никакой вспышки света. Один момент — там сидит живой человек, в следующий — только пыль на сиденье.
— Раз хочешь повеселиться, то давай! — отпустила она меня, и магическое принуждение ослабло.
Я смог пошевелиться, сделать глубокий вдох.
— Как ты смотришь на то, что все твои люди, которые сейчас едут с тобой, умрут? — в её голосе появились стальные нотки.
Игривость исчезла. Теперь она была серьёзной, деловой. Василиса показывала истинную сущность — хладнокровную убийцу, для которой человеческие жизни не значат ничего.
Я давил рукой на заларак в надежде пробить её сердце. Артефакт входил глубже, но всё равно упирался в какую-то защиту, словно грудная клетка была сделана из стали.
Следом погиб водитель. Тот же небрежный взмах руки, то же мгновенное превращение в пыль. Тварь! Двоих моих людей убила.
Я убрал заларак. Сука! Бесполезно с ней сражаться в лоб.
— Павлуша, не заставляй маму силой забирать твою силу, — покачала головой с притворным сожалением. — Это очень больно… А мамочка не хочет причинять боль своему любимому сынишке.
В её голосе звучала фальшивая забота. Она произносила слова о боли с таким же выражением, с каким обсуждала бы погоду.
— Правда? — вытащил заларак и убрал в пространственное кольцо. — Так, может, ты свалишь? Чем ты там занималась в последние годы?
— Выживала! — её глаза сверкнули, и в них появился холодный огонь.
Маска притворной нежности слетела. На лице проступило истинное выражение — хищное, жестокое, полное ненависти ко всему миру.
— Становилась сильнее. И теперь я хочу то, что моё, — последние слова она процедила сквозь зубы.
В её голосе слышалась многолетняя обида, копившаяся годами злость. Василиса считала, что мир ей что-то должен, и теперь пришло время получить свой долг.
— Прости, — пожал плечами — это всё, на что меня хватило. — Но кровь и сила моя. О! У меня идея! Найди себе мужика, залети и роди ещё.
— Пробовала, — тут же ответила женщина.
В её голосе не было ни сожаления, ни печали. Только констатация факта, как отчёт о проделанной работе.
— Не помогло. Пришлось за собой убирать, — произнесла это тоном, которым другие говорят о мытье посуды.
Охренеть она больная… Убивала своих детей, если не подходили под требования. Её нужно прикончить…
— В тебе открылась эта сила, — сжала кулак, и воздух вокруг начал дрожать от магического напряжения. — Я должна была её получить, но… — Василиса усмехнулась горько. — Как обычно бывает, лучшее достаётся нашим детям.
В её словах слышалась обида матерей на детей, которые превзошли родителей. Но в устах этой твари звучало особенно извращённо.
— Так что мы с тобой, лапочка, решаем? — голос снова стал мурлыкающим, почти ласковым. — Убивать всех или ты согласишься?
Она подвинулась ближе и провела пальцем по моей щеке.
— Обещаю, больно будет, словно комарик укусит, — улыбка стала шире, обнажая слишком белые зубы.
Да хрен тебе на макияж, сука помешанная! Подчинить её, как в прошлый раз, не получилось. Пробовал ещё в начале разговора — магия просто отскакивала от какого-то барьера вокруг. Поэтому… Хрен знает, что из этого выйдет, но других вариантов не осталось.
Активировал магию подчинения монстров и начал смешивать её с нейтральной энергией и силой затылочника. Серебристые нити подчинения переплетались с золотистым свечением. В источнике что-то заскрежетало, словно ломались шестерёнки сложного механизма. По каналам прошла волна жгучей боли. Я стиснул зубы, чтобы не закричать.
Серебристый цвет тут же окрасился в чёрный. Давление исчезло. Магические оковы, которые сдержали меня, растворились.
Схватил тварь за руку в тот же момент, когда чёрная энергия достигла максимальной концентрации. Василиса вскрикнула. Впервые за весь разговор в её голосе прозвучала настоящая боль.
А потом меня накрыло. Мою душу и источник словно разрывали изнутри. Чёрная энергия не просто текла по каналам. Она их пожирала, превращая магические пути в кровоточащие раны. Каждая ниша источника пульсировала от агонии.
Я почувствовал, как сознание начинает расщепляться, словно кто-то пытался вырвать душу из тела через узкое горлышко бутылки. Реальность замерцала, стала нестабильной.
Кажется, я даже на мгновение вылетел из её пространственной ловушки. Время вокруг дёрнулось, поехало, потом снова встало. Застывший мир качнулся, словно карточный домик на ветру.
Боль была невыносимой. Не физической — магической. Ощущение, будто внутренности выворачивают наизнанку, а потом поджигают.
И вот я снова в салоне автомобиля. Василиса потирала свою руку и место, где я схватил её. На белой коже проступали тёмные пятна, словно ожоги.
— Павел… — подмигнула мне, но в глазах теперь читалось уважение.
Игривость не исчезла, к ней добавилось что-то новое. Осторожность. Может быть, даже интерес.
— А ты умеешь удивить свою маму, — женщина рассматривала тёмные пятна на руке.
Василиса не пыталась скрыть повреждения или сделать вид, что ничего не произошло. Наоборот, изучала их с любопытством исследователя, наткнувшегося на неожиданное открытие.
Еле сдерживался от того, что творилось внутри. Источник болел, каналы горели, в голове пульсировала жестокая головная боль, но эффект был достигнут, пусть и не такой, на который рассчитывал. Она насторожилась.
Василиса тем временем продолжала изучать свою руку. Тёмные пятна медленно бледнели, хотя полностью не исчезали. Словно чёрная энергия оставила на её коже постоянные шрамы.
— Интересно… — пробормотала она, сгибая и разгибая пальцы. — Очень интересно.
В её голосе звучало восхищение. Не материнская гордость за достижения сына, скорее, восхищение хищника, встретившего достойную добычу.
— Значит, ты не просто носитель силы, — продолжила Василиса, поднимая взгляд на моё лицо. — Ты умеешь ею пользоваться! Творчески.
Последнее слово она произнесла с особым удовольствием, растягивая слоги. В её глазах плясали новые огоньки.
— Это меняет дело, — призналась с откровенной улыбкой.
Пальцы женщины забарабанили по кожаной обивке салона.
— Знаешь, что самое забавное? — Василиса склонила голову набок. — Я потратила годы на поиски способа забрать твою силу безболезненно. Для себя, конечно, — в её голосе прозвучали нотки самоиронии. — А теперь понимаю, что прямое изъятие может быть… проблематичным, — посмотрела на свою руку.
Значит, она действительно долго готовилась к нашей встрече. А я случайно разрушил её планы одним неожиданным проявлением уникальной магии?
— Но это даже лучше, — продолжила Василиса, и в её голосе зазвучали довольные нотки. — Гораздо интереснее. Скучно было бы просто забрать силу у беспомощного ребёнка.
Та, кого язык не поворачивается назвать матерью, кивнула своим мыслям.
— Давай так, — Василиса хлопнула в ладоши. — Либо я убью всех, либо мы с тобой покушаем в столице. Познакомимся поближе.
Она озвучивала условия контракта, а не материнские предложения.
— Мать и сын, — добавила с лёгкой усмешкой. — О, кажется, Жоре стало плохо… Бедный верный слуга, столько лет служил нашему роду. А теперь его сердечко отказывает. И другие тоже… Что такое? Умирают?
Я почувствовал, как где-то вдалеке — в одном из грузовиков — начала обрываться знакомая жизнь. Связь с Жорой — тонкая нить клятвы крови, которая связывала нас… дрогнула и начала слабеть.
Не убила. Не сразу. Но начала медленно душить, выжимать жизнь по капле. Это была демонстрация силы и серьёзности намерений.
— Конечно! — выдавил из себя с улыбкой, стараясь, чтобы голос звучал бодро. — Жду не дождусь… Время с мамой…
Слова давались с трудом. Каждый слог был как осколок стекла в горле. Но альтернатива хуже — смерть всех моих людей.
— Клянись! — кивнула мне Василиса.
Это был не просьба и даже не требование. Это был приказ, не терпящий возражений. Василиса хотела магически связывающую клятву, которую нельзя будет нарушить.
— Клянусь, — произнёс я, вкладывая в слова силу воли.
В тот же момент почувствовал, как долбаная энергия запечаталась в источнике. Клятва формировалась сама.
Нейтральная сила отозвалась на произнесённые слова. Она обвила мою душу тонкими золотистыми нитями, создавая магическую печать. Нарушение этой клятвы означало бы не просто боль или проклятие, а полное разрушение источника.
Василиса улыбнулась, почувствовав, как клятва встала на место.
— Умница, — одобрила она тоном, которым хвалят послушную собаку. — Значит, встретимся в столице. Я найду тебя сама.
Женщина провела рукой по волосам, приводя причёску в порядок.
— Ресторан выберу я, — продолжила Василиса, доставая из воздуха маленькое зеркальце и поправляя помаду. — Что-то уютное, семейное, где можно спокойно поговорить, без посторонних ушей.
В её голосе зазвучали нотки предвкушения. Она планировала эту встречу, как гурман планирует изысканный ужин.
— И не вздумай сбежать или прислать вместо себя кого-то другого, — предупредила, убирая зеркальце.
— Не собирался, — посмотрел ей в глаза и представил, как оторву голову, а потом сожгу.
Пацану, чьё тело я занял, повезло, что такой заботливой родительницы не было в его жизни. Не знаю, всегда она была такой или нет, но я лучше понимаю деда, почему старик забрал её ребёнка. Остаётся вопрос: как он смог пойти против этой твари?
— Ну ладно, — поправила своё платье, расправляя складки и проверяя, не сместился ли разрез. — Пора… — Василиса бросила последний взгляд на салон автомобиля. — Всё-таки быть мамой такого взрослого мальчика для меня в новинку.
В её голосе прозвучала искренняя задумчивость. Словно она действительно размышляла над тонкостями материнства, а не планировала убийство и ограбление собственного сына.
— Надеюсь, мы найдём общий язык, — добавила с улыбкой, которая обнажила белые зубы. — У нас столько всего общего.
Воздух вокруг неё начал дрожать, искажаться. Пространственная магия готовилась к переносу. Реальность трещала по швам, чтобы выпустить незваную гостью.