— Окей, — соглашаюсь я, потому что не разобрался в нюансах Twitter, если это вообще то, о чем она говорит. — Я имею в виду, что я обычно прав, так что…
— Скажи интернету, что я тоже здесь, — говорит Баш придвигаясь к Ви, которая отталкивает его лицо ногой.
— САМЫЙ ХУДШИЙ, САМЫЙ ПОТВОРСТВУЮЩИЙ ФИНАЛ ИЗ ВСЕХ! ТРЕД, 1/?? — набирает она на своем телефоне, её выражение лица спокойное и целеустремленное, а меня охватывает волной нежности.
— Ты маньячка, — говорю я, когда она доходит до четвертого поста.
— Я в курсе, — отвечает она, не поднимая глаз.
Я обнимаю её и целую в щеку, устраиваясь поудобнее, чтобы наблюдать, как она пишет самую острую и резкую критику, которая когда-либо будет написана об этом сериале и поднимаемых в нем темах. Это включает в себя обсуждение роли женщин в сюжете и ограниченных перспективах империалистических нарративов в европоцентричных фэнтезийных мирах. (Я говорил, что ей следует завести блог, за что она ткнула меня локтем и ответила, что у неё уже есть один, типа, я не изобрел создание контента в интернете, что было разочаровающей новостью, потому что я был на 100 процентов уверен, что это моя идея. Я сказал, что технически, моя идея напоминала ESPN105, только для книг, и тогда она показала мне «BookTube».)
— Кто вообще такой этот ваш Джереми Ксавье? — шепчу я ей на ухо. Она уже на двенадцатом твите.
Она не признается, но я знаю, что она улыбается.
Стоит ли говорить, что наша ссора после турнира продлилась недолго?
Это не значит, что мы не ругались потому что ругались, и еще как. В конце концов, я действительно чувствовал себя шокированным, преданным и сердитым из-за всего, что она скрывала от меня, и сообщил ей об этом, не оставляя между нами недосказанности. Но я также уточнил, что мой гнев не означает, что мне на нее плевать, и что я не готов позволить этой злости разрушить то, что было между нами, ведь я знал, что это было по-настоящему. — Я просто хочу узнать тебя, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты позволила мне увидеть себя, неважно, хорошую или плохую.
— Хорошо, — ответила она. И хотя я знал, что она еще не может полностью мне довериться, то, что она была готова попробовать, уже многое значило. — Ну, готовься, — сказала она кривясь, — потому что это будет отвратительно.
Не буду врать, это определенно было странно. Она показала мне все свои костюмы («косплей») и села объяснить, что такое ConQuest («это ролевая игра, по сути, предшественница онлайн-игр вроде “Двенадцатого рыцаря”»), а также сказала, что ей будет сложно встречаться с тем, кто не посмотрел хотя бы все фильмы из серии «Затерянная империя» (хоть у меня и был веский аргумент насчет белых сюжетных линий). Я потусовался с Башем (настоящим) и полистал блог её мамы. Это был своего рода «учебный лагерь» всего, что любит Ви, но, как я ей и сказал, ничего из этого не было «отвратительным». Все было новым и интересным, и подтверждало то, о чем я всегда догадывался: быть тем, на кого Ви Рейес не наплевать, стоит усилий. Когда она что-то любит, то делает это глубоко, вдумчиво и щедро, и она возвращает то, что получает, в десятикратном размере.
Физиотерапия проходит хорошо. Теперь я хожу на пробежки, и мне нравится. С окончанием футбольного сезона дома стало спокойнее. Моего отца даже чествовали на банкете в честь его победы в чемпионате штата, на который мы с мамой пошли вместе с моим братом Кэмом, во время одного из его редких визитов домой.
Для справки, Ви моему отцу нравится.
— Вот тот, кто начинает игру106, — сказал он, когда встретил её. — У неё есть свое видение.
— Пожалуйста, не пытайся её тренировать, ладно? Ви любит только те виды спорта, где можно драться, — между прочим, это ее прямая цитата.
— У девочки отличные икры, — возразил папа, но, к счастью, он не сказал ей надевать спортивную обувь или что-то в этом роде. Он просто думал, что ее центр тяжести сделает ее отличным спринтером, и сообщил ей об этом. Она, похоже, восприняла это как положительный комментарий.
Что касается моей мамы, то она была покорена уже в тот момент, когда я сказал, что подумываю пойти на вводный курс по информатике следующей осенью в Иллирии, отчасти благодаря Ви.
— Посмотрю, понравится ли мне, — быстро сказал я, потому что она смотрела на меня со слишком большим энтузиазмом. Я думаю, что ей всегда было сложно, ведь оба её сына имели что-то общее с отцом, а не с ней. В этом смысле, я думаю, она немного рада тому, что Ви показала мне и другие вещи в жизни, к которым можно стремиться, да я и сам это чувствую. (Хотя не говорите Ви, что она мотивирует мою сюжетную линию, кто знает, какие посты в соцсетях могут из этого получиться.)
Оливия тоже была поглощена своими делами с тех пор, как стала протеже Баша. Вы можете подумать, что неловко неожиданно сталкиваться с бывшей девушкой, пока я сижу на диване с новой, но Оливия и Баш были слишком заняты подготовкой к весеннему мюзиклу, чтобы остановиться и поболтать. Я за нее рад — она явно нашла то, что стоит её усилий, для которых ее прежнее хобби — поддерживать наши отношения — было крайне неэффективной тратой времени. Она будет гораздо лучше Ходл, хотя я и не знаю, кто это.
— Подожди, ты не знаешь, кто такая Ходл? О боже, Джек. Мы должны это посмотреть. Фильм длится около трех часов, но оно того стоит, я обещаю, — загорается энтузиазмом Ви.
(Вот как меня втянули в просмотр «Скрипача на крыше107».)
Забавно вспоминать, что этот год начался, казалось, с огромных амбиций: идеальная девушка, идеальный сезон, рекорд школы, бессмертие и слава. Еще Иллирия, но не из-за того, чем она была, а из-за того, что она собой олицетворяла. Полагаю, можно сказать, что моё удовлетворение — мелочь по сравнению со всем этим. Ведь вместо того, чтобы проснуться для изнурительной тренировки, я собираюсь осторожно сделать растяжку и неспеша побегать. Или то, как я просматриваю каталог Иллирии, чтобы понять, какие факультативы мне подойдут (совсем не похоже на стремление «прийти, увидеть — победить», которое привил мне отец). С этой точки зрения может показаться, что я не достиг того, к чему стремился.
В этом году мир стал для меня больше. Вселенная стала шире. Я начал видеть жизнь не только через призму футбольных тренировок, не только через необходимость быть быстрее и сильнее, не только через бег ради доказательства, что я могу. Впервые я осознал, насколько велики мои возможности, сколько всего мне еще только предстоит испытать. И это открытие придает мне смелости.
Такой смелости, что я наткнулся на клуб любителей «Двенадцатого рыцаря» в Илирии и решил узнать, что он из себя представляет. Потому что я вроде как должен узнать, верно? К тому же оказалось, что один из разработчиков игры — выпускник, который иногда читает лекции в кампусе, так что…
— Ты готов?
Ви смотрит на меня с надеждой. Это другая ее версия, та, которая хочет поделиться чем-то со мной, показать себя такой, какая она есть на самом деле. Это интимная версия Ви, и хотя я очень ценю ее стойкость, все равно считаю себя счастливчиком, потому как мне время от времени позволяют увидеть этот блеск Ви Рейес.
— Ты понимаешь, что мы собираемся посмотреть весь плей-офф NCAA108 после этого, да? — спрашиваю я. — Так будет справедливо.
— Да, и я действительно считаю дни, — отвечает она.
— Нет, не считаешь.
— Нет, — соглашается, — не считаю.
— Тебе понравится.
— Разве?
— Да, ты любишь немного варварства.
— Да, но когда это просто перетаскивание игрушки…
Она делает недовольное лицо, когда я ее целую, но вскоре оттаивает.
— Ладно, — говорит она, глаза все еще закрыты.
— Что «ладно»?
— Ладно, футбол очень для меня важен.
— Я не просил тебя заходить так далеко, но спасибо, что назвала его настоящим названием.
— Это не ракетостроение, Орсино.
— Виола, — предупреждаю я.
— Да, Ваша светлость? — сухо спрашивает она, и лишь немного протестует, когда я вновь целую ее.
Ви
Энергия, вибрирующая в комнате кажется суровой, но не из-за напряжения. Это возбуждение перед битвой, вибрация товарищества и нервозности, связывающая нас всех вместе. (А еще это голод, потому что Лола на кухне жарит люмпию, и мы уже полчаса чувствуем этот запах, что подталкивает всех нас на различные акты отчаяния).
— Итак, — наконец произносит Оливия, которая вела подробные записи о своем персонаже так же, как она разбирала нашу сцену из «Ромео и Джульетты». — У нас будут, типа, презентации персонажей?
Все поворачиваются ко мне, включая Антонию.
— Эй, привет? Ты знаешь, как это работает, — напоминаю я ей.
— Но не с тех пор, как ты стала квест-мастером. — Она улыбается мне. (У нас все лучше. Вчера она спонтанно пришла, как раньше, и осталась на ужин.)
— Ну, это наша игра, а не только моя, — напоминаю я ей.
— Я помогал ее писать, — добавляет Баш.
— Мы знаем, — отвечают ему все хором.
Справа от меня Ник и Джек обмениваются взглядами «во что мы вляпались?».
— Эй, — напоминаю я. — Вы сами вызвались.
Подруга Оливии, Марта, «дикая карта109» нашей компании. Оказывается, что она не только популярная чирлидерша из выпускного класса, а еще и участница лиги ConQuest, где она состояла последние четыре года со своей бывшей группой девочек-скаутов. Она тянется к листу с персонажем Оливии:
— Я думаю, нам стоит сделать презентацию.
— А что, если у нас нет таланта шоумена? — говорит Ник.
— Тогда вы проиграете, — громогласно заявляет Баш.
— Вы не обязаны это делать, — говорю я Нику.
— Нет, я хочу, — уверяет он меня. — Я имел в виду Орсино.
— Простите? Я, типа, стопроцентный шоумен, — говорит Джек, и это правда.
— Баш может сделать это за меня, — заявляет Марк Курио, протягивая страницу моему брату.
— О, с удовольствием, — отвечает Баш, потянувшись к листу, пока Оливия не шлепает его по руке.