- Савик, ты хочешь быть главой компании, у которой долги, или ты хочешь в компанию, у которой – миллиардный бюджет?
Савик только пожал плечами – да, резонно.
Мать, присутствовавшая на совещании, поддержала своего любимца Сашу.
Шпеер-старший неохотно уступил.
Все прошло блестяще – Саша, владевший иностранными языками, обходительный и хитроумный, быстро очаровал инвесторов-японцев. Скоро договор был подписан, и громадная сумма влилась в бюджет компании Шпеера.
Победу праздновали всей семьей. Шпеер даже почувствовал себя лучше – он вставал, смеялся и поздравлял Сашу и Савика с одержанной победой.
От внимания Саши, однако, не ускользнуло, что в эти дни у Шпеера-старшего появился его личный юрист, Генрих Лярву, эстонец по происхождению, сопровождавший отца во всех делах уже много лет. Шпеер и Лярву надолго закрывались одни, но при этом вызывали к себе Савика.
В эти же дни к Шпееру приходит Савик с девушкой, Ритой, с которой он давно встречался. Савик объявляет отцу, что они с Ритой любят друг друга и собираются пожениться. Шпеер соглашается благословить их, с одним условием – сначала они решат все неотложные дела по компании, чтобы «у старика было спокойно на сердце».
Через некоторое время Шпеер сказал вечером жене, Иде Львовне, что собирается полностью отойти от дел, и передать компанию Савику.
Ида Львовна вызывает Сашу на разговор. Всю ночь они говорят с матерью.
На следующий день Саша приезжает в офис компании «Just Good Music». Здесь он знакомится с крупным авторитетом в области звука. По его заказу здесь собирают некий аппарат. Саша щедро благодарит его создателей за работу.
Еще через несколько дней Саша приходит к отцу.
На шее у него висит миниатюрный микрофончик. Устройство, заказанное Сашей, преобразует его голос – все, что он говорит, он говорит теперь хрипловатым голосом своего старшего брата Савика.
Саша приветствует отца – оживившись, Шпеер-старший тепло приветствует любимого сына.
Через несколько минут в палате Шпеера появляется Генрих Лярву. Начинается процедура оформления передачи прав на компанию. Лярву переписывает в договор имя: Александр Шпеер, при всех он называет Сашу Савиком. Также называет Сашу Савиком присутствующая здесь Ида Львовна.
Шпеер, прежде чем поставить окончательную подпись, вдруг забеспокоился. Старый аферист, Шпеер, кажется, что-то чувствовал.
- Странно ты сегодня разговариваешь, Савик! – говорит Шпеер.
- Волнуюсь, папа, - сказал Саша, покраснев от волнения.
Невидящие глаза отца внимательно смотрели на него, и от этого Саше стало не по себе.
- Подойди ко мне, сын, - сказал Шпеер, как обычно говорил Савику, - чтоб я мог обнять тебя.
Саша – он выглядел уже почти испуганно - беспомощно взглянул на мать. Она кивком подтвердила просьбу отца. Саша присел к отцу на кровать.
Шпеер протянул свои чуткие руки и ощупал руки сына.
На руках Саши были волосы – руки у него были волосаты, как у Савика.
В этот момент в комнату зашла по знаку матери девушка – это была девушка Савика, Рита. Она бросилась на шею Саши и, назвав его любимым, тоже присела на кровать Шпеера.
Шпеер улыбнулся – кажется, сомнения покинули его.
- Любимые дети мои, - сказал растроганно Шпеер, – подайте мне господина Паркера!
Саша протянул отцу его любимую ручку, и через минуту договор был подписан.
Саша утер пот со лба, только выйдя из палаты Шпеера и сняв с руки тончайшую прозрачную перчатку с волосами.
- Спасибо, мама! – сказал он все еще голосом Савика, и скорее освободился от голосового аппарата, - Спасибо, мама! – повторил он уже своим голосом.
Адвокат Генрих Лярву и Рита получили пухлые конверты.
В это время в лесу пытался освободиться от наручников Савик. Было холодно, а он был в пиджаке, галстуке, тонкой сорочке – в этом виде он ехал к отцу.
Савик стонал от боли, выворачивая себе руки, но ничего не получалось.
Тогда он напрягся изо всех сил, - Савик обладал большой силой, и, страшным голосом заорав, вывернул молодое дерево с корнем.
Глава компании Шпеера – Саша – произносил «тронную речь», обращенную к сотрудникам компании.
В зале, в первом ряду, сидела Рита – она буквально пожирала глазами Сашу.
Здесь же, рядом, сидела Ида Львовна – она умиленно смотрела на сына.
Старший Шпеер не был на торжественном собрании.
Старшему Шпееру сделалось хуже.
Он дремал в палате.
У его ног сидел, оперши голову на перевязанную руку и задумчиво глядя в окно, его любимый сын, Савик.
История пятая
«Призывник»
Президент Уткин и генерал армии Аврамеев были друзьями со школьной скамьи. Они вместе выросли, вместе прошли непростой жизненный путь, в котором хватало всего – и партийных интриг, и трудностей послевоенной жизни. Оба они были детьми первого послевоенного поколения, и всю жизнь прожили под знаком той великой войны.
Военное дело стало для Алешки Аврамеева профессией – еще с Суворовского училища. А Володя Уткин всегда мечтал стать разведчиком. Готовился с детства, языки учил, с парашютом каждое воскресенье прыгал. Мечта Владимира сбылась – он стал чекистом. В органах госбезопасности он проработал без малого двадцать лет. Потом начались новые времена, в которые Уткину суждено было стать Президентом.
Последнее время было трудным для них обоих. Шла война в Чечне – затяжная и кровопролитная, очередная чеченская кампания уносила все новые жизни.
Народ и Парламент требовали раз и навсегда покончить с этой проблемой.
Армия занимала наиболее радикальную позицию.
- Да что ты медлишь, в самом деле? – спросил Уткина, в очередной раз после полуночи засидевшись в его кабинете, Аврамеев. – Что у нас, сил не хватит прихлопнуть этих блядей? Да всех, за одну ночь! Ты только скажи! У моих десантных дивизий руки уже десять лет чешутся! Чего ждем, скажи? Почему ждем? Эх, дипломатия, масоны все, масоны! Стыдобища для русского человека, тьфу!
- Ладно, ладно тебе, Алешка! – успокоил его Уткин. – Тебе бы только прихлопнуть кого-то. Попридержи пока свои десантные дивизии. Не время. Не просто все это.
- Да весь мир смеется над нами! – не унимался Аврамеев. – Американцы, думаешь, терпели бы у себя такое, в какой-нибудь Неваде?
- Мы не в Неваде, Алеша, - строго сказал ему Уткин своим негромким чекистским голосом. – Зато у нас, слава богу, самолеты в башни не влетают. Так что, знаешь…
- Дальше тянуть будешь, и к тебе залетят! – гневно сказал Аврамеев.
- Типун тебе на язык, - сердито, но все так же негромко ответил ему Уткин.
- Стыдно мне! – сказал ему тихо и серьезно Аврамеев. – Неужто, как «Горбатый», хочешь размазней в историю войти? Просрать страну хочешь, как он? Или хочешь остаться в памяти людей Жуковым?
- Тебе-то, конечно, Жуковым! – негромко, но ядовито передразнил его Уткин. – А мне, еще скажи, Сталиным. Нет уж, спасибо.
- Ну… А на новый срок - хочешь? – спросил Аврамеев.
- Не знаю, – Уткин задумался. – Пусть народ решает.
Через несколько дней Уткин выступал с обращением к Народу.
В обращении было сказано, что пора покончить с наболевшей проблемой терроризма и задушить его очаг.
Еще через некоторое время в одном из московских военкоматов проходила медкомиссия.
- Вы – не просто солдаты! – выделывался перед тощими прыщавыми призывниками невысокий плешивый майор. – Вы – Уткинский призыв! Вам выпала честь победить!
Призывники разделись до трусов, и вереница сутулых тел, поджимая ноги – в военкомате был страшно холодный пол, - двинулась по врачебным кабинетам.
- Аврамеев? – удивленно поднял глаза на очередного призывника врач. – Вы, случайно, не родственник?
- Родственник, - ответил нехотя призывник. – Ну и что?
- Ничего, - врач как-то сразу подтянулся, - Поздравляю, - врач заглянул в карточку призывника, - Поздравляю!
- С чем? – удивился призывник.
- А.. – врач замялся, - С призывом в ряды Российской Армии!
Призывник последовал дальше.
Врач вскочил, и, опережая его, бросился в кабинет соседнего врача.
- И в каких же войсках Вы хотели бы служить Отечеству, Евгений Алексеевич? - широко улыбнулся призывнику военком в самом последнем кабинете военной комиссии.
- Не знаю, - пожал плечами призывник. – Вообще-то, я – пацифист.
В кабинете Президента, как всегда, последними после совещания остались Уткин и Аврамеев.
- Молодец! – радостно признался Аврамеев. – Вот теперь мы им покажем!
- Покажем, - согласился Уткин.
- Накануне выборов твоих - я им такую, Володь, баню устрою!
- Слушай, - негромко начал Уткин. – У тебя ведь сын призывается сейчас, нет?
- Да, - подтвердил Аврамеев. – Уже комиссию прошел. А что?
- Я думаю, - медленно начал Уткин и замолчал, опустил глаза.
- Ну, говори, что тянешь! – сказал нетерпеливо и обеспокоенно Аврамеев.
- Я думаю, в народе… да и в армии… вызвало бы подъем… Если бы сын министра обороны… в первом уткинском призыве… ну ты же сам говорил… разбить врага в его же логове. Я тут подумал, вернее, пиарщики наши подумали - твой сын не хочет стать десантником?
Аврамеев молчал и смотрел прямо в глаза Уткину.
В глазах генерала была растерянность.
- К сожалению, к воинской профессии он равнодушен, - тяжело сказал после паузы генерал. – Но если ты считаешь нужным…
- Не я считаю, - назидательно сказал Уткин негромко и опустил глаза, - интересы борьбы с террором требуют, Алеша!
Команда призывников в аэропорту ожидала отправки.
Призывников поили компотом в баре аэропорта.