— А теперь узнал! — ответил он с чувством. — И я хочу убедиться, что у моего ребенка всего достаточно, что за ней хорошо ухаживают…
— Ты видел ее минуту! А я с ней уже семь лет, и поверь, мне она дороже, чем тебе, я хорошо за ней ухаживаю. Наде всего хватает, и твоя забота не нужна!
— Я в курсе, что я в твоей жизни лишний пассажир, но ты сделала большую ошибку, скрыв от меня ребенка.
Ева дернулась, Арам заметил, как она закусила губу. Должно быть, хотела что-то сказать, но сдержалась. Правильно, нечего его бесить понапрасну.
— Лучше нам договориться по поводу Нади полюбовно, чтобы не травмировать девочку, — подметил он деловито. — Завтра к двенадцати придет врач, сделает забор ДНК-материала, проследи, чтобы ребенок был здесь. И по результатам мы с тобой будем решать, как жить дальше.
Арам видел, как эта новость ошарашила Еву. Она сидела бледная, как смерть, и смотрела на него пустым взглядом.
— А что ты ожидала? Что я никогда не узнаю? — усмехнулся он. — А я взял да узнал. Теперь по поводу тебя…
Как только Ева это услышала, тут же встрепенулась, подобралась, напряглась. И правильно сделала.
— Ты будешь со мной спать, милая. Когда я захочу и сколько я захочу.
У паршивки даже челюсть отвисла от такого его вполне закономерного предложения.
— Что? — спросила она, нахмурив лоб.
— Ты стала плохо слышать? — спросил Арам с издевкой. — Так я повторю, не проблема. Ты теперь будешь меня обслуживать тогда, когда я захочу. Или снова будешь строить из себя монашку? Так я не поверю…
В этот самый момент Ева замахнулась и чуть было не отвесила Араму звонкую оплеуху. Он еле успел перехватить ее ладонь.
С силой сжал и прошипел:
— Никогда не смей поднимать на меня руку, или я отвечу ровно тем же, усекла? Восемь лет назад я предлагал тебе стать моей женой, помнишь? Но вместо того, чтобы согласиться, ты сбежала с моим ребенком… Теперь будешь просто любовницей. А жена у меня уже есть.
И снова у бедняжки Евы отвисла челюсть.
— Я никогда не буду твоей любовницей! — закричала она.
— Будешь… Приползешь ко мне из страха остаться банкротом, если, конечно, хочешь дальше продолжать работать здесь. Я уже выяснил, сколько ты должна банку за всю эту прелесть. — Арам сделал круг указательным пальцем, условно обведя помещение кондитерской. — Или хочешь лишиться своего дела?
— Да я лучше буду голодать, но под тебя не лягу!
Арам усмехнулся и, смакуя момент, сообщил:
— Думаю, в суде по опеке у безработной мамашки будет не так-то много шансов сохранить ребенка… Я ясно выразился? Слушай и внимай: ты от меня больше никуда не денешься. Мой кабинет в правом крыле. Заходи, там обалденная звукоизоляция. Жду тебя там ежедневно и без трусов.
О сколько же удовольствия он получил, наблюдая, как ярко Ева покраснела. Три секунды, и щеки засветились алым румянцем, а глаза… Глаза ее налились хищным блеском. Дай волю, схватит вилку с ножом и сожрет.
«С ней точно будет хорошо в постели», — тут же убедился про себя Арам. Внутри уже сладко ныло от предвкушения удовольствия, которое он вскоре от этой нахалки получит. А в том, что получит, не сомневался.
Ева может попытаться что-то сделать, но он и шанса ей не даст, не позволит выкрутиться.
А бывшая Монашка меж тем уперла руки в бока и начала плеваться ядом:
— Ты что о себе думаешь, Барсегян? Раз приобрел отель, значит, автоматом купил и меня с Надей?!
— Именно так я и думаю, — пожал он плечами. — Считай, по дешевке взял: две по цене одной.
Глава 16. Владелец черного Бумера
Именно Снежана далекие восемь лет назад оказалась у дома умершей сестры и обнаружила на лавочке зареванную внучку.
В тот роковой день она даже умудрилась сразу узнать девочку.
— Евочка? — позвала ее, выйдя из машины.
Оказывается, сестра незадолго до смерти посылала ей фотографию Евы вместе с письмом.
Сама же Ева оказалась настолько поражена встретить родственницу, что чуть не упала в обморок.
— Бабуля? Ты же умерла… — простонала она и пустилась в безудержный плач.
Она, конечно, знала, что где-то там, за тридевять земель, у бабушки была сестра, с которой никогда не общались, потому что она совершила ужасный грех — сбежала в восьмидесятых с иностранцем, бросив мужа на произвол судьбы. А тот взял и спился с горя.
Но одно дело — знать о существовании человека где-то там, в недостижимых далях, другое — встретить его в реальности.
Еве понадобилось время, чтобы вообще понять, кто перед ней, ведь на внешность близнецы были как две капли воды, хотя Снежана и выглядела лет на пятнадцать моложе. Она очень расстроилась, узнав, что не застала сестру живой. Недолго думая, забрала внучку с собой.
С тех пор началась у Евы другая жизнь, да еще и под новой фамилией — Брусничкина. Она узнала много необычного — например, что детский труд не есть хорошо, и за прибранную квартиру вообще-то говорят спасибо. Что вещи не нужно занашивать до дыр, можно купить новое просто так. Что телефон — необходимость, а не роскошь, как и косметика, модная сумочка и понравившиеся туфли. Что в парикмахерскую ходят не только богатеи, а маникюр — это красиво и совсем не пошло. Что секс — не грех, и ребенок вне брака тоже.
Подобных «что» набралось столько, что хватило бы на три тома.
Сначала поехали в Москву, где у Снежаны Брусничкиной была квартира.
Впервые о Еве кто-то заботился так рьяно и необычно, к тому же денег не жалел! Очень скоро она обзавелась гардеробом, о котором раньше и не грезила, ноутбуком, телефоном, была записана к гинекологу, на аквааэробику, подготовительные курсы для поступающих и так далее и тому подобное.
Вот оно как бывает, когда попадаешь под крыло бабушки, у которой, кроме тебя, никого.
— У меня была дочь… — как-то призналась ей Снежана. — Хорошенькая, такая же, как ты. Не уберегла я ее, умерла — внематочная беременность, не успели спасти. Но тебя я точно уберегу!
И берегла всеми имеющимися у нее средствами. И Еву, и Надежду. Трое Брусничкиных жили очень мирно, даже не представляли, как раньше обходились друг без друга.
Какое-то время прожили в Москве. Потом решили — суета столицы не для них. Юг манил теплым климатом, черноморским побережьем и спокойствием. В это время у Снежаны как раз заканчивался контракт с французами, и она смогла посвятить всю себя письменным переводам, которые не требовали поездок в офис и прочего.
Переехали в Краснодар, да так и остались там, обосновались. Приобрели трехкомнатную квартиру неподалеку от центра на сбережения удачливой бабушки-переводчицы. Ева окончила технологический колледж и увлеклась приготовлением тортов, пирожных, капкейков и прочего. Очень хотела свое дело, мечтала стать независимой, иметь какой-то постоянный доход. Снежана помогла ей организовать домашнее производство — продавали продукцию через «Инстаграм» и с помощью сарафанного радио.
Сколько Ева работала — словами не передать. Ночами пекла, днем с дочкой сидела. Надежда с четырех лет умела украшать капкейки ягодами, помогала маме, заодно дегустировала.
Через некоторое время решились на кондитерскую. Ева год каждую копеечку откладывала на новое дело, Снежана тоже вложила немалую часть своих накоплений.
Открылись. И началась у Евы деловая жизнь — вставала в четыре, пекла до восьми утра, потом за кассу, ведь не сразу даже продавца себе могла позволить нанять. После работы снова за плиту. И так семь дней в неделю. Трудилась на перспективу, мечтала о расширении, штате сотрудников, поставке десертов в лучшие рестораны города.
Дело спорилось и даже начало приносить доход. Но потом в «Орионе» случилось несчастье, и блогеры принялись рушить чужие жизни, ее в том числе.
Теперь новая напасть в виде старого знакомца, Арама. Один раз он уже разрушил ее жизнь. Видимо, этого ему показалось мало, и он решил повторить на бис.
— Ты представляешь? Он мне так и сказал — или спишь со мной, или работать не дам. И все равно ему, сколько я труда вложила…
— Ишь ты, хамло какое… Еще спать с ним, — хмурила лоб бабушка. — А харя не треснет?
— Я не знаю, что делать. Он же упертый, как баран, не отступится! — размахивала руками Ева.
— Так, стоп, панику отставить! — Снежана выставила вперед ладонь.
Она подлила Еве горячего чаю и заговорила своим магическим успокаивающим голосом, каким когда-то переводила на телевидении передачи про путешествия:
— Ты что так расстроилась? Твой Барсегян не весь город купил, а всего лишь один отель. Сама же говорила, «Орион» умирает, надо подумывать о смене места.
— Но это ведь так дорого! Если искать место сейчас, я потеряю деньги за аренду. И потом, нужен будет ремонт нового помещения, а я еще не выплатила старый кредит. Я даже треть кредита не выплатила! Кто мне новый даст? Все это так не вовремя…
— Ха, — пожала плечами Снежана. — Проблемы, они, милочка, вовремя не приходят. Всегда находят особенный момент.
— Вот уж точно… — вздохнула Ева.
Снежана отхлебнула чаю, задумалась о чем-то своем, а потом принялась ораторствовать:
— Как я тебя всегда учила, милочка моя? На любую проблему всегда найдется решение. Если ты уверена, что твой Барсегян покою не даст, не жди, пока жареный петух в задницу клюнет, ну, или в твоем случае потребует поцеловать свою. Тебе нужны деньги на переезд кондитерской? Собирай, что получится, а недостающее найдем… Есть у меня один контактик, оформим тебе заем в два счета. А с оплатой я подстрахую, не переживай.
— Я тебе и так должна…
— Ну и что! Твоя бабуля, между прочим, до сих пор хорошо зарабатывает. — Она с важным видом подняла указательный палец. — У меня, между прочим, каждое слово платное, каждый знак препинания. Не зря по клавиатуре целыми днями стучу. Ну? Не робей! С деньгами разберемся. Продержись в «Орионе» сколько сможешь и параллельно ищи помещение.
— А как быть с Надей? Вдруг он и правда решит в суд…
— Пусть! — уперла руки в боки Снежана. — Кто он и кто ты. Ты ее семь лет растила, а он только сегодня появился. К тому же как отец не записан. Обломаем ему зубы! Если что, есть у меня один контактик в юридической сфере… даже три.