И вот на дороге показались королевские сани. Сверху до низу они были разукрашены золотом, и даже упряжь и попоны на лошадях были раззолочены.
Сани быстро приближались и, наконец, въехали на самую площадь. Тут король приказал кучеру остановиться, чтобы переменить лошадей.
Король сидел, сердито нахмурив брови, и ни на кого не глядел, а королева сейчас же принялась топать ногами.
Народ на площади так и замер от страха.
И вдруг король поднял голову, посмотрел по сторонам – туда, сюда – и превесело рассмеялся, совсем так, как смеются все люди.
– Посмотрите‑ка, ваше величество, – обратился он к королеве, – как приветливо светит солнце. Право, здесь не так уж плохо.
– Это вам кажется, ваше величество, потому что вы изволили хорошо позавтракать, – сказала королева. – Впрочем, я тоже нахожу, что здесь не так уж плохо. – И она слегка улыбнулась.
– Нет, положительно, это прелестное место! Взгляните, как ярко освещает солнце вон те две сосны, что виднеются вдалеке.
– Да, да, очень мило, – согласилась королева и на минуту перестала топать ногами. – Вообще здесь совсем неплохой климат. Посмотрите‑ка, по календарю – январь, а деревья и кусты покрываются зелеными листьями, как в мае. Даже старая изгородь цветет. Это уж совсем невероятно!
Но ничего невероятного в этом не было. Просто Сильвестр и Сильвия взобрались на изгородь, чтобы лучше разглядеть короля и королеву. Сильвестр вертелся во все стороны, – поэтому солнце так и сияло вокруг, а Сильвия болтала, ни на минуту не закрывая рта – поэтому даже засохшие жерди в старой изгороди дали свежие ростки и покрылись листвой.
– Что это за дети сидят там на изгороди? – сказала королева, взглянув на Сильвестра и Сильвию. – Пусть они подойдут ко мне.
Сильвия и Сильвестр очень обрадовались, что могут совсем близко рассмотреть короля и королеву. Они мигом соскочили с изгороди и подбежали к королевским саням.
– Послушайте, – сказала им королева, – вы мне очень нравитесь, потому что, когда я смотрю на вас, мне делается весело. А я люблю, чтобы меня веселили. Хотите жить в моем дворце? Я одену вас в бархат и золото, вы будете есть на хрустальных тарелках и пить из серебряных стаканов. Ну что, согласны?
– Простите, ваше величество, – сказала Сильвия, – но нам неплохо живется и в нашей хижине.
– И потом мы не можем оставить наших великанов, – сказал Сильвестр.
– А нельзя ли их взять во дворец? – милостиво сказала королева. Она была в отличном расположении духа и нисколько не сердилась, что ей возражают.
– Нет, это невозможно, – ответили Сильвестр и Сильвий. – Они живут в лесу. И они очень старые. Одному великану триста семьдесят лет, а другому триста восемьдесят восемь.
– Чего только не выдумают дети! – воскликнули в один голос король и королева и при этом так дружно рассмеялись, словно они были не король и королева, а самые обыкновенные люди.
– Ну, хорошо, – сказала королева, – тогда я велю построить тут дворец, и вы будете каждый день приходить ко мне в гости. Ваше величество, – обратилась она к королю, – прикажите распрягать коней, мы остаемся здесь.
Сказано – сделано. Каменщики и плотники сейчас же принялись строить дворец. В знак своей милости королева приказала раздать всем по мятному прянику, а Сильвия и Сильвестр получили, кроме того, огромный крендель, который испек сам королевский булочник. Крендель этот был такой большой, что с трудом поместился на санях.
На обратном пути лесничиха шепнула мужу:
– Слушай, старик, а ведь я правду говорила!
– Это ты про что? – спросил лесник.
– Да ведь околдовал кто‑то наших детей. Неужто ты сам не видишь? Куда они ни повернутся, на что ни взглянут, – солнце так сразу и засветит. Да посуди сам, где это видано, чтобы зимой цвели деревья и чтобы королева так милостиво разговаривала с деревенскими детьми? Уж я знаю, что тут колдовство замешано. Боюсь, как бы не вышло беды.
– Пустое ты говоришь, – сказал лесник. – Ну, что за беда, если на наших детей всем весело смотреть? Вот, если бы они всех до слёз доводили, – это, и верно; была бы беда!
А Сильвестр и Сильвия нисколько не удивились, что король и королева так милостиво разговаривали, потому что они никогда раньше не имели дела с королями. А то, что в пасмурный день светило солнце и посреди зимы всё цвело, тоже ничуть не удивило их – уж если сосны‑великаны обещали, что так будет, значит, так и должно быть.
На другой день, не успели Сильвия и Сильвестр проснуться, как за ними пришли королевские слуги. Королева опять была очень сердита. Она приказала разбить около дворца сад и сейчас же посадить цветы, но, конечно, цветы сразу померзли.
Королева топала на всех ногами и, в конце концов, сказала, что если через полчаса не покажется солнце и всё не расцветёт, она уедет отсюда, а всех жителей накажет.
Но в это время пришли Сильвестр и Сильвия. Сразу заблестело солнце, зазеленели деревья, и королева снова сменила гнев на милость. Но всё‑таки она решила прогнать своего придворного садовника и на его место назначила Сильвестра и Сильвию. И верно, они справлялись со своим делом лучше всякого самого учёного садовника. Никто не умел ухаживать за цветами так хорошо, как они. Ни в одном королевстве, ни у одного короля не было такого красивого сада!
Да и немудрено! Ведь ни один – даже самый могущественный – король не может заставить солнце взойти хоть на минуту раньше положенного срока. А Сильвестру и Сильвии солнце светило всегда, когда они хотели. Поэтому в саду у них всё цвело и зеленело так, что любо было смотреть!
Прошло много лет.
Однажды – это было поздней осенью – Сильвестр и Сильвия отправились в лес, чтобы навестить своих старых друзей и снова послушать их песни.
В лесу бушевала буря, в темных вершинах сосен завывал и гудел ветер, и, качаясь, сосны пели свою песню:
Стоим, как бывало, крепки и стройны.
Лишь снег нас оденет, и стает.
И смотрим, два друга, две старых сосны,
Как в мире сменяются зелень весны,
И снег, что белей горностая,
Как тучи проходят, дождями полны,
И птичьи проносятся стаи.
Взгляните – всегда наша зелень густа
На зависть березам и вязам.
Зима не оставит на них ни листа, –
Как вид их тогда безобразен!
Нам зелени вечной дана красота.
Щадят ее годы. И буря люта,
А нас не повергнуть ей наземь.
Так буйствуй же, буря, бушуй и лютуй!
Тебе не сломить нас…
Но в это самое мгновение внутри стволов что‑то затрещало, заскрипело, и со страшным треском сосны повалились на землю.
Как раз в этот день одной сосне исполнилось триста восемьдесят пять лет, а другой триста девяносто три года. Что ж тут удивительного, что ветер, наконец, осилил их?
Сильвестр и Сильвия ласково потрепали седые, поросшие мхом, стволы, и такими добрыми словами помянули своих друзей‑великанов, что бледно‑красные цветы вереска не утерпели и выглянули из‑под земли. И так много их было, что скоро они закрыли стволы старых сосен от самых вершил до самых корней.
Эту историю о двух соснах‑великанах и о Сильвестре и Сильвии я слышал давным‑давно.
Было ли так на самом деле или нет – я и сам хорошенько не знаю. Но если я не знаю, и ты не знаешь, и никто не знает, – кто же может сказать, что знает больше меня!
А я знаю хорошо, что когда на сердце весело и легко, тогда и солнце всюду светит, тогда и старый веник расцветает, точно куст сирени.