Возможно, здесь по неизвестным нам причинам рыскали люди. Но я думаю, вряд ли.
— А кто же, по-вашему? — спросил Гимли.
— Я думаю, наши враги привели за собой своих врагов, — ответил Арагорн. — Это северные орки из далеких земель. Среди убитых нет ни одного большого орка с неведомыми знаками различия. Я думаю, произошла ссора – обычное дело для этого подлого народа. Может быть, спор шел о выборе пути.
— Или о пленниках, — предположил Гимли. — Будем надеяться, что они не встретили здесь свою смерть.
Арагорн обыскал землю по широкому кругу, но не нашел никаких иных следов драки. Двинулись дальше. Небо на востоке побледнело, звезды померкли. Медленно разливался серый свет. Немного севернее путники вышли к складке земли, где крошечный извилистый и порожистый ручеек пробил каменистую тропку в долину. Там росли кусты, а по берегам зеленели островки травы.
— Наконец-то! — сказал Арагорн. — Вот следы, которые мы ищем. Идем вверх по течению ручья: после ссоры орки пошли этой дорогой.
Преследователи проворно свернули и двинулись новой дорогой. Они прыгали с камня на камень так резво, словно всю ночь отдыхали. Наконец они достигли гребня серого холма, и неожиданный порыв ветра взъерошил им волосы и раздул плащи. Это был холодный рассветный ветер. Обернувшись, путники увидели, как далекие холмы за рекой озарил яркий свет. В небе рождался день. Из-за горного отрога показался алый край солнечного диска. Впереди на западе лежал оцепенелый, безвидный серый мир. Но вот ночная тень растаяла, и пробуждающаяся земля вновь обрела свои пестрые краски: зелень залила широкие луга Рохана, белые туманы засверкали в долинах ручьев и рек, а далеко слева, в тридцати лигах, а то и дальше, встали синие и пурпурные горы с густо-черными вершинами в сверкающих венцах снегов, сейчас окрашенных розовым светом зари.
— Гондор! О Гондор! — воскликнул Арагорн. — Как я хочу вновь взглянуть на тебя в более счастливый час! Но пока моя дорога лежит не на юг, к твоим ярким потокам.
Гондор! Гондор! Страна меж морем и горами.
Здесь ветер Запада летит между холмами.
Здесь на Серебряное Дерево луна
Льет свет, как в сказках утреннего сна.
О башни Белые и скалы Тириона!
О гордый трон и ты, Крылатая Корона!
По-прежнему ли на Серебряное Дерево глядят,
И что за ветры между морем и горами мчат?
Идемте! — позвал Арагорн, отворачиваясь и обращая взгляд на северо-запад, куда лежал их путь.
Кряж, на котором стояли товарищи, круто спускался вниз. Там, в четырех или пяти милях от гребня, тянулся широкий неровный выступ, неожиданно упиравшийся в отвесный утес: это была восточная стена Рохана. Здесь заканчивался Эмин-Муиль, и дальше, сколько хватал глаз, тянулись зеленые равнины рохирримов.
— Смотрите! — воскликнул Леголас, показывая на бледное небо. — Опять этот орел! Да как высоко! Похоже, он улетает на север. Да как быстро! Смотрите!
— Нет, даже мне не разглядеть его, мой добрый Леголас! — усмехнулся Арагорн. — Он, должно быть, и впрямь летит очень высоко. Интересно, что ему надо, если это та самая птица, которую я видел раньше? Но смотрите: я вижу кое-что более близкое и важное – по равнине кто-то движется.
— Их много, — подтвердил Леголас. — Большой пеший отряд. Но больше я ничего не могу сказать: я не вижу, кто это. До них не меньше двенадцати лиг. Плоская равнина мешает точно оценить расстояние.
— Тем не менее, я думаю, что теперь нам не нужно отыскивать след, чтобы определить, куда идти. Давайте как можно быстрее спустимся в долину, — предложил Гимли.
— Вряд ли мы сумеем найти дорогу короче той, которой воспользовались орки, — с сомнением ответил Арагорн.
Теперь они шли по следу врага при ясном свете дня. Казалось, орки отчаянно спешили. Вновь и вновь преследователи находили потерянные или брошенные вещи: мешки из-под провианта, корки и куски черствого серого хлеба, изорванный черный плащ, тяжелый, подбитый железными гвоздями сапог, разбитый о скалы. След вел на север по вершине хребта, и спустя немало времени привел путников к глубокой расселине, пробитой в камне шумным ручьем. Из этого узкого ущелья на равнину спускалась похожая на крутую лестницу неровная тропа.
Внизу вдруг начались роханские травы. Они точно зеленое море подступали к самым подножиям Эмин-Муиля. Сбегая со склона, ручей исчезал в густых зарослях жерушника и водяных растений. Путники слышали, как он журчит в зеленом туннеле, устремляясь по пологому склону к далеким болотам долины Энтвоша. Казалось, зима осталась позади, на холмах. Воздух здесь был мягче и теплее, в нем разливался слабый приятный запах, словно и впрямь началась весна и в каждой ветке и в каждом листе бродили соки. Леголас испустил глубокий вздох, как тот, кто сделал большой глоток после долгой жажды в пустыне.
— Ах! Запах зелени! — воскликнул он. — Он лучше долгого сна. Побежали!
— Легкие ноги могут бежать здесь быстрее, — сказал Арагорн. — Может быть, быстрее, чем подкованные железом орки. Теперь у нас есть возможность сократить расстояние.
Они бежали цепочкой, быстро, как свора по горячему следу, и в глазах их светились оживление и надежда. Вытоптанный орками широкий след – душистые травы Рохана почернели там, где они прошли, – вел прямо на запад. Вскоре Арагорн издал восклицание и свернул в сторону.
— Стойте! Не ходите за мной! — он живо побежал направо, в сторону от главного следа: странник приметил следы маленьких босых ног, которые уходили туда, отделяясь от прочих. Однако вскоре их перекрывали следы орков, также шедшие от главного следа, потом все следы резко поворачивали обратно и терялись на общей тропе. В самой дальней точке Арагорн наклонился и, подняв что-то из травы, побежал назад.
— Да, — сказал он, — все совершенно ясно. Это следы хоббита. Я думаю, Пиппина. Он меньше Мерри. И взгляните-ка вот на это! — В его руке что-то блеснуло на солнце – только что распустившийся буковый лист, прекрасный и необычный в этой безлесной долине.
— Застежка с эльфийского плаща! — одновременно воскликнули Гимли и Леголас.
— Лориенские листья просто так на дороге не валяются, — проговорил Арагорн. — Его обронили не случайно – это знак для тех, кто пойдет по следу. Я думаю, именно за этим Пиппин и убежал в сторону.
— Значит, по крайней мере Пиппин был жив, — сказал Гимли. — И поработал головой, да и ногами тоже. Славно – мы преследуем орков не напрасно.
— Будем надеяться, что он не слишком дорого заплатил за свою храбрость, — отозвался Леголас. — Идемте! Быстрей! Мысль о том, что этих веселых юношей гонят, как скот, сжигает мне сердце.
Солнце перевалило за полдень и начало неторопливо спускаться к горизонту. Легкие облака надвинулись с далекого моря на юге и были унесены ветром. Солнце садилось. С востока протянулись длинные тени. Но охотники продолжали путь. Прошел целый день с гибели Боромира, а орки все еще были далеко впереди. На равнине их больше не было видно.
Когда вокруг путников начал смыкаться ночной мрак, Арагорн остановился. За день они лишь дважды недолго отдыхали, и теперь между ними и восточным кряжем, где они стояли на рассвете, пролегло двенадцать лиг.
— Перед нами вновь трудный выбор, — проговорил Арагорн. — Что делать ночью – отдыхать или же идти, пока у нас остаются силы и воля?
— Если враги не сделают привал, а мы ляжем спать, они оставят нас далеко позади, — произнес Леголас.
— Но ведь наверняка даже орки не способны идти без остановки? — отозвался Гимли.
— Орки редко открыто ходят при свете дня, но эти решились, — ответил Леголас. — И они, конечно, не станут отдыхать ночью.
— Но ночью мы потеряем их след, — возразил Гимли.
— След прямой и, насколько я вижу, не отклоняется ни вправо, ни влево, — стоял на своем Леголас.
— Может, я и мог бы вести вас во тьме и придерживаться нужного направления, — сказал Арагорн, — но если мы собьемся с дороги или они свернут в сторону, завтра потребуется много времени, чтобы снова отыскать след.
— К тому же только днем мы сможем увидеть, не сворачивает ли в сторону отдельный след, — заметил Гимли. — Если один из пленников сумеет сбежать или одного из них утащат на восток, скажем, к Великой Реке, к Мордору, мы пройдем мимо и никогда не узнаем об этом.
— Это верно, — согласился Арагорн. — Но если я правильно прочел прежние следы, орки Белой Руки победили, и весь отряд движется теперь к Исенгарду. Их нынешний курс подтверждает мою догадку.
— И все же трудно судить о чужом решении, — заметил Гимли. — И как же беглецы? Во тьме мы не заметили бы след, который привел к застежке.
— Орки после этого случая удвоят бдительность, а пленники еще пуще устанут, — добавил Леголас. — Им уже не удастся бежать, если только мы не поможем. Ума не приложу, как это сделать... но вначале нужно их догнать.
— И все же даже я, гном, много путешествовавший и не самый слабый из нашего рода, не могу пробежать всю дорогу до Исенгарда без остановок, — сказал Гимли. — Мое сердце тоже в огне, и я хочу как можно быстрее выступить в путь, но сейчас я должен хоть немного отдохнуть, чтобы потом бежать быстрее. А уж если отдыхать, то ночь для этого – лучшее время.
— Я сказал, что выбор перед нами трудный, — заметил Арагорн. — На чем же порешим?
— Вы наш предводитель, — сказал Гимли, — и опытный охотник. Вам и решать.
— Сердце велит мне идти, — заявил Леголас. — Но мы должны держаться вместе. Я не стану с вами спорить.
— Вы отдаете право решения не в самые надежные руки, — заметил Арагорн. — С тех пор как мы прошли Аргонат, я то и дело ошибаюсь. — Он замолчал, глядя на северо-запад, в надвигающуюся ночь.