– Мы абы кого не берем, посуровел тот. У нас серьезная организация – и хмуро посмотрел на Олега.
– Ну да, ну да, изобразив клоуна, – сказал Олег. Остальные то сейчас несерьезные.
Анархист разозлился, но смог спокойно сказать. – Ты не понял мужик, ты должен доказать, что ты нам нужен, а моральных уродов и уголовников мы не берем!
– Нас слишком мало, чтобы брать в свои ряды мусор, а потом избавляться от него через кровь. Опешив от такого серьезного разговора сказалось бы, рядовым членом анархистов, Олег поневоле зауважал людей стоящих за такой неоднозначной вывеской.
- У меня рекомендации от знакомого «Герцена» и еще вот – и Стальной показал свою черную каплю ефрейтора ополчения.
- Воевал? – быстро спросил у него анархист. – Да, но всего 2 боя.
– Понятно!
– Хорошо, проходи – и посмотрев документа Олега, он пропустил его во внутрь здания, сказав, что-то по переносной радиостанции.
Холл разительно отличался от входа, если снаружи бывшего спортзала ничего кроме флага анархистов не было, то внутри все было увешано лозунгами, агитками, плакатами и задрапировано анархистскими флагами, разных размеров и форм.
Посередине него висел огромный баннер АНАРХИЯ-МАТЬ ПОРЯДКА! Белыми крупными буквами на угольно-черном полотнище. Хорошо подготовились, рассматривая наглядную агитацию, – подумал Стальной – уважаю! В центре холла напротив входа стоял большой письменный стол за которым сидел анархист с другими знаками различия, чем у того кто стоял на входе, подняв голову он вопросительно посмотрел на Стального.
– Э, господин?
– Не господин, а товарищ, или камрад, – тут же перебил Олега анархист. У нас здесь так принято обращаться к друг другу, – пояснил он.
– Я понял – кивнул Олег. Где мне можно найти камрада «Герцена».
- С какой целью, – поинтересовался анархист. Я хотел бы записаться в ваш отряд и имею к нему рекомендательное письмо из ветеранкома.
– Позвольте, – сказал анархист и вежливо протянул руку за бумагами Олега. Стальной вытащил письмо, и показал снова свои документы ополченца и удостоверение гражданина Оранжевой республики. Внимательно изучив их и удовлетворенно кивнув, анархист сказал: – Поднимайтесь на второй этаж, вправо по коридору, первая дверь справа.
– Спасибо, – поблагодарил Олег и найдя глазами лестницу, пошел искать кабинет «Герцена». Найдя его, он аккуратно постучал в нее и дождавшись разрешающего отклика вошел.
Кабинет был небольшим, обстановка простая, видно еще от прежнего хозяина, судя по оставшимся вымпелам победителей соревнований и валяющимся по углам наградным кубкам, кинутым туда за ненадобностью, но на всякий случай не выкинутым вообще.
На стенах висело несколько анархистских лозунгов и все. За небольшим письменным столом сидел человек возрастом около 35 лет, как ни странно светловолосый, с короткой рыжеватой бородкой и усами, видно только что перешедший рубеж запущенной небритости. Он встал из-за стола и крепко пожал руку Олегу, даже не спросив о цели визита.
- «Герцен» – представился он.
Стальной представился – «Второй».
– Молодец, угадал, засмеялся «Герцен».
- Герцен, – это мой позывной. Фамилию мою тебе знать не нужно. А вот Вам камрад, желательно представиться как можно полнее. Олег усмехнулся и добавил. "Бывший ефрейтор 10 мотострелковой роты 101 полка ополчения ныне уничтоженного и расформированного" и он протянул свое рекомендательное письмо.
– «Герцен» взял в руки записку, прочитал ее и задумчиво почесал свою отросшую щетину.
- А почему решили идти к нам, а не скажем в «Реванш» или к желто-синим, есть еще и другие более менее группировки, можно было вступить и в рядя корпуса стражей порядка.
– Хочу к вам по идеологическим соображениям, ответил Олег.
– Анархии, что-ли хочешь?
– Нет порядка, усмехнулся в ответ Олег.
– Хм, хмыкнул «Герцен», слишком просто все у тебя.
– А куда еще бывшему ополченцу идти, – чье подразделение было полностью уничтожено одним из добробатов красно-черных? В «Реванш» говорите, что-то они тоже не сильно добрые ребята, машинально почесав синяк на спине, – сказал Олег.
– Я с ихним патрулем уже пообщался, они наверно хорошие ребята, правда когда спят зубами к стенке, да и цвета мне ихние не нравятся. Желто-синие безучастно наблюдают за тем, что происходит вокруг, что от них ждать неизвестно! Вы анархисты, хорошо организованы у вас есть по всей видимости какая-то цель и вы тщательно отбираете людей.
- Да и люди выбирающее своим цветом черный, либо законченные негодяи, или отморозки, либо наоборот жертвующие собой и идущие до конца. Все что я о вас знаю и видел, не относит ваше движение к первой группе, да и не слышал я о вас ничего плохого, а люди вы по всему видно отчаянные. К тому же мне нужно отомстить за товарищей и за себя, а один я не смогу этого сделать и не спасу никого. Одиночки революцию не делают!
– Все так, все так… задумчиво протянул «Герцен». – Мне надо подумать, – подытожил он. У тебя есть рекомендация, за тебя поручились, ты уже был в бою и выжил, – значит, чего-то стоишь. Я посоветуюсь с товарищами, и спросил: У тебя оружие есть?
– Да ответил Олег и хлопнул по сумке.
– Гм… подготовился. – Хорошо, тогда приходи завтра, ближе к обеду. – Деньги у тебя есть?
– Есть пока, – ответил Олег.
- Возьми этот жетон – и «Герцен» протянул вороненную металлическую пластинку с выбитой точкой слева, это опознавательный, чтоб на входе не мурыжили, и оружие свое не прячь, чтобы видели, что ты вооружен и опасен, а то мало ли что, сейчас пока спокойно, но мы ко всему готовы.
На этом разговор закончился и Олег снова пожав руку «Герцена» вышел из его кабинета. Выйдя из штаба анархистов, он знакомым маршрутом, добрался до своего дома. Хорошо, что без приключений.
Глава 10 Cхватка
Налив себе чаю и плотно перекусив собственноручно приготовленной тушенкой, приступил к разбору событий, прокручивая их у себя в голове. Все обдумав, Олег развесил свою экипировку, проверил разгрузку, вытряхнул из мешка трофейный 74-ый, разобрав его почистил и смазал, найденным в кладовке машинным маслом и собрав его обратно, засунул снова в мешок, к которому пришил лямку от противогазной сумки, чтобы легче было его таскать за спиной.
Вытащил все магазины и снарядил их патронами добытыми на блокпосту красно-черных. Рассовал по карманам купленного «комка», нож с вилкой, остальную мелочевку вместе с запасом продуктов и литровой флягой с минералкой, положил в старый рюкзак, туда же сунул патронташ к дробовику и охотничий пояс.
Подготовив себя к следующему дню, он решил, что неплохо бы запастись, продуктами и алкоголем, пока они еще были в свободной продаже. Дальше с каждым днем, могло быть только хуже, да и деньги постепенно съедала инфляция и их покупательная способность нивелировалась, в смысле дешевели до уровня фантиков от конфет, да и мыльно-рыльные у него заканчивались, что тоже грозило стать дефицитом.
Переодевшись в обычную одежду, Олег взял большую сумку под продукты и сунув в карман куртки револьвер, направился в ближайший супермаркет. Бодрой слегка подпрыгивающей походкой он шел по улице в сторону супермаркета, внимательно оглядываясь по сторонам.
Лето уже подходило к концу, и темнеть стало раньше, листья на деревьях понемногу желтели и краснели, некоторые медленно кружась, опадали с них, устилая тонким слоем пешеходные дорожки и редкие газоны улиц. Воздух был насыщен ароматами палой листвы, мокрого асфальта и еле уловимым запахом гари. Олег уверенно свернул между двумя пятиэтажками, сокращая путь до супермаркета, когда внезапно услышал пронзительный женский вскрик.
- "Не надо, пожалуйста, не надо!" Кого-то умоляла невидимая женщина. У Олега все внутри обмерло, сердце заколотилось в груди как бешенное, отчаянно разгоняя кровь по венам, невольно замедлив шаг. Олег страшился увидеть то, что происходило за углом пятиэтажки.
Никаких сомнений в происходящем там, у него не было. Вытащив револьвер и крутнув для своего успокоения барабан, подошел вплотную к углу здания и прижавшись к нему, кляня себя мысленно за нерешительность, осторожно выглянул одним глазом.
На небольшой стоянке перед супермаркетом, отчаянно сопротивлялась молодая женщина, крича и умоляя, она пыталась вырваться из рук четверых насильников, которые пытались затолкать ее во внедорожник с знакомыми красно-черными полосами.
– Вокруг все как вымерло!
Из недалеко стоящей припаркованной малолитражки, внезапно, видимо сумев открыть дверь, выскочил маленький ребенок и с криком – «мамочка любимая», кинулся к отчаянно отбивавшейся матери. Один из нападавших, бросив мать, схватил ребенка и отшвырнул его в сторону. Этот детский крик «Второй» запомнил навсегда.
Страх охвативший его разум от происходящего, бесследно растворился в охватившем его гневе и ярости, ненависть, немного утихшая и еле тлеющая в глубине его души к врагам, внезапно вспыхнула ярким пламенем, в голове мелькнула одна лишь мысль, а ради чего тогда жить, если вот так из-за ничего, убивают ни в чем неповинных детей, чья вина состоит только в том, что они любят свою мать, крадут ни в чем неповинных женщин, чтобы вдоволь поизмываться над ними в узком кругу шакалов.
Ведь самое тяжелое в жизни – это остаться человеком! Это изречение было последнее, что смог вспомнить потом Олег, дальше он практически ничего не помнил и не осознавал себя. Перед глазами замелькали красные пятна, горло перехватил спазм, тело стало легким и послушным. Ярость, чистая как энергия ярость, захлестнула его сознание и он бросился вперед, взяв на изготовку револьвер, на ходу прицелился и открыл огонь по вооруженным фигурам из него.
- Кажется он, что-то кричал или даже рычал. Заметив его, нападавшие, отшвырнули женщину и начали стрелять в него. Достаточно поздно, и поэтому первым Олег убил того, кто убил, как потом оказалось четырехлетнюю девочку, случайной пулей в глаз из револьвера, вторым одного из тех, кто запихивал в машину женщину.