Я перебирал возможные варианты, и каждый нравился мне меньше предыдущего. Земляная магия Требухова слабовата, да и было давно. Так что вряд ли. Яд из шариков? Кровная магия наёмников — мерзость та ещё. И самое отвратительное — некромантия. При мысли о ней к горлу подкатила тошнота. Хотя… У тени была магия пространства. Вот от такой я бы не отказался, с ней можно развернуться.
Вспомнил ощущения, которые испытал, находясь в кабинете Запашного. Давление на голову, путающиеся мысли, словно в тумане. Точно такое же было в поединке с Димой. Наконец, мой мозг уже начал выстраивать логическую цепочку, и от каждого нового вывода холодело внутри.
На меня воздействовали магией, и, судя по схожему эффекту… Во рту появился привкус желчи. Запашный, сука! Кажется, я понял его силу и причину высокой должности. Мыслеклюй — ментальный маг. Теперь все его действия обрели новый смысл.
Губы растянулись в вымученной улыбке. Дрозд будет доволен, ведь у нас полный букет. Некромант, кровные маги, теперь ещё и ментальный. Вот только что ставленник императора с такими возможностями забыл в этой дыре? Снова мысли вернулись к руднику, царапая сознание. Значит, есть что-то важное для императора, о чём я не знаю. Что-то настолько ценное, раз сюда отправили весьма полезного мага.
Факты складывались, как кусочки мозаики, вырисовывая неприятную картину. План Запашного был прост: убить меня без свидетелей! Нет… То видение — вымысел, с моим сознанием игрались.
Выходит, ставленник императора сейчас напуган, раз пытался заставить меня договориться. Ещё одна зацепка — найти источник этого страха и надавить сильнее. Что может пугать мага такого уровня? Что-то связанное с рудником? Или с императором?
— Бред! — выдохнул я в потолок, чувствуя, как пульсирует жилка на виске.
Зачем внушать картину битвы с тенью? Проще было бы так: добрался, поговорили, и всё остальное. Если только… В голове забрезжила новая догадка. В висках наконец перестало пульсировать, теперь могу мыслить яснее. Что-то здесь явно нечисто, и я намерен докопаться до правды.
— Павел! — позвал чей-то голос в комнате.
Я приоткрыл глаза. Рядом с кроватью сидела Ольга. Даже не заметил, как она пробралась сюда. Девушка расположилась на полу, вытирая пот с моего лба прохладным полотенцем. Её волосы щекотали мне щеку.
— Что ты тут делаешь?
— Пришла позаботиться, — в голосе девушки звучало искреннее беспокойство. — Когда я вас увидела, подумала, что вы ранены.
— Всё в порядке. Просто несварение, — дёрнул щекой, пытаясь отстраниться. — Можешь идти.
— А… я… хочу остаться, — слова вырвались словно против воли. — Простите!
Закрыл глаза. Женщины… Всегда всё усложняют.
— Вы правда скоро женитесь? — в голосе Ольги прозвучала плохо скрытая боль.
— Замок… Большой… Такой, чтобы если закрывался, никто не мог зайти, — пробормотал, надеясь перевести тему.
— Понятно… — когда открыл глаза, на её лице застыла такая горечь, что защемило сердце. — Наивная, глупая. Кто я и кто вы. Даже ваш слуга лучше меня в алхимии.
Она влила мне в рот лечебное зелье, снова промокнула лоб. Новое зелёное платье с глубоким вырезом подчёркивало её фигуру. Бретельки бежевого кружевного белья предательски выглядывали из-под ткани.
— Мой отец вернулся с вашего задания, — голос девушки стал официальным, холодным, словно ледяная корка. — Продали зелье за полмиллиона рублей.
— Хорошо, — кивнул я, чувствуя, как она пытается спрятать свои чувства за деловым тоном.
— Когда он… — Ольга выплюнула следующее слово. — Увидел Борова, то даже разговаривать стал вежливо с моим отцом и не смотрел на меня. А недавно обещал изнасиловать. Тварь!
— Ты под моей защитой, — собрался с силами, пытаясь сесть.
Через несколько часов мне кровь из носу нужно выйти с братьями на рудник. Плана, как попасть туда, до сих пор нет, а я тут разбираюсь с девичьими страданиями.
— А эта… Люська, — уголки губ Ольги дёрнулись, в голосе прозвучала плохо скрытая ревность. — Она килограммов сто с лишним. Но толстой не назвать. Очень крепкие руки, как у Медведя. Крайне яркая дама.
— Представляю, — невольно усмехнулся, рисуя в голове образ женщины-богатыря.
— Когда мы вернулись, Боров всем заявил, что это его женщина. И чтобы никто к ней не подходил, — девушка помолчала, теребя край платья. — Медведь решил пошутить над красотой Люськи. Теперь у него разбит нос.
— Павел! — дверь распахнулась с грохотом, и на пороге возникла Вероника.
Требухова окинула Ольгу таким взглядом, словно та была грязью на её туфлях. От прежней беспомощной девушки, которую я спас в лесу, не осталось и следа.
— Кто это? — в голосе Вероники прозвучала властная нотка избалованной аристократки.
— Выйди из моей комнаты! — приподнялся на локте, чувствуя, как внутри снова начинает бурлить хаос.
— Я? — она выпятила грудь, словно павлин перья. — Я Вероника Требухова, земельная аристократка! И ты мой будущий муж. Не смей так со мной говорить! А ты пошла вон отсюда, дешёвая подстилка!
Ольга открыла рот и захлопала глазами, как ребёнок, которого ударили. Вероника метнулась вперёд змеёй, вцепившись в светлые волосы Смирновой. Дёрнула на себя с такой злостью, словно хотела выдрать их с корнем.
— Выметайся из комнаты моего будущего мужа. Ему больше не нужны твои услуги! — лицо истеричной дамы исказилось от ярости.
Ольга только схватилась за голову, из глаз брызнули слёзы. Она смотрела на меня с такой мольбой, что внутри всё перевернулось.
Ни минуты покоя! И ведь знал, что эта идея со свадьбой выйдет боком…
Преодолевая слабость, поднялся с кровати. Перехватил руку Требуховой, надавил на запястье. Она разжала пальцы с тихим вскриком. Ольга упала, но Вероника уже занесла ногу для удара. Дёрнул её в сторону, заставляя отшатнуться.
— Ты! — в глазах Требуховой плескалось неверие. — Защищаешь подстилку? Она же никто! Просто девка. Хочешь, я дам тебе своих служанок? Они хоть воспитаны и девственницы, не то что эта белокурая дрянь!
Ольга рыдала, закрыв лицо руками. Её плечи тряслись, и каждый всхлип отдавался у меня в висках.
В этот момент в комнате появился Жора. Слуга окинул ситуацию цепким взглядом, его лицо на миг дрогнуло.
— Я же вам сказал, Вероника Сергеевна, что Павел Александрович плохо себя чувствует! — в голосе Георгия прорезалась сталь.
— Вижу… — она выглянула из-за плеча, губы скривились в презрительной усмешке. — Ты только посмотри! Я тут рядом, а он кувыркается с дешёвкой! Да после того, что было… Ты меня видел голой, трогал. И тебе не понравилось?
Ольга при этих словах зарыдала ещё громче, сжавшись в комок на полу. В её всхлипах слышалась такая боль.
— Жора, выведи её отсюда! — процедил сквозь зубы, с трудом сдерживая бушующий внутри хаос. — Запри в комнате со служанками и не выпускай. Узнаю — казню!
— Да, господин! — кивнул слуга и попытался подтолкнуть Веронику к выходу.
Хлопок. Ещё один. Голова Жоры мотнулась сначала в одну сторону, потом в другую от пощёчин. Его идеально уложенные волосы растрепались, но лицо осталось таким же бесстрастным. Он, не обращая внимания на случившееся, методично пытался вывести девушку.
Следующий удар я перехватил. Сжал её запястье и влепил лёгкую пощёчину. Вероника завыла в унисон с Ольгой, на бледной щеке расцвёл алый след.
— Слушай сюда! — дёрнул её за руку, заставляя смотреть в глаза. — Это мои люди! Ты поняла? Их никто не смеет трогать! Никогда! Это мой дом. Если что не устраивает — вали! С твоего отца я взыщу долги!
— Павел Александрович, — повернулся ко мне Жора. — Госпоже будет опасно дома.
— Не мои проблемы! Видимо, Вероника забыла, где она, как сюда попала и чего мне это стоило, — рыкнул. — Нужно было оставить её там. Пусть бы Зубаровы развлекались.
Требухова рухнула на колени. Синее платье задралось, обнажив стройные ноги и кружевную кромку белья. Вся спесь слетела с неё в один миг.
— Нет! Я прошу! Не надо! — она захлёбывалась словами, вся дрожа. Лицо девушки, только что надменное, исказил животный страх. — Меня…
— Скоро Требуховых не станет, — холодно отрезал я. — Если хочешь оставаться тут, соблюдай правила и мои приказы. Будешь сидеть в комнате, пока я не решу! А сейчас быстро извинилась перед Георгием и Ольгой.
— Я… — она подняла глаза, полные ужаса.
Уж не знаю, что там ей сказал отец, но домой она явно не рвалась. Впрочем, такое поведение я терпеть не собираюсь.
— Геор-гий, — запнулась Требухова, словно каждое слово давалось ей с болью. — Простите меня!
Лицо девушки покрылось красными пятнами. Для земельной аристократки извиняться перед слугой — хуже смерти.
— Ты! — она перевела взгляд на Смирнову и осеклась.
— Ольга Игоревна! — подсказал я, глядя, как та бледнеет ещё сильнее.
— Ольга… Игоревна… Простите меня! Я была не права! — губы Вероники тряслись, из глаз катились слёзы унижения.
— Свободна! — махнул рукой. — Жора, сопроводи её.
Слуга помог Требуховой подняться. Разорванное спереди платье обнажало нижнее белье. Она пыталась прикрыться, пятясь к двери.
Твою мать… Может, и правда построить особняк рядом? Тихо, спокойно, без этих женских страстей.
Перевёл взгляд на рыдающую Ольгу. Покачал головой, подхватил её за подмышки. В следующий миг она повисла на моей шее.
Всхлипы сотрясали тело, слёзы впитывались в куртку. От рыдающей девушки пахло травами и чем-то сладким.
— Тише, — погладил по мягким волосам. — Тише. Всё в порядке.
Заплаканное лицо поднялось ко мне, и вдруг её губы прижались к моим. Соль слёз смешалась со сладостью поцелуя.
— Ты защитил меня перед своей будущей женой, — прошептала она с такой надеждой, что внутри что-то дрогнуло. — Значит… У меня ещё есть шанс!
Она отпрянула и выскочила из комнаты, оставив меня стоять с открытым ртом. Женская логика в который раз ускользала от моего понимания. Я тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли.
А с Вероникой вышло неплохо. Сначала воспитаем девушку, потом можно думать о будущем.