Куликов Даниил СергеевичДвойник
Глава 1. Труп который был живым
— Тц… ещё и прибираться здесь. — процедил сквозь зубы здоровенный детина неопределённого возраста.
— Зато с бабками сегодня будем. — ответил ему второй. — Упс, братух, глянь-ка у жмура глаза цвет поменяли. Как думаешь, скоро он откинеться?
— Дай-ка посмотрю. — приблизился второй и навис надо мной и посмотрел в глаза. — В самом деле… Один голубой, второй зелёный. Гы… прикольно… А какие были?
— А я почём знаю? А если его током шарахнуть ещё поменяются? Давай проверим?
— Давай.
Один из них подал разряд и моё лицо непроизвольно сократилось, как и конечности прочно прикованные к столу зажимами.
— Гы! Смотри как жмур дергается! — глумливо сказал первый, подавая ещё один разряд.
Жмур это я. Точнее так они меня называют. Называют потому, что знают, несмотря на то, что я дышу, мои зрачки реагируют на свет, мышцы реагируют на болевые раздражители мне осталось жить не так много. Сутки, а может максимум двое, после чего я скончаюсь очень неприятной смертью. Фактически я живой труп. Труп, который может мыслить, дышать, питаться, и даже двигаться. Вот только мои движения сковывают специальные скобы, удерживающие меня на столе.
— Гы! Прикольно! А давай с этой стороны. — снова взял аппарат первый и нажал на кнопку.
Мои мышцы снова задёргались заставляя тело корчиться, боли я не чувствовал, но это не мешало этим ренегатам развлекаться.
— Пошли уже. — позвал товарища второй. — Покурить надо успеть, да и пивка для рывка можно будет накатить.
— Сейчас. Аппарат отключу. — Ответил первый вырубая мою смерть, которая стояла рядом с моим столом. — Эй ты! Слышишь жмур? Не уходи никуда.
Загоготав от собственной плоской шутке он вышел, захлопнув дверь. Мерзкая парочка. Хуже них только человек, которого они зовут Шеф или Доктор. Или тот тип, из-за которого я оказался на этом столе. Вадим.
Вадим прекрасно знал, на что меня обрекает, но тем не менее подставил и сделал это. И после этого меня стали звать уже не Константин Сергеев, а просто жмур, потому, что они прекрасно знали то, что я жив — это только вопрос времени. Оставалось мне не так много, но сегодня эти двое хотя бы выключили регенератор, который стоит рядом с моим столом — он моё спасение, и он же моя смерть. Вот только его отключение ни на что уже не повлияет. Смерть будет просто отложена.
Для того я здесь и был нужен — чтобы они смогли протестировать на мне эту модель регенератора и ещё некоторые другие приборы. Тестирование проходило просто — они просто наносили мне какую-нибудь рану, или вырезали у меня кусок плоти и включали регенератор, который должен был восстановить повреждение, а те двое уродов должны были зафиксировать скорость восстановления, поставить капельницы с питающим раствором и такое прочее.
Вот только регенератор был опасен сам по себе. Он содержал в себе опасные компоненты, которые облучали меня чем-то вроде «магической радиации». Накапливаясь в организме, она должна была убить меня. Скоро должен был настать тот миг, когда мышцы должно было скрутить судорогой, тело выгнуть дугой, кровь должна была стать чёрной и начать сочиться сквозь поры, а рот должен был начать отхаркивать чёрную слизь. Опасность этой штуки и тестировалась. Вот только эти двое уродов не заметили кое-чего, что может стоить им самим жизни — спонтанное изменение тела, точнее заметили, что цвет глаз изменился, но не придали этому значение.
Это значило то, что человек получил магическую силу. Или умение. Обычно этим обладают только аристократы и крупные кланы, которые поддерживают чистоту крови, накапливая этот дар поколениями и поколениями шлифуя мастерство. Или такие живые трупы как я — которые облучились в результате несчастного случая или из-за опасного прибора.
Я сосредоточился на своих ощущениях — единственное, что я мог делать, находясь в таком положении, это пытаться изменить своё тело. С помощью небольшого фокуса, который я мысленно назвал Самоанестезией после продолжительных пыток стало получаться просто замечательно — я стал способен отключать боль. А потом я начал пытаться изменять свое тело так, чтобы выбраться отсюда. И у меня стало получаться. Приходилось тренироваться всю ночь до того, как вернутся мучители, но это того стоило.
Приложив немного усилий, я попытался заставить свою правую руку резко похудеть. Если бы не мои эксперименты с Самоанестезией, это было бы очень больно. Рука медленно меняла форму. Получилось. Я вытащил её из одного зажима. Рука была как ватная, и я стал шарить ей по себе, чтобы отомкнуть застёжки на второй руке, форму пока можно было не возвращать.
— Эй! Кажись я свои сигареты у жмура забыл! — раздался в коридоре мерзкий голос. — Сейчас схожу к тухлому и заберу.
Я мгновенно покрылся испариной. Сейчас этот упырь зайдёт сюда и прервёт попытку сбежать, а перед этим отделает. Шаги приближались. Я завозил рукой по застёжкам быстрее. Ничего не получалось — от Самоанестезии рука потеряла чувствительность.
Шаги приближались. Вот кто-то уже взялся за дверную ручку.
— У меня твои сиги баран! — рявкнул второй голос. — Вот смотри. Ну ты если хочешь оставайся, а я пошёл.
— Стой! Подожди меня! — раздался топот убегающих шагов.
Этот дебил редкий урод, даже сигарету достаёт не как люди — достает пачку сигарет правой рукой, перекладывает её в левую, а затем открывает щелчком пальцев правой руки, не сдвигая бумажную крышку, а делая щелбан. Причём делая это средним пальцем и когда палец распрямиться сжимая кисть в кулак, так, чтобы получился «фак».
Хуже животного.
Я мысленно выдохнул и отомкнул вторую руку. Да, за эти бессонные ночи я здорово научился перестраивать своё тело, заставляя его менять форму, вот только силы смог скопить не сразу. Суть в том, что любой человек имеет особые клетки в организме — клетки Лебена, которые могут выделять ту самую энергию — Лебен. У кого-то их много, у кого-то мало, у кого-то выделяют одно количество, у кого-то другое. Если их мало или количество Лебена выделяется сотые и тысячные доли, то человек не сможет колдовать, как бы ни старался. Если их больше, то он уже способен на это, и следует делать элементарные попытки — сдвинуть пылинку или соломинку, подсветить зёрнышко и прочее. Больше всего Лебена у аристократов — из-за поколений одарённых и хороших генов. Среди простых людей редко встречаются одарённые. Но это не главное — сейчас главное освободиться.
Дальше дело пошло быстрей, и я отстегнул ремень удерживающий грудь, а потом пояс. Сел голова с непривычки закружилась. Я замер, чтобы не свалиться вместе со столом, как оказалось зря — он был надёжно привинчен. Теперь следовало отомкнуть ноги. Ноги я видел, так как сидел, и легко расстегнул застёжки. Так… Теперь главное не упасть, когда слезу на пол. Голова снова закружилась, а тело зашатало.
…Всё началось просто и банально — однажды я вышел из дома в магазин, и около книжного меня остановил довольно молодой парнишка, который попросил купить для него пару популярных романов. Сам он боялся зайти, так, как у него закончилась виза, а в магазине была пара людей в полицейских погонах. Тогда я не придал этому никакого значения — говорит на русском, выглядит как русский, одет хорошо — явно выходец из состава бывшего СССР, вот и боится насчёт визы.
Деньги я взял и зашёл купить — грешен, сам люблю книги. И тут всё пошло не так — пара полицейских сравнили меня с каким-то портретом и вывели, посадили в УАЗик, искренне пообещав доставить меня до дома или автобусной остановки если обознались. А уже в участке появился очень необычный человек, к которому они относились с большим почтением и называли Иван Гансович.
Иван Гансович, блондин лет сорока с пронзительным взглядом и лицом потомственного аристократа забрал меня и я оказался в другом месте. Тогда я долго гадал, что случилось такого, что мной занялись кланы?
Долго гадать не пришлось. Ошибка быстро вскрылась, стало понятно, что взяли не того, но всплыли другие проблемы — бюрократические заморочки, плюс нужно было встать на очередь вместе с людьми подобными мне.
Вот тут меня и нашёл Вадим. Коротко рассказал про то, что ситуация такая была много раз, что разбираться будут пару месяцев. Узнав, что я неодарённый, а точнее, что мой уровень Лебена стремиться к нулю сказал, что ещё могут протянуть время. А потом я оказался на этом столе.
…Сначала, когда меня резали я просто мычал сквозь кляп, потом стал пытаться отвлечься от дикой боли, и только потом стал пытаться избавиться от дикой боли. В Одарённые способные творить чудо начинают с мелочи — пытаются сдвинуть соломинку, чтобы тренироваться. Искренне желают, чтобы она сдвинулась. Я же пытался представить, что мои раны как бы «замерзают», как от «местной» анестезии, а я прекращаю чувствовать боль. Сначала получалось почти без эффекта, но пытки и неподвижность и отсутствие других занятий заставляли применять это раз за разом. Потом стало получаться лучше, и я смог уменьшить ту боль, которую терпел. А потом смог отключать боль полностью. Это случилось потому, что я облучился.
Я прислонился к стене и тяжело задышал. Голова кружилась, а меня самого мутило — пребывание в таком месте не способствует здоровью. Сейчас следовало прийти в себя и валить отсюда как можно быстрее. Вряд ли эти двое уродов обрадуются если увидят, что я смог сбежать. Совсем не обрадуются, а угостят тумаками и приведут сюда обратно, до того, как кто-то об этом узнает. Слабость накатила волной.
Держась за стенку я открыл дверь и оказался в небольшом кабинете с письменным столом и шкафом, даже пара стульев и кушетка имелась. Здорово. Можно присесть и отдохнуть. Да и хотя бы какую-то одежду следовало найти, потому, что я до сих пор ходил голым, а за стенами сейчас ночь. Часы на столе показывали три часа ночи. Долго же я провозился. Зато сейчас точно все спят. Самые чёрные часы перед рассветом — три часа и четыре часа, время когда спят все.