Между тем убийца – а никем другим человек в маске быть просто не мог – шагнул к кровати, перехватив подушку так, чтобы было удобнее закрыть ею моё лицо. Он подошёл вплотную к кровати и растерянно замер, не обнаружив меня там, где я, по идее, должна была быть.
Воспользовавшись моментом, я шагнула из-за шторы и от всей души приложила злодея по голове статуэткой. Скорее всего, моя затея увенчалась бы успехом, но убийца в последнюю секунду отшатнулся, и удар получился менее сильным, чем мог бы быть.
Явно не ожидавший нападения преступник отшатнулся, схватился за голову и вместо того, чтобы кинуться на меня, опрометью бросился вон из комнаты, отбросив подушку. Простучали торопливые шаги, а затем хлопнула входная дверь, причём звук показался мне настолько громким, что я вздрогнула и выронила своё своеобразное оружие. Потом отлепилась от стены, медленно, как сомнамбула, подошла к кровати, но села почему-то не на неё, а на пол рядом. До меня начало доходить, что я в очередной раз была на волосок от смерти, и если бы не тревожащие мысли, помешавшие заснуть, то… Лучше даже не думать, чем мог закончиться визит ночного гостя.
Потом на меня накатило желание позвонить Алексу и пожаловаться на жизнь, но я вовремя себя остановила: я пока не знаю, кем был мой ночной гость. Да, я практически уверена, что это был не мистер Гилмер, но всё же… червячок сомнения никуда не делся. К тому же и время для звонка, мягко говоря, не самое подходящее: половина третьего ночи.
Прислушавшись, чтобы убедиться, что незваный визитёр ушёл, я осторожно выглянула из спальни: в доме было абсолютно тихо, было слышно даже, как тикают часы над камином в гостиной. Аккуратно ступая, спустилась по лестнице, всё же опасаясь, что откуда-нибудь из тёмного угла на меня выпрыгнет злодей, а я даже верную статуэтку в спальне оставила.
Внимательно оглядев входную дверь, я не заметила никаких следов взлома, значит, её открыли ключами или отмычками. Но, насколько я знала, ключей от дома ни у кого кроме меня не было. На всякий случай открыла ящичек стоящего в холле шкафа и убедилась, что запасной комплект на месте. Надо будет, кстати, убрать его куда-нибудь подальше, а то мало ли, кто его стащить может. Ходят тут всякие…
Закрыв входную дверь изнутри, я проверила выход в сад, убедилась, что с ним всё в полном порядке, и на всякий случай пододвинула к двери вешалку с сумками и зонтами. Задержать злодея она, конечно, не сможет, но грохот я точно услышу. Хотя бы буду готова и встречу гостя во всеоружии. Прихватив от камина увесистую кочергу, я почувствовала себя намного увереннее: такой железякой и убить можно, не то что обезоружить. Хотя вряд ли попытку проникнуть в дом повторят уже сегодня.
Уже лёжа в постели, я стала думать о том, кем мог быть мой несостоявшийся убийца? Все мужчины, находящиеся под подозрением, были примерно одного роста и схожей комплекции. Ну, может быть, Алекс был чуть шире в плечах. Вот как теперь определить, кто это был? Хотя что это я туплю! У ночного гостя наверняка остался след от удара статуэткой: ссадина или как минимум приличный синяк. Ударила я от души и совершенно точно задела. Так что завтра нужно будет просто постараться каким-то образом увидеть каждого из входящих в круг подозреваемых и проверить на наличие синяка на лице. Осталось только придумать, как это сделать… но я постараюсь!
Глава 26
«Туда ехали, за ними гнались.
Оттуда едут, за ними гонятся.
Какая интересная у людей жизнь!»
Несмотря на неоднозначно проведённую ночь, проснулась я в достаточно бодром расположении духа и даже что-то напевала, готовя завтрак. Ставя на место вешалку с сумками и зонтами, я решила, как мне проверить хотя бы одного из подозреваемых. Я с утра наведаюсь в полицейский участок: вчера Джастин что-то говорил о том, что в воскресенье он дежурит. Вот и посмотрю, нет ли у нашего замечательного заместителя старшего констебля синяка на лице. Если нет, то расскажу ему о ночном происшествии, пусть разбирается. Это ведь его работа, не так ли? Даже если он не настоящий полицейский, мне-то какая разница? Тем более что я, по идее, не в курсе того, что сержант Холмс не совсем тот, кем представляется.
Ну а если синяк имеет место быть, то тогда уже буду думать и советоваться с Саймоном, ибо больше просто не с кем.
Вдохновлённая этими мыслями, я вышла из дома и решительно направилась в сторону полицейского управления Блайзбери. Но не успела я сделать и двадцати шагов, как была остановлена очаровательной благообразной пожилой леди. Она словно сошла с экранов фильмов об английской провинции: скромное платье с кружевным воротничком, шляпка с букетиком ромашек, из-под которой виднелись седые кудряшки, перчатки и видавший виды, но аккуратный ридикюль.
Однако вся миловидность исчезала, стоило взглянуть в глаза этой во всех отношениях замечательной женщины: они напоминали одновременно дуло пистолета и детектор лжи.
– Доброе утро, миссис Пауэр, – обречённо поздоровалась я, – прекрасная погода, не правда ли?
– Доброе утро, деточка, – проворковала соседка, жадно обшаривая моё лицо пристальным взором, – ты прекрасно выглядишь, дорогая! Ах, молодость, молодость! В твоём чудесном возрасте ничто не может испортить цвет лица, даже бессонная ночь…
– А с чего вы взяли, что она была бессонной? – удивилась я.
– Ну как же, деточка, – с укором посмотрела на меня вторая, после миссис Чапман, сплетница Блайзбери, – ведь это от тебя вышел мужчина в третьем часу ночи! Я бы даже сказала – выбежал. Я как раз встала, чтобы принять таблетку от бессонницы и задумалась, стоя у окна. Ты не подумай, я не осуждаю, дело-то молодое, тем более нынче нравы не те, что прежде…
– А не подскажете, куда этот мужчина потом направился? – тут же спросила я, обрадовавшись неожиданному источнику информации.
– Как это куда? – казалось, миссис Пауэр даже растерялась. – Полагаю, что к себе домой, куда же ещё может направиться мужчина от своей пассии?
– Ах, миссис Пауэр, – притворно вздохнула я, – вы же знаете этих современных мужчин!
– И не говори, деточка! – с энтузиазмом согласилась соседка. – Твой кавалер отправился в сторону моста, хотя ума не приложу, что можно делать в центре города ночью? Закрыт уже даже притон старого О' Гила!
Память любезно подсказала, что миссис Пауэр имеет в виду небольшой бар неподалёку от центральной площади Блайзбери. Он принадлежал мистеру Патрику О' Гилу, чрезвычайно любвеобильному мужчине с огненно-рыжей шевелюрой и громогласным смехом. Его заведение было открыто обычно до последнего посетителя, но, как правило, даже самые заядлые любители пива расходились по домам почти сразу после полуночи.
Я прекрасно понимала, что убеждать миссис Пауэр в том, что от меня ночью уходил не воздыхатель, а совсем наоборот, было делом бессмысленным. Чем больше я буду оправдываться, тем цветистее и пикантнее будут сплетни, на которые моя соседка была большая мастерица.
– Впрочем, не исключено, что он направился в аптеку мистера Чарли Лирминга, ты же знаешь, он иногда открывает ночью, если есть срочная надобность, – продолжила она высказывать свои версии, – видимо, твой… ммм… гость позволил себе лишнее, раз тебе пришлось его ударить. Рукоприкладство, конечно, не красит никого, но иногда бывают такие ситуации, когда слов недостаточно. И тогда, конечно, приличная девушка, – тут миссис Пауэр с некоторым сомнением оглядела меня, но потом, видимо, решила, что я пока ещё не настолько запятнала свою репутацию, – не может не использовать последний аргумент.
Тут она пристально уставилась на меня, явно ожидая душераздирающей истории о том, как мой ночной визитёр пытался «позволить себе лишнее», причём желательно со всеми пикантными подробностями.
– Ох, как вы правы, миссис Пауэр! – воскликнула я, лихорадочно соображая, как выкрутиться из сложившейся ситуации. – Иногда мужчины совершенно не понимают слов!
– Тебе пришлось дать ему пощёчину! – торжествующе сделала вывод миссис Пауэр, и я с трудом подавила стон, представив себе, какими цветистыми подробностями обрастёт эта информация в её изложении. Хорошо если ко мне не заявится старший констебль Коннорс лично, дабы препроводить в участок за нанесение тяжких телесных повреждений.
– Увы, – пролепетала я, старательно краснея, – но, боюсь, я перестаралась и ударила слишком сильно. Понимаете, взрыв эмоций….
– Конечно, понимаю, деточка, – соседка с сочувствием похлопала меня по руке затянутой в перчатку ладошкой, – он держался за правую сторону головы и даже, как мне показалось, слегка шатался. Надо сказать, у твоего дяди Кевина тоже была тяжёлая рука, так что, возможно, у тебя это наследственное. Но, Маргарет, должна тебе сказать, что с мужчинами следует обращаться аккуратнее, я бы даже сказала, бережнее. Понимаешь?
Я хотела возразить и сказать, что обходиться нежно и трепетно с тем, кто хотел придушить меня подушкой, несколько сложновато, но вовремя остановилась и скромно потупилась.
– Я непременно подумаю над вашими словами, миссис Пауэр, – пообещала я соседке, – наверняка вы правы, и я слегка погорячилась.
– Ты всё же удивительно разумная для нынешнего времени девушка, – одобрительно сообщила мне миссис Пауэр, – если тебе нужен будет совет, ты всегда смело можешь обратиться ко мне. Кстати, ты не в курсе, кто на данный момент побеждает в голосовании на место в жюри карнавала?
– Откуда же мне знать? – совершенно искренне удивилась я. – Коробка закрыта и опечатана лично помощником старшего констебля сержантом Холмсом, и ни я, ни кто-либо другой не может её открыть, не повредив печати. А оглашать результат мы будем за неделю до карнавала, то есть 12 августа.
– Ну мало ли, – с откровенным намёком проговорила миссис Пауэр, – вдруг ты совершенно случайно смогла заглянуть! Думаю, многие заинтересованные лица были бы очень признательны за информацию о ходе голосования. Ты меня понимаешь, Маргарет?