Резким прыжком я ушёл в тень забора, приземлившись в метре от крайнего гопника. Пока он разворачивался, я задействовал заклинание Ужаса, поймав в створ поражения всю тройку бандитов. Почти беззвучно вся троица стекла на землю, только обрезок арматуры громко звякнул об камни, выпав у дальнего от меня бандита из руки. Подходившие сзади, застыли на месте, пытаясь рассмотреть, что у нас происходит. Я тут же метнулся назад, и, схватив Ольгу за руку, кинулся бегом по освободившейся тёмной улице. Геройствовать не стал. Спину прикрыл щитом. Кто его знает, что у напавших на нас бандитов в карманах припасено, а у меня откат заклинания Ужаса ещё несколько секунд. Пробежал метров двести, прикрывая собой жену. Убедившись, что преследующие нас бандиты отстали, и в темноте нас не видят, я резко свернул в сторону, нырнув в один из переулков. Впереди, скрытая кустами, стояла машина, с погашенными огнями и работающим двигателем. Мы оббежали её по кругу, дважды перемахнув через штакетник детского садика. На дорогу выскочили уже перед забором стадиона. Оглянувшись, я вполголоса выругался. Машиной, спрятанной за кустами, оказался милицейский "бобик", с характерным набалдашником на крыше, и длинной антенной. С этой стороны улицы он был, как на ладони. Идентифицировать его принадлежность к МВД, даже с такого расстояния, для меня труда не составило. А вот его нахождение рядом с местом происшествия — это уже плохо, очень плохо. Засада оказалась не простая, а с силовым прикрытием. То-то у меня гопники не укладывались полностью в нужный типаж. Две секунды потерял, пока режущее глаз несоответствие высматривал. Почти прозевал манёвр троицы на охват. Ботиночки одинаковые их подвели. Решили видимо, что такие мелочи мне в темноте не разглядеть. Так бы и получилось, но хромовые парадно — выходные ботинки, это один из брендов Афганистана, вещь узнаваемая. Любимая обувь спецназа. Другой армейской обувки в жарком климате надолго не хватает. Ой, не верю я, что по Алуште бандиты ходят в одинаковой армейской обуви, которую даже в армии не вдруг достанешь.
Тропинка, протоптанная через газон и кусты привела к дыре в заборе. Один из металлических прутьев был выломан, и мы, с нашими поджарыми фигурами, пролезли на стадион вполне свободно. К себе в номер не пошли. Переночуем в кабинете завхоза, от которого он мне доверил ключ, на случай срочных вечерних телефонных звонков. Для Ольги там есть кушетка, а я в кресле покемарю. Может, я и ошибаюсь, но мне нынешнее происшествие не нравится. Больше всего это на имитацию ограбления похоже. Раздумывая над тем, кому и зачем оно нужно, проворочался часа два. Версий много, а точных сведений никаких. Задремал, когда начало светать.
— Похоже, кто-то сильно не хочет, чтобы ты попал на чемпионат, — сделал Семёныч вывод из моего рассказа, когда я поймал его перед завтраком.
Я пришёл примерно к таким же результатам, только немного с другой стороны. Тренер предполагает интриги в области спорта, а я опасаюсь, что всё куда сложнее. Причину он назвал верную, но вот кто за ней стоит? КГБ или военные? На версию комитетчиков работает наличие милицейской машины, а на участие военных — здоровые лбы в армейских ботинках.
— Мы сегодня уезжаем. Добираться до столицы буду сам. Семёныч, я тебе сумку с вещами оставлю, довезёшь до Москвы? — озадачил я тренера, кивнув головой на сумку, стоящую на лавочке.
— Как поедешь? — поинтересовался он, подкинув сумку на руке.
— Пока не знаю, — покривил я душой, не желая говорить правду, скорее из суеверия. Тренеру я доверяю. Он человек порядочный, и надежды на меня у него нешуточные.
Маршрут я успел проработать. В фойе главного корпуса были вывешены расписания движения местного транспорта. Так что на материк выберусь, нигде не засветившись, а дальше — ищи ветра в поле. Нет сейчас ни у кого такой возможности, чтобы быстро отслеживать передвижения граждан на разных видах транспорта. Ну, не во всесоюзный же розыск меня объявят.
Со спортбазы мы выбрались через знакомую дыру в заборе. Оба были налегке, и шустро дошли до автовокзала.
Феодосия встретила нас буйством цветов на газонах и бесконечной полосой пляжа. Сам городок буквально вытянулся вдоль побережья. Мы купили билеты на "Комету” до Анапы. До отправления ещё полтора часа. Самое время послоняться по чудесному курортному городу. По совету местных жителей мы сходили в Юбилейный парк, чтобы посмотреть на фонтан Айвазовского. Оказывается, знаменитый художник подарил в 1887 году городу мощный источник пресной воды. На пятьдесят тысяч вёдер в день.
— Дедушка, а не подскажете, что на плите раньше было написано? — обратился я к старику, сидящему на лавочке. Полустёртые, более крупные буквы И и А. были заметны, если приглядеться.
— Так когда фонтан закладывали, хотели в честь Императора Александра назвать, а тот не согласился. Сказал, чтобы в честь дарителя его и именовали. Понял, какие правители на Руси были. Не то, что нынешние, — последние слова дедок пробормотал потише, как бы про себя.
На борт скоростного судна на подводных крыльях мы поднялись последними, дождавшись в сторонке, пока сотня пассажиров по трапу втянется в салон. Трап после нас сразу убрали, и теплоход, сыто рыкнув высокооборотными дизелями, направился на выход из бухты. Убедившись, что за нами никто не следит, я повеселел, и с удовольствием начал разглядывать старый маяк, мимо которого мы проходили.
— Историей интересуетесь, молодой человек? — задал мне вопрос наш сосед, мужчина лет сорока в светлом костюме и соломенной шляпе.
— По мере сил, — улыбнулся я, прислушиваясь к звуку двигателей, начавших набирать обороты. Скоростная "Комета" начинала всё быстрее и быстрее уносить меня от опасности.
— Этот маяк построила замечательная женщина, Евдокия Рукавишникова, в благодарность городу. Благотворный климат Феодосии спас от туберкулёза её умирающего сына. Скромного достатка дама была, между прочим. На строительство маяка у неё денег не хватало, так она дачу свою заложила. А уж потом, чтобы туманный колокол ещё купить, целый год кошельки вязала, да продавала. Люди знали, на что деньги пойдут. Кошельки её нарасхват были.
Я только головой качал от удивления, а сосед, разохотившись и найдя благодарного слушателя, сыпал рассказ за рассказом о других, не менее интересных местах и достопримечательностях полуострова, и удивительных людях, вошедших в историю.
В море наше судно, заметно поднявшееся от скорости над водой, стало слегка покачивать. Первым задремал сосед, а потом и Ольга сладко засопела под ухом, уткнувшись мне в плечо. Осторожно, чтобы её не разбудить, я вытащил из пакета словарь испанского языка, который в самый последний момент догадался захватить с собой. До прибытия в Анапу оставалось чуть больше трёх часов.
— Ну что, опростоволосились твои оболтусы? — хозяин кабинета развернулся к вошедшему всем телом. Похоже, что его могучая шея не обладала способностью к самостоятельным движениям.
— Так точно, товарищ полковник. Задание выполнить не смогли. Объект, воспользовавшись темнотой, сбежал.
— А мозгов у твоих олухов, чтобы его грамотно блокировать, ясное дело, не хватило, — то ли спросил, то ли констатировал факт грузный обладатель полковничьих погон.
— В том-то и дело, что операцию провели грамотно. Даже фонари успели разбить. Прижали его с женой между забором и пляжем. Трое спереди, двое сзади. Наша лучшая пятёрка работала. Вот только он троих положил, и сбежал. Куда делся, непонятно. Там дальше наряд милиции стоял, которые как бы должны были спугнуть грабителей. Заодно и пострадавшего в больницу доставить. Так они тоже никого не заметили. Под утро, когда у спортсменов народ зашевелился, наш человек в их корпус заглянул. У себя они не ночевали. Ключи от их номера у дежурного на щите висели.
— То есть ты мне предлагаешь доложить в Москву, что объект завалил трёх матёрых бойцов — диверсантов, а от двух оставшихся сбежал, и что особенно интересно, сделал это вместе с женой, — обманчиво ласковым тоном, вкрадчиво поведал майору полковник, — Да ты хоть понимаешь, что над нами всё командование ржать будет! — громыхнул он так, что на столе подпрыгнул и зазвенел стакан в подстаканнике, — Сопляк с бабой положил трёх элитных бойцов, и от двух ушёл. Да про нас после этого анекдоты до конца службы будут рассказывать. А точнее, про бойцов твоих, которые на ровном месте обделались.
Последние слова полковник уже не выкрикивал, а упершись обеими ладонями в стол и нависнув над подчинённым, шипел ему прямо в лицо.
— Давай майор, доложи всё ещё раз, только правильно, — вытерев платком багровое лицо, и нервно поправив тугой узел галстука, полковник тяжело опустился обратно в кресло.
— Из-за темноты объект наблюдением был потерян. В настоящее время он на месте временного проживания отсутствует. Его местонахождение неизвестно. Операцию планируем провести в поезде, послезавтра. Сейчас уточняем сведения о номере вагона, — посеревший лицом, майор выдал новый вариант доклада, ни на минуту не задумавшись.
— Вот так-то лучше, — глядя в сторону, и скривив лицо, одобрил полковник словотворчество подчинённого, — Ладно, иди. Стоп. Отставить. Чем он их приделал-то?
— Очень непонятно, товарнш полковник. Все трое говорят одно и то же. Вроде как объект к забору отпрыгнул, а потом из темноты такой жутью давануло, что они разом сознание потеряли. В себя пришли минут через пять, и то после того, как им вернувшаяся двойка по щекам настучала. Прямо мистика какая-то. Я их на обследование посылал. Никаких следов постороннего воздействия врач не нашёл.
— Чертовщина какая-то. Трое здоровых парней падают в обморок, словно тургеневские барышни. Они хоть не пьяные были?
— Нет. Хотели, для легенды водкой рот прополоскать, но купить не успели.
— Ладно, подчинённым всё сам объяснишь. Провинившиеся пусть билеты на поезд за свой счёт покупают. Скажешь, я приказал.
В Москву я прилетел ранним утром. Уставший, толком не выспавшийся н злой. Длительный транспортный марафон, со множеством пересадок, а потом битва в кассах аэропорта за билет до Свердловска жене, и до Москвы для меня — не самое приятное занятие. Поутру в аэропортовском кафе народа почти не было, поэтому я решил тут скоротать пару часов. На здравую мысль натолкнул неплохой кофе и вкусные бутерброды с бужениной. Шесть сорок утра. Москва ещё спит.