— Не думала, что дойдет до такого, а? — Он попытался скрыть настоящие чувства за напускной веселостью, но они так давно знают друг друга, что перед Айджес можно не прикидываться.
— Я всегда на твоей стороне, ты же знаешь, — суккуб встала с кресла вслед за ним и, наклонившись, быстро поцеловала в щеку.
Взгляд Шефа потеплел.
— Хорошо, что ты вернулась.
Глава 41
Собрать вещи мне почти не дали. Дежурный Затылок, выполняющий, как оказалось, у Шефа роль личного цербера, постоял в дверях минут пятнадцать, глядя как я мечусь по квартире, а потом бесцеремонно вытащил наружу.
— Необходимое купите на месте, — он запер квартиру своим ключом и подтолкнул меня к лестнице. Спускаясь вниз, я успела оглянуться — мне хотелось сохранить в памяти хотя бы дверь того места, где какое-то время я была так искренне счастлива, пусть и недолго. Те теплые вечера, когда Шеф приходил из Института, и мы вместе смотрели какой-нибудь дурацкий вампирский ужастик, смеясь до колик, казались теперь просто выдумкой из другой жизни.
— Пытаться убежать бессмысленно, да? — на всякий случай уточнила я.
— Совершенно.
— Знаете, я вас ненавижу.
— Как будет угодно, — он забрал у меня рюкзак, — а это пусть лучше будет у меня. Надеюсь, вы взяли все, что нужно на первое время.
Я ничего не ответила, хмуро ступая вниз. Что я взяла? Документы, мамину фотографию, которую давно привезла с нашей старой квартиры и с тех пор хранила в ежедневнике. Карманное издание – «походный томик», как я это называла – «Мастера и Маргариты». И простой черный «Крикет», которым всегда пользовался Шеф — просто, что-то, чего он касался.
— Да, у меня есть все, что нужно, — я вздохнула и в последний раз оглянулась на нашу квартиру. Ее уже не было видно.
Ехать на заднем сиденье было непривычно. Я пыталась уговорить Затылка разрешить пересесть на переднее место, но он был неумолим — мало того, еще и двери защелкнул.
— Да не собираюсь я на ходу из машины выпрыгивать, — мрачно заметила я, когда со всех сторон раздалось синхронное «щелк!».
— Вот и славно.
Мы ехали медленно — в городе уже начинались пробки. Прижавшись к стеклу, я пыталась насмотреться любимыми улицами в последний раз, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Знакомые здания, лепнина, даже новомодные бутики на Невском — все вдруг обрело ценность и смысл. Просто потому, что я видела их в последний раз. Здания исчезали за спиной, отражаясь в черном блестящем боку машины, и мне казалось, что город пытается попрощаться со мной, а я все выскальзываю из его протянутых рук...
— Попрощаться хоть можно? — я только сейчас сообразила, что об отъезде не знает никто, кроме Шефа, даже Китти. Телефон Затылок отобрал у меня, как только появился у проходной Института.
— Не стоит, — он неумолимо смотрел вперед, расслабленно положив руки на руль. Пнув его кресло, я растянулась на заднем сиденье и закрыла глаза. Мерное скольжение машины убаюкивало, особенно если учесть, когда я спала в последний раз...
Проснулась я от резкого поворота, из-за которого чуть не свалилась на пол. Голова гудела, как бывает всегда, если долго не спать вообще, а потом — слишком мало. Я уже набрала в грудь воздуха, чтобы высказаться о манере вождения Затылка, когда услышала его тихий голос — кажется, он не понял, что разбудил меня и старался не шуметь, говоря по телефону.
— Шоссе на Пулково закрыто... Да, не проехать. Дорогу не могу найти... — я напрягла слух изо всех сил, но услышала только равномерный гул вместо голоса его собеседника. — Нет, в другое Пулково тоже, уже третий круг нарезаю по одним и тем же дорогам, я рекламный щит приметил, на нем мазок краски... Есть, Александр Дмитриевич.
Короткие гудки, разговор прекратился. Я резко высунулась между передними сиденьями.
— Что случилось?
Надо отдать должное, Затылок не вздрогнул.
— Плохо быть человеком, вот что случилось, — он поправил черные очки и проводом за ухом, — мне не выехать из города к аэропорту.
— Не поняла?
— Дорога, — Затылок дернул коробку передач, увеличивая скорость, — все дороги закольцованы. В жизни такого не видел, только слышал. А Александр Дмитриевич велел звонить, как только случится что-то непредвиденное.
— О как, — я осторожно перебралась вперед, Затылок потерял бдительность, — и что же это происходит?
Он бросил на меня многозначительный взгляд через очки.
— То есть, нам не выехать из города? — уточнила я.
— Именно так.
— Погодите, мы что... в блокаде?! — наконец дошло до меня.
— Похоже на то, — он крутанул руль, едва разминувшись с какой-то иномаркой. — Александр Дмитриевич велел немедленно возвращаться.
— Блокада...
Слово было серым на вкус и отдавало смертью. Как и каждый, кто живет в Петербурге, мы все слышали про страшные 900 дней во время Второй Мировой, но сейчас, в двадцать первом веке, вспоминать их было как-то странно. Особенно, когда по залитым солнцем улицам ходят довольные люди, щурясь на солнце и впервые за год надев темные очки. У них там — весна, а у нас — осада.
— Где мой телефон, мне позвонить надо? — я требовательно протянула руку, но она осталась пустой. Затылок неловко кашлянул.
— Александр Дмитриевич велел разобрать телефон насколько это возможно, чтобы вы ни с кем не могли связаться и предупредить об отъезде.
— У меня слов нет! — я откинулась на спинку. — Куда едем?
— Обратно в Институт. Судя по всему, дороги на все вокзалы и даже в порты тоже закрыты... — он не выдержал и ударил ладонями по рулю. Я даже вздрогнула.
— Да бросьте, чего вы-то переживаете, это же не ваша вина!
— Вы не понимаете, — он качнул головой, — я Александру Дмитриевичу многим обязан. Он меня вытащил из такого места, по сравнению с которым ад — детский садик. Забрал оттуда, к мозгоправам вашим отправил, которые с превращенцами работают...
— С превращенцами? — Я прищурилась.
— Да с оборотнями. Они, знаете, не всегда могут справиться с собственной второй сущностью, вот их и отправляют к психотерапевтам, чтобы они им мозги на место поставили. — Он помолчал. — Босс меня буквально к жизни вернул, работу хорошую дал, я за ним куда угодно пойду, а тут не смог просто взять и увезти одну девушку в аэропорт!
Что-то не складывалось.
— Вы в Институте работали? — на всякий случай уточнила я. — Я вас раньше не видела.
— Нет, я на окраине в наружной охране был, Купчино, — Затылок одернул рукава рубашки и вдруг зло дернул наушник, бросив его на плечо, — всякие аномалии караулил, ну знаете, мало ли там еще кто из нелюдей высунется без разрешения. А сегодня только со смены вернулся — звонок! Бросай все, хватай форму и дуй в город отвозить сотрудников в аэропорт. Нас несколько вызвали, я одного парня знаю, сегодня тоже видел его. — Он помолчал, дождавшись «зеленого» на светофоре, ударил по газам. — А вы кто? Из щупальцев?
— Кого?! — Я чуть с сиденья не свалилась.
— Ну этих, которые все чувствуют, — Затылок ухмыльнулся, — мы их просто так называем.
— Эмпаты, наверное?
— Точно, эмпаты. Такое слово мудреное, нам проще так, — он махнул рукой, — «щупальцы» и «превращенцы».
— А вампиров как называете? — Не удержалась я.
— «Трупы», — Затылок усмехнулся, — главное, чтобы они не слышали.
— Вот это уж точно!
— Кстати, меня вообще-то Андрей зовут, — он сделал паузу, — раз уж мы так разговорились.
— Очень приятно, — я кивнула, — а почему вы решили, что я из эмпатов?
— Да не похожи вы на оборотня. Я ихнего главного видел, как его... Оскар?
— Оскар, — кивнула я, едва сдерживая улыбку. Какой серьезной ни была ситуация, а послушать про знакомых со стороны всегда было весело.
— Ну вот. Здоровый такой мужик, еще эти глазищи его желтые, — Андрей качнул головой, — сразу видно, что, ну, не человек он, — он махнул рукой для выразительности, — такой даже меня уложит. А вы такая вся маленькая, худенькая, миниатюрная...
Кусая губы, чтобы не рассмеяться на весь салон, я уточнила:
— А вы еще кого-нибудь из оборотней видели?
— Ну, этих, как, близняшки-то две рыженькие?
— А, знаю, лисички.
— Точно. Тоже такие женщины тоже, ну... Ну видно по ним.
— Я-ясно, — я растянулась на сиденье, прикрыв глаза и поражаясь человеческой наивности. Да, при таком раскладе прятаться среди простых смертных можно веками, они ничего и не заметят. Какой-то кошмар, если вдуматься. Просто слепое стадо!
— Так кто вы? — не унимался Андрей. — Вы извините, что так пристаю, может это личное, просто очень уж любопытно...
— Да ничего-ничего, — я крутанула головой, разминая затекшие во время сна в машине позвонки, — я оборотень.
Оставшуюся дорогу мы провели молча.
Уже у самого Невского я попросила набрать Шефа и узнать, можно ли мне купить новый телефон вместо разобранного. С того конца провода, судя по всему, прозвучало что-то типа «Пусть делает, что хочет», потому что Андрей на мгновение округлил глаза и, без слов отдав мне рюкзак с кошельком, высадил у одного из салонов сотовой связи.
Машина уехала, а мне велели вернуться в Институт как только освобожусь. Я осталась стоять на теплом майском солнце. Она уже грело, уже прошлось по коже россыпью веснушек, уже обещало лето, которое наступит еще только через месяц. Вопрос только, наступит ли оно для нас.
Я пожмурилась на солнце, пока все вокруг не стало синим, а потом открыла глаза и огляделась. Только недавно пушка возвестила полдень, а Невский уже затоплен торопящимися во все стороны сразу людьми. Которые ничего не знают и ни о чем не волнуются. Как я им завидовала.
В салоне было темно по сравнению с улицей и очень спокойно. Несколько студентов, прогуливающих пары и глазеющих на новинки, которые им не по карману. Парочка гламурных барышень, до сих пор ходящих в норковых полушубках чуть ли не на голое тело, как раз-таки покупающих те самые новинки, которые не по карману студентам и не по надобностям им самим. Мобильные магазины — это тот еще срез общества.