Я шла по улице, и впервые за долгое время солнце казалось по-настоящему теплым. Впереди ждала неизвестность, но я больше не боялась ее.
Потому что наконец-то была готова перестать убегать и начать жить.
Глава 34
Ром
Тонкая папка на коленях казалась неподъемной. Ничего особенного – несколько листов бумаги, черно-белые фотографии, официальные документы. Но я чувствовал их вес как что-то материальное, давящее.
Жизнь Юли. Вся ее жизнь, уместившаяся в нескольких сухих отчетах.
– Они быстро сработали, – Гор вел машину аккуратно, не разгоняясь, что для него было нехарактерно. – Ты уже смотрел?
Я покачал головой, все еще не решаясь открыть папку. Мы выехали на трассу, как только получили звонок от главы службы безопасности отца Егора. Не предупредив тренера, не думая о последствиях. Единственное, что имело значение – найти Юлю.
– Надо прочитать, – Гор бросил на меня короткий взгляд. – Она может быть в опасности.
Он был прав. Я глубоко вздохнул и открыл папку.
Первый лист – краткая биография. Рязанова Юлия Владимировна. Родилась в небольшом городке в трехстах километрах от столицы. Мать – Рязанова Мария, отец – неизвестен. В семь лет Юля оказалась в детском доме после того, как мать была лишена родительских прав.
Я вздрогнул. Никогда бы не подумал. Юля всегда выглядела такой сильной, такой… цельной. Она никогда не говорила о своей семье. Теперь я начал понимать почему.
– Что там? – Гор нервно постукивал пальцами по рулю.
– Детдом, – ответил я коротко. – В семь лет.
Он присвистнул, но ничего не сказал.
Я продолжил читать. В десять лет Юлю из детдома забрала мать, восстановившись в родительских правах. К тому времени она уже вышла замуж за Андрея Колесникова, подполковника полиции, у которого было двое сыновей от первого брака: Артур и Тимур. Казалось, жизнь налаживалась.
Перевернул страницу и застыл. Фотография – полицейское фото с места преступления. Окровавленное тело мужчины на полу, множественные ножевые ранения. И краткая сводка:
«…Колесников А.В. был убит 15 марта в собственном доме двумя сыновьями, Колесниковым А.А. и Колесниковым Т.А., которые нанесли ему множественные удары холодным оружием (ножами). По свидетельству падчерицы, Рязановой Ю.В., 15 лет, братья застали отца при попытке изнасилования. Однако суд счел данное заявление не соответствующим действительности…»
Пальцы сжались на бумаге так, что та смялась. В висках стучало.
– Гор, останови, – мой голос даже мне показался чужим.
– Что?
– Останови машину. Сейчас!
Он послушно свернул на обочину и заглушил двигатель. Я выскочил из машины, даже не закрыв дверь, сделал несколько шагов и согнулся пополам. Меня тошнило, но ничего не выходило – я не ел со вчерашнего дня.
Гор подошел, встал рядом, положил руку на плечо.
– Настолько плохо?
Я молча протянул ему смятую страницу. Он прочитал, и его лицо изменилось, приобретя то выражение, которое я видел только перед боями – холодная, сосредоточенная ярость.
– Сука, – выдохнул он. – Какая же сука!
– Изнасилование. В пятнадцать, – я с трудом выговаривал слова. – Но суд не поверил. Ее родной отчим. А мы… мы…
Гор швырнул бумагу на землю, запустил руки в волосы и издал звук, больше похожий на рычание. Я понимал его. Внутри все клокотало от ярости, от бессилия, от осознания того, что мы натворили. Вот почему Юля так себя вела, почему боялась нас.
– Она думала, что мы такие же, как он, – прошептал я. – Что снова кто-то ее использовал.
Гор упал на колени, ударил кулаком по земле.
– Черт! Черт! Черт! – каждое слово сопровождалось ударом. – Как мы могли быть такими идиотами?
Я снова взял папку, заставляя себя читать дальше. Братья получили по двенадцать лет строгого режима. Никто не принял во внимание показания Юли. Мать не поддержала дочь, встав на сторону мужа. После суда Юля осталась фактически одна. Полиция постаралась замять тот факт, что уважаемый офицер оказался насильником. Суд был закрытым.
– Гор, нам нужно ехать, – я положил руку ему на плечо. – Она может быть там.
Он поднялся, стряхнул землю с колен. Его костяшки были сбиты, сочились кровью.
– Давай найдем ее.
Городок, где выросла Юля, оказался маленьким, серым и унылым. Несколько улиц с одинаковыми домами, облупившаяся краска на заборах, тоскливые взгляды прохожих.
Мы нашли нужный адрес без труда. Двухэтажный дом с облезлым фасадом стоял на окраине, отделенный от соседей высоким забором.
– Ты уверен, что это здесь? – Гор заглушил двигатель, но не спешил выходить.
– Да, – я сверился с бумагой. – Юлия Рязанова, улица Набережная, 17.
Мы переглянулись и одновременно вышли из машины. Дом казался пустым – ни света в окнах, ни признаков жизни. Калитка была не заперта, со скрипом поддалась, когда я толкнул ее.
– Есть кто-нибудь? – крикнул Гор, подходя к крыльцу.
Никто не ответил. Только ветер гонял пожелтевшие листья по двору.
– Давай проверим, – я поднялся по скрипучим ступеням.
Дверь была заперта, но на пороге лежал маленький ключ. Я поднял его, повертел в руках.
– Думаешь, стоит?
– Если она там, внутри… – Гор не договорил, но я понял.
Ключ подошел, замок щелкнул, и дверь со скрипом отворилась. В нос ударил запах пыли и застоявшегося воздуха.
– Юля? – позвал я, входя в темную прихожую. – Юля, ты здесь?
Тишина. Только наши шаги по скрипучему паркету нарушали безмолвие дома.
Мы прошли дальше, оказавшись в гостиной. Простыни, покрывавшие мебель, были сдвинуты, на диване виднелось углубление, будто кто-то недавно сидел здесь. Воздух казался чуть свежее, словно окна недавно открывали.
– Она была здесь, – Гор указал на стену с фотографиями. – Смотри: пыль.
Я подошел ближе. На одной из рамок действительно виднелись следы пальцев, смахнувших пыль. Фотография – юная Юля, лет четырнадцати, между двумя парнями-подростками. Все трое улыбаются, у Юли на щеках веснушки, а в глазах – та беззаботность, которой я никогда не видел.
– Ее братья, – догадался я. – Артур и Тимур.
Гор молча кивнул, рассматривая другие фотографии. Юля на всех выглядела счастливой, живой, совсем иной, чем та девушка, которую мы знали.
Мы обыскали весь дом. В маленькой комнате на втором этаже – явно принадлежавшей Юле в подростковом возрасте – постель была смята, подушка все еще хранила едва заметную вмятину от головы. На полу валялась упаковка от мятной жвачки.
– Она недавно ушла, – я поднял обертку. – Может, часа два-три назад.
– Черт, – Гор ударил кулаком по косяку. – Мы опоздали.
Я сел на край кровати, осматриваясь. Комната девочки-подростка – плюшевые игрушки, плакаты на стенах, книги на полке. Ничего необычного. Кроме стены напротив кровати – там висели фотографии двух парней в разных ситуациях. Только их. Без Юли.
Я подошел ближе, вглядываясь в молодые лица. Темноволосые, высокие, с одинаковыми упрямыми подбородками и внимательными глазами. Не красавцы, но с тем особым магнетизмом, который привлекает людей.
– Защитники, – пробормотал Гор, разглядывая фото рядом со мной. – Ее защитники, которые сейчас в тюрьме.
Я кивнул, чувствуя, как внутри растет странное чувство – не совсем ревность, но что-то похожее. Эти двое значили для Юли больше, чем кто-либо другой. Они убили за нее, пожертвовали своей свободой, своими жизнями.
А мы… кто мы для нее? Два самоуверенных придурка, которые только причинили боль.
– Нужно ее найти, – я решительно повернулся к Гору. – Мы обязаны все исправить.
– Как? – он выглядел потерянным, что было совсем на него не похоже. – Она может быть где угодно. И, честно говоря, я не уверен, что она захочет нас видеть.
– Мы должны хотя бы попытаться, – настаивал я. – Объяснить, извиниться. Показать, что мы не такие, какими она нас считает.
Гор кивнул, но в его глазах читалось сомнение. Он подошел к окну, выглянул наружу.
– Здесь никого, – сказал он тихо. – Даже соседей, кажется, нет. Глухомань.
– Тем более странно, что она приехала сюда, – я оглядел комнату еще раз. – Столько боли, столько плохих воспоминаний. Зачем возвращаться?
– Может, чтобы справиться с ними? – Гор пожал плечами. – Закрыть гештальт, или как там это называется?
Я задумался. Возможно, он прав. Возможно, Юля приехала сюда, чтобы встретиться лицом к лицу со своими демонами. И, судя по всему, смогла с ними справиться.
Но куда она отправилась потом?
– Возвращаемся в город, – решил я. – Она может направиться в университет, чтобы решить вопрос с учебой.
– Или забрать документы, – мрачно добавил Гор. – После такого позора…
– Нет, – я покачал головой. – Она сильнее, чем мы думаем. Всегда была сильнее.
Гор взял с полки маленькую фотографию Юли – совсем юной, лет двенадцати, с озорной улыбкой и копной рыжих волос. Он смотрел на снимок с таким выражением лица, что у меня сжалось сердце.
– Мы облажались, – сказал он тихо. – Сильно облажались.
– Да, – согласился я. – Но мы все исправим. Должны исправить.
Мы в последний раз окинули взглядом комнату, словно пытаясь запечатлеть в памяти этот маленький мир, который когда-то принадлежал Юле. Потом медленно спустились вниз, заперли входную дверь и положили ключ на место.
– Ты думаешь, мы сможем ее найти? – спросил Гор, когда мы уже садились в машину.
– Обязаны, – ответил я твердо. – Иначе… – я не закончил, но он понял.
Иначе она навсегда останется с мыслью, что снова была использована. Что снова стала жертвой. А это было бы хуже всего.
Машина тронулась с места, оставляя позади маленький серый дом, хранивший слишком много боли. Я смотрел на дорогу, ведущую обратно в город, и думал о Юле.
Где она сейчас? О чем думает? И сможем ли мы когда-нибудь заслужить ее прощение?
Я не знал ответов. Но точно знал одно – мы не сдадимся, пока не найдем ее. Пока не докажем, что наши чувства настоящие.