Азраиль обернулся к нему: в светлых глаза мага горела злоба.
— Я же предупреждал тебя! — накинулся он на Долгузагара. — Я же говорил: не надо зажигать огня! Нас заметили вон оттуда, видишь?
И Азраиль махнул рукой в сторону отдаленного горного выступа, чуть правее Темной Башни.
— Там эльфийский лагерь! Сам покойник — и меня в могилу тащишь?! Это же нимри, они меня чуют!
— Пр-рекратить скулеж, — негромко скомандовал комендант, и маг стих на полуслове. — Объясни толком, что и где.
— Эльфийские дозоры, много и совсем близко, — ответил Азраиль, остывая.
— «Совсем» — это сколько?
— Три четверти часа, самое большое — час. Движутся дугой от востока до севера. Судя по скорости, дозоры конные, — четко, по-военному, отвечал маг.
По крайней мере, будучи мастером заплечных дел, Азраиль умеет отличать более важные сведения от менее важных, подумал Долгузагар. Кажется, их положение следует признать безнадежным: даже будь комендант цел и невредим, пешим не уйти от конных. А сейчас Долгузагар не знал, сможет ли он хотя бы устоять на ногах.
И, главное, винить в случившемся никого, кроме себя, комендант не мог: он прекрасно представлял себе рельеф Горгорота и Литлада. Отлично знал комендант и о стоящем на восточном кряже лагере эльфов Зеленолесья: те не строили укреплений и потому выбрали эту защищенную позицию, где могли не опасаться нападения и откуда легко совершали вылазки. Однако ночью ему, истекающему кровью, было не до остроглазых северных нимри. Долгузагар потянулся за своим кожаным подкольчужником.
— Что в окрестностях? Скалы, расселины, провалы?
Азраиль побледнел еще сильнее.
— Сам видишь, какие тут скалы, — он махнул рукой. — А все остальное как стол.
— Что-нибудь еще есть в округе?
— Свалка мертвых орков минутах в двадцати пешего хода.
Долгузагар, просунув голову в горловину подкольчужника, посмотрел на своего спутника:
— Я правильно понимаю, что там нимри тебя, черного мага, не унюхают?
— Правильно… — медленно ответил Азраиль. — А что…
— Туда и двинемся, — отрезал комендант. — И попробуем там отсидеться.
— Но мы же оставим след!
— У тебя есть другие предложения? Нет? Тогда подъем — и вперед.
Маг уже вскочил на ноги и с отчаяньем смотрел на груду вещей Долгузагара.
— Но ты же не сможешь ничего нести!
Да я, может, и сам идти не смогу, подумал комендант, а вслух сказал:
— Бросим барахло. Жизнь дороже.
Азраиль открыл рот и закрыл его, ужас в его глазах сменился пониманием.
Долгузагар уже застегивал тяжелый, со стальными бляхами, пояс, стараясь не смотреть на черную кольчугу и шлем с крыльями летучей мыши: и то, и другое было жаль едва ли не до слез. Особенно кольчугу, которая ночью спасла ему жизнь.
Потом комендант принял руку мага и попробовал подняться. Но стоило Долгузагару встать на колени, как мир пошел кругом и он рухнул на четвереньки.
Азраиль беспомощно смотрел, как его спутник, бледный, словно покойник, тяжело садится на землю.
— У тебя есть… что-нибудь?
— Что — что-нибудь? — не понял маг.
— Какое-нибудь зелье, чтобы я мог… идти, сражаться? Ты же пытчик, у тебя должно… быть. Вы же, когда пытаете, поите их какой-то дрянью… чтобы они не так быстро… не теряли сознание. Мне Изар… говорил.
Долгузагар был близок к обмороку, на его помертвевшем лице выступила испарина. Маг сглотнул.
— Но потом будет очень плохо, ты будешь лежать пластом…
— Если ты мне ничего не дашь, мы оба будем лежать пластом. Причем вечно.
Возразить было нечего. Азраиль поспешно достал шкатулку с лекарствами, словно считая мгновения до появления врага и стараясь не терять ни единого.
— Вот, держи, — он вытащил пробку из маленькой металлической фляжки, тут же заткнул горловину пальцем и протянул фляжку своему спутнику. — Затаи дыхание, отпей немного и сразу глотай. А потом полежи, иначе тебя стошнит.
Комендант взял фляжку, и по ложбинке расползся неимоверно мерзостный запах. Долгузагар сделался иззелена-бледным, но в точности последовал совету, выхлебав за раз чуть ли не половину снадобья. Маг, поспешно выхватив фляжку из ослабевших пальцев своего спутника, закрыл ее и бросил в мешок. Тем временем комендант из зеленого снова сделался просто бледным.
— Зачем вам инструменты, хватит дать этого понюхать… — хрипло сказал он, снова садясь. К своему удивлению, Долгузагар почувствовал, что сил у него и в самом деле прибавилось. — Дай руку.
На сей раз у коменданта получилось встать на ноги. Здоровой рукой он обхватил мага за плечи, тот согнулся, словно слишком тонкий посох, но устоял.
— Веди, — приказал комендант, и беглецы побрели сначала в обход холма, а потом на запад.
Пожалуй, думал Долгузагар, тяжело опираясь на своего спутника, если Азраиль не ошибся в расчетах, они успеют добраться до орочьего могильника раньше, чем их догонят: за холмом началось что-то вроде каменистого плато, где беглецы почти не оставляли следов. Но поскольку морэдайн не могли петлять — тогда маг потерял бы направление, — эльфам надо было просто двигаться туда, куда указывали следы на песке.
Оставалось уповать на то, что на старом поле битвы сыщется удобное местечко, где преследователям придется, во-первых, спешиться, а во-вторых, отложить луки и взяться за мечи. В противном случае лесные недоростки подстрелят беглецов, как кроликов — и либо дорежут беспомощных, либо уволокут в плен.
В плен Долгузагару хотелось не больше, чем Азраилю: да, он солдат, а не палач и не маг, а к воинам, даже в высоких чинах, и эльфы, и дунэдайн не столь суровы. Но Долгузагар — особый случай: однажды, еще до войны, во время вылазки в Харондор дела пошли неладно и ему пришлось взять в заложники мирных жителей. А потом убить их и уносить ноги обратно в Мордор. Долгузагар тогда самолично зарубил юношу из дунэдайн, сына какого-то лорда. А за убийство заложников полагается смертная казнь.
Остается надеяться, что ему удастся еще хоть раз порубиться на свежем воздухе: порой Долгузагару казалось, что от безвылазного сидения в Башне он сходит с ума. Как в то утро, когда комендант, проснувшись у себя в караулке, обнаружил за столом напротив себя окоченевший искалеченный труп. А в дверь скребся подручный пытчика, который рассказал протрезвевшему Долгузагару, как накануне тот вломился к ним в застенок и уволок полумертвого пытаемого, заявив, что тому уже хватит…
Когда черные нумэнорцы свернули за невысокие скалы, повеяло трупным смрадом. Точно, орки, недели полторы как околели, подумал комендант.
Азраиль вдруг остановился. Волей-неволей остановился и опиравшийся на него Долгузагар.
— В чем дело? — спросил он и, снова поглядев на своего спутника, обнаружил, что тот побледнел.
— Что-то мне нехорошо, — сдавленно произнес маг.
— Почему это? — не понял Долгузагар.
— Пахнет…
Если бы комендант не попробовал той гадости, которую дал ему Азраиль, он бы, наверное, посочувствовал магу: раньше Долгузагар тоже думал, что с вонью лежалых орочьих трупов не сравнится ничто. Азраиль, в свою очередь, счел нужным объясниться:
— Я же пытчик, а не некромант, с живыми работал, а не с мертвыми…
Маг постоял немного и медленно двинулся дальше, борясь со спазмами.
Скоро беглецы вышли к месту побоища, небольшому треугольному углублению между тремя покатыми склонами. Должно быть, орков окружили и били с трех сторон, потому что они валялись везде, в разных позах и в разных видах: изрубленные на куски и почти целые — застреленные. Стрелы из полуразложившихся трупов торчали и эльфийские, и нумэнорские. Жаль, на плато Горгорот не водится падальщиков вроде гиен или грифов, подумал Долгузагар, все бы не так смердело.
Он пригляделся: под склоном слева виднелось что-то вроде обрывистой терраски. Дно долины было каменистым, и до обрыва можно будет дойти, не оставив следов. Сердце коменданта радостно дрогнуло: вдруг им и в самом деле удастся отсидеться?
Азраиль высвободился из-под руки Долгузагара. Комендант подумал, что мага сейчас вывернет, но тот полез в свой мешок. Неужели ему понадобилось нюхнуть привычной гадости, чтобы перебить смрад падали? Но на сей раз Азраиль достал флакон из толстого непрозрачного стекла. Когда маг потянул из него притертую пробку, комендант почувствовал смутно знакомый запах благовония.
Азраиль прижал горлышко флакона к вороту и рукавам своей темной туники, и ноздри Долгузагара обжег аромат почти неразведенного сандалового масла. Настолько резкий и густой, что у него заслезились глаза и ожил желудок.
Комендант сдержался и не стал выбивать из рук мага злосчастную склянку: вред уже причинен.
— Ты спятил? — спросил он у своего спутника. — Боишься, нимри тебя так не найдут?
Рука Азраиля дрогнула, с горлышка флакона сорвались несколько капель масла и упали на землю.
Да, эльфов он боится до потери соображения. Долгузагар вздохнул и указал на каменную террасу:
— Пойдем посмотрим, нельзя ли там спрятаться.
И беглецы прежним порядком направились дальше, старательно огибая мертвецов и отдельные их части. Азраиль прижимал к лицу источающий благовоние рукав. Долгузагара мутило от запаха сандала, мешавшегося с трупным смрадом, и он испугался, что палаческое снадобье перестает действовать.
Между склоном и замеченной Долгузагаром терраской обнаружилось нечто вроде расщелины, или промоины глубиной примерно по грудь морэдайн. Комендант огляделся: кажется, эту щель можно заметить только оказавшись совсем рядом. Особенно если принять кое-какие меры.
— Бери вон того орка — он вроде поцелее — и тащи его сюда, на край расселины.
— Зачем? — удивился Азраиль.
— Чтобы было не так заметно, что тут обрыв, — терпеливо объяснил ему Долгузагар. — Ладно, поволокли его вдвоем. И его вонь забьет твой сандал.
Комендант, не обращая внимания на боль в раненом плече, наклонился над орочьим трупом, подцепил его правой рукой за целую перевязь и посмотрел на своего спутника. Азраиль поспешно нагнулся, подхватил орка за ноги, обутые в сапоги. И едва не упал от неожиданности, когда один сапог — вместе с частью ноги — отделился от тела. Маг ойкнул и выронил конечность.