— Почему? — голос сочился холодом. — Почему ты ослушался меня и занялся своими делами?
— Вы… — Дрозд говорил хрипло, словно скрипели несмазанные петли. — Вы знали! Знали, что он там… Тварь, погубившая мою семью!
— Это не твоя проблема. Ты должен был заниматься другим вопросом.
— Я не жалею! — выкрикнул капитан. — Убивайте! Разоплощайте! Воскрешайте! Мне плевать! Я доволен, что эта тварь сдохла, как последняя свинья. Он получил то, что должен был!
Фигура в мантии разочарованно покачала головой:
— Ты потерял моё доверие. Столько лет службы, чтобы его заслужить, и всё ради смерти одного человека. Теперь будешь лишь куклой.
Дрозд поднялся, его лицо исказил оскал:
— Плевать! Это стоило того.
«Если я скинул один раз поводок, значит, скину ещё, тварь», — пронеслось в его голове.
За столько лет Дрозд никогда не видел своего учителя. Он не раз предполагал, кто скрывается под мантией. Живой скелет? Это бы подошло бездушной, мерзкой твари. Или какой-то старик-извращенец, отбитый на всю голову? Тоже вариант.
Даже сейчас капитана мучил один вопрос. Кто подчинил его себе, забрал сердце? Единственное, в чём был убеждён Дрозд: учитель очень силён, крайне опасен и всегда добивается своих целей.
— Ты встречал носителя крови? — фигура в мантии наклонилась вперёд.
— Да, — Дрозд сплюнул на пол. — Хотя он не хотел говорить, его заставили.
— Хорошо… Пока там слишком шумно, чтобы появляться. Но я уже послал вашего брата, чтобы он встретился с ним где-нибудь поблизости.
— Зря вы недооцениваете Магинского, учитель, — в голосе капитана прозвучала горечь. — Зря.
— А ты займёшься другим объектом, — ответил учитель властным тоном, проигнорировав предупреждение. — Он скоро прибудет в столицу. Возможно, в нём тоже присутствует нужная нам кровь.
Тело Дрозда дёрнулось, словно марионетка на нитях. Мужик механически кивнул:
— Я вас понял.
— Не переживай, я буду управлять тобой.
Капитан на шатающихся ногах побрёл к выходу. Его походка напоминала движения сломанной куклы. Через несколько минут он исчез.
В подземелье повисла гнетущая тишина. Только капли воды мерно падали откуда-то сверху, отсчитывая секунды. Тени от факелов плясали на стенах, создавая жуткие силуэты.
Фигура в мантии медленно подняла руки к капюшону. Ткань соскользнула, открывая… молодое женское лицо. Копна рыжих волос рассыпалась по плечам. Голубые глаза смотрели цепко и холодно, а над пухлыми розовыми губами темнела маленькая родинка. Свежий румянец на щеках делал её похожей на юную девушку, только что вернувшуюся с прогулки.
Она провела тонкими пальцами по волосам и улыбнулась. В этой улыбке не было ничего от той властности, которая звучала в её голосе минуту назад.
Время замерло. Я медленно опустил взгляд к животу: в него упирался кончик жала. Странное ощущение — лёгкое давление в области желудка, будто кто-то настойчиво, но осторожно тыкал пальцем. Ни боли, ни жжения от яда.
«Чего? Почему оно остановилось?» — мысль царапнула изнутри.
Я осторожно бросил взгляд через плечо. Николай всё ещё стонал и кряхтел, скрючившись на земле. Живой. Посмотрел вверх, встречаясь взглядом с фасеточными глазами твари. Багровое сияние в них словно застыло. Скорпикоз не шевелился, только сегменты панциря едва заметно поднимались и опадали.
— Странно, — мой голос прозвучал неуверенно в ночной тишине.
Сделал несколько осторожных шагов назад. Руки сами потянулись к месту, где только что было жало. Пальцы скользнули по одежде: ни дыры, ни следа укола. Что за чертовщина? Неужели я подчинил эту тварь? Без кристалла?
На губах появилась воровато-довольная улыбка. В конце концов, потерял осколок, но заполучил такого монстра! Всегда нужно искать плюсы, особенно в такие моменты.
Продолжал стоять, наблюдая за неподвижным скорпикозом. На душе постепенно разливалось облегчение — то самое чувство, когда понимаешь, что сегодня не твой день, чтобы умирать.
— Фух, — выдохнул, чувствуя, как отпускает напряжение. — Думал, всё.
Отошёл в сторону, движения делал осторожные, словно боялся спугнуть удачу. Протянул руку, коснулся хвоста: тёплый, почти горячий. Провёл пальцами по жалу, ощущая его странную гладкость. Существо не шевелилось, но его глаза внимательно следили за каждым моим движением.
Наконец позволил себе искреннюю улыбку. Развернулся, подошёл к Николаю. Достал из пространственного кольца ещё одну лечилку и восстановление магии. Приподнял голову парня, вливая зелья в рот. Тёркин закашлялся, пытаясь выплюнуть жидкость, но часть всё же проглотил.
С довольным видом я повернулся к скорпикозу. В голове уже строились планы использования такого мощного союзника:
— Ну что, преклонись перед…
Хвост твари дёрнулся молниеносно. Я даже не уловил движения. Боковая часть жала впечаталась в голову, оборвав фразу на полуслове.
В глазах стояла темнота. Челюсть пульсировала адской болью, а череп, казалось, разваливался на тысячи осколков. Сквозь мутную пелену донёсся взволнованный голос:
— Господин! Господин!
Зрение медленно возвращалось. Над головой склонился Тёркин, его лицо выражало неподдельное беспокойство:
— Господин Павел Александрович, вы пришли в себя!
— А-а-а, — простонал, ощупывая голову. Пальцы тут же стали липкими от крови. Половина лица была залита тёплой жидкостью. — Твою мать! Скорпикоза мне в жёны! Что произошло?
Николай помог приподняться, его руки дрожали:
— Я… Я н-не видел всего, — он заикался, пытаясь подобрать слова. — Но, к-когда пришёл в себя… Там… Там эта тварь большая, я даже т-такую не знаю, не видел… Она взяла вас клешнёй, подняла и просто смотрела, — его голос дрожал. — Держала и смотрела. А потом… Богом клянусь! Она фыркнула! Фыркнула и бросила вас! А после вы засветились, и тварь ушла в серую зону!
По телу парня пробегала мелкая дрожь. Я тряхнул головой, тут же пожалев об этом — боль прострелила от затылка до глаз. Потянул шею, и позвонки хрустнули. Сумасшедший дом какой-то…
— Так, как ты себя чувствуешь? — посмотрел на Николая.
— Всё в порядке, — он замялся. — Почему? Зачем вы?.. Не надо было… Вы рисковали собой ради меня!
— Да всё нормально, — отмахнулся. — Успокойся.
Кое-как поднялся на шатающиеся ноги, подошёл к границе серой зоны. Коснулся плёнки барьера и почувствовал: глиняный скорпикоз где-то рядом.
«Вашу мать, что сейчас произошло? — мысли путались. — Монстр… Я его подчинил или нет? Если подчинил, какого хрена он на меня напал? Почему ушёл? Почему не стал добивать? А если не подчинил… Блин, да те же вопросы получаются!»
— Так, ладно, потом с этим разберусь, — пробормотал себе под нос.
Повернулся, подошёл к Тёркину. Подал руку, помогая подняться, и мы медленно побрели в сторону особняка. Каждый шаг отдавался в голове новой вспышкой боли.
Пока двигались, мысли о твари продолжали мучить меня. Осознание потери осколка, способного подчинять монстров, жгло изнутри, словно открытая рана. Не жалость, а чувство утраты, будто лишился части себя. Внутренний хомяк негодующе верещал, подсчитывая упущенную выгоду и утраченные возможности. С таким кристаллом можно было создать целую армию тварей, а теперь…
Когда вышли на территорию, первым нас заметил дежурный. Его глаза расширились от удивления:
— Господин вернулся! — крикнул мужик, всматриваясь в темноту. — Он ранен!
Крик подхватили другие. Словно по тревоге, со всех сторон начали сбегаться люди. Набежала целая орава — впереди Витас с Медведем, за ними охотники и слуги. Они окружили нас плотным кольцом, наперебой спрашивая, что случилось.
Лейпниш бесцеремонно отпихнул кого-то, пробираясь ближе. Его лицо исказилось тревогой, когда он увидел кровь.
— Быстро зелья! — рявкнул Витас.
Чьи-то руки уже пихали мне в рот горьковатую жидкость исцеления. Кто-то лил лечилку на голову. По лицу потекли прохладные струйки, смачивая засохшую кровь.
Сквозь толпу протиснулся Василий. Он на мгновение застыл, увидев брата, а потом кинулся к нему, стискивая в объятиях:
— Коля! — его голос дрожал. — Я боялся, что потерял тебя! Думал, больше не будет у меня близнеца!
Тёркин-младший рухнул передо мной на колени. В его глазах блестели слёзы:
— Спасибо, Павел Александрович! — голос срывался. — Спасибо, что вернули мне брата!
Стало неловко от такого проявления чувств. А тут ещё толпа гудела над ухом, чем вызывала новые приступы головной боли. Витас буквально навис надо мной:
— Господин, что случилось? Кто напал? Где враг?
— Павел Александрович, расскажите! — вторил ему Медведь, нервно теребя ремень.
Зелья начали действовать — по телу разливалось тепло.
— Потом, — отмахнулся, чувствуя подступающую тошноту. — Я пойду отдыхать.
Кое-как выбрался из волнующейся толпы. Подъём по лестнице показался бесконечным. В ванной с трудом стянул грязную одежду. Рубашка пропиталась кровью и присохла к коже. Под струями воды наконец-то смыл грязь и кровь, разглядывая в зеркале наливающийся синяк на пол-лица. Голова по-прежнему раскалывалась, словно в неё забивали раскалённые гвозди.
Опустился на кровать, выдохнул. Простыни показались божественно мягкими. Так, что мы имеем? О матери перевёртышей можно забыть на время. Если эта сука выживет — а судя по тому, как она смогла свалить в серую зону, скорее всего, да — тварь вернётся, но не сейчас. Значит, девчонок можно выпустить.
Потянулся к пространственному кольцу, представляя своих жён. Елена и Вероника материализовались мгновенно, словно только этого и ждали. Встали по обе стороны от кровати, уперев руки в боки. Если бы взглядом можно было испепелять, от меня осталась бы только горстка праха.
— У тебя есть одна попытка всё объяснить, — процедила Елена сквозь зубы. В её голосе звенела сталь.
Устало упал на кровать, устраивая гудящую голову на подушке. Так хорошо… Вот бы поспать, и чтобы никто меня не трогал.