«Понимаю, — волк улыбнулся. — Почему ты такой же, как и я? Ты тоже эксперимент?»
«Я смерть для них, — я тоже улыбнулся в ответ. — И когда все дойдёт до нужного пика, они будут с ужасом понимать, что я ем их…»
Волка, похоже, воодушевили мои мысли. И он сделал то, чего я точно не ожидал. Обещал помочь. Хоть он не контролирует своё тело, он его слышит. И он готов мне помочь, подсказывая, что сейчас сделает другая его часть. Основная. А я решил ему кое-что пообещать в ответ.
— Начали! — крикнул Жожоба, и дверца начала открываться.
Я влетел в клетку со скоростью пули, ногой отбивая когтистую лапу, которая должна была меня встретить. И если бы не «разум носителя», который был заперт в этом теле, я бы, скорее всего, так ловко не забрался.
Тут же ударил его по морде со всей силы, выпуская когти и оставляя глубокие борозды на волчьем лице, я… увернулся с подсказкой, пропуская над собой две атаки, и кулаком ударил в то место, где было солнечное сплетение.
Тело дикого сжалось, что стало переломным моментом. Удар колена лишил его пары зубов, а удар локтем сверху в макушку — дееспособности.
Но я не успел перевернуть его.
«Слабо! Надо сильнее! — взревел носитель в моих мыслях. — Он выносливее, чем ты думаешь!»
Я отпрыгнул, получил всё-таки, удар в тело, а затем сломал палец, который зацепил мою грудь. Закрутил руку за спину, но дикий удивил меня. Как и удивил его «разум».
Вывернулся с пронзительным хрустом руки, и…
«Уйди!»
Это стало спасением. Ибо я успел отпрыгнуть на метр, когда лежащее тело резко дёрнулось, и в том месте, где я стоял, клацнула челюстью. Да с такой силой, что явно оттяпала бы мне конечность, если бы я не был быстрее. Три, а может, и четыре удара ногой в нос заставили дикого заскулить. Два замаха когтистой лапой, пропущенные вновь надо мной, стали последним, что он сделал.
На сей раз я вложил в удар локтем по верхней части головы всю свою силу. А ещё я тут же ухватил падающего за глотку и запустил ему когти в грудь, выпивая его симбионта. Ещё секунда и он безмолвной тушей упал на пол. Да так, что земля под ногами задрожала. Мне ведь сказали просто не убивать его, но не говорили, насколько целым должен быть дикий.
А затем… наполняя одну колбу за другой, я услышал последнее, что сказал этот симбионт.
«Спасибо!» — прошептал он, теряя свой разум, навсегда.
Я заставил его забыть, кто он такой. И приложил для этого все усилия.
— Я поражён! — радостно воскликнул Владимир Петрович, когда я вышел из клетки. — Тридцать три секунды для того, чтобы разнести этого… этого мерзавца!
Ага. Кто ещё из вас больший мерзавец.
— Странно, — Бурдин, который тут же подбежал к закрытой клетке, начал делать какие-то пассы рукой. Словно колдовал. Только вот силу я его не видел. — Ярослав, подскажи-ка мне…
Маг повернулся ко мне, и я увидел зловещее выражение лица.
Черт, неужели он что-то понял? Я же спиной к ним стоял, когда пил его и заставлял его забыться…
— В нём почти не осталось силы. Что ты с ним сделал, а? — Евгений Михайлович недобро посмотрел в сторону Жожобы. — Он еле живой!
— В темечко попал, — я пожал плечами и, сделав шаг вперёд, протянул сильнейшему мутанту пробирки. — Кто знает, что у него хранится в мозгу, раз простой физический удар выбил из него весь дух. Может, брак?
Глава 24
Судя по выражению лиц сильнейших носителей, они засомневались в моих словах. Я же просто заулыбался, развёл руками и сделал шаг в сторону, пропуская к клетке ещё людей. Именно людей, и я не сомневался в этом.
Те, в свою очередь, как-то слишком ускоренно начали связывать и обвязывать бедного дикого, накидывая на руки и на ноги толстенные цепи. Затем, правда, ещё и намордник напялили, а в заключение поставили какие-то инъекции. Внутримышечно.
Я в принципе догадывался, что там вкололи ему. И это же мне пояснил Владимир Петрович, который почему-то решил, что ему стоит отчитаться об их действиях.
Инъекции нужны, чтобы получить более мощный… ген, или что-то в этом роде. Транквилизаторы нужны были для того, чтобы брать образцы ещё и ещё, если с этими выйдет что-то не так.
Ну а я, молодец и бла-бла-бла.
Но вот от благодарности мутанта мне было ни горячо, ни холодно. Тем не менее, когда Жожоба решил меня выпроводить, что делал крайне деликатно, я начал засыпать его своими вопросами, которые относились к моему заданию.
— … по итогу, — заканчивал я свой рассказ, — у меня просто не осталось зацепок. Никакая из этих семей не причастна к убийствам.
— Или причастна, — покачал головой мутант, стоя возле машины, которая должна была меня доставить обратно в город. — Сам же сказал, там был пятый. Точнее, инкогнито, который провожал тебя взглядом, но сам не показался.
— Мне могло и показаться, — не согласился я. — А если и нет, то…
— Сегодня трупа не было, — улыбнулся мутант. — Никто из мутантов с прошлой ночи не погиб. Как и сегодня. Понимаешь⁈
Я замер около открытой пассажирской двери. И… словно с каким-то сомнением посмотрел мутанту прямо в глаза. Нет, я не почувствовал вранья от него. Да и не увидел бы…
Но всё равно, не видел повода сомневаться в его словах. Тем не менее, с чего бы вдруг он продолжает помогать? Я же теперь заложник ситуации, и отказаться от подобных приездов просто не могу.
На прощание Жожоба сказал, пожалуй, главное, что хотел. О моей поездке и о том, что я здесь видел, никто не должен знать.
Обратно, разумеется, меня повезли на моё непосредственное рабочее место, где прошёл самый обычный день в роли официанта и бариста. Мне настолько было безразлично всё, что происходило вокруг, что…
Я даже не втягивался в работу так, как это было раньше. Не испытывал к ней интереса и не думал о том, что скажет начальство.
Не с первого раза мог услышать заказ или вовсе мог перепутать напитки. И это неизбежно привлекало внимание. Не гостей, разумеется, а Виктории, которая не первый раз за смену подошла ко мне, чтобы спросить, всё ли со мной в порядке.
Конечно, я был в порядке, просто для меня эта работа стала… пожалуй, чем-то слишком скучным.
И из-за моей рассеянности и невнимательности меня всё-таки вызвали к главному.
Лаане Эдвард Тойвович сегодня был в каком-то странном, приподнятом настроении. Вместо привычного «миру» вечно нейтрального лица, он улыбался. Что было слишком странным и даже настораживало.
— Проходи, — сказал он мне, обращаясь к кому-то ещё. — Ты прям уверен в своих силах?
Стоило мне пройти чуть вперёд, повернуться в сторону старого шкафа по правую руку от меня, как… всё внутри сжалось от нестерпимого желания убить. Альфа. Тот самый Альберт стоял и пальцем проводил по пыльным полкам, общаясь с Лаане.
Что этому выродку здесь нужно?
Самым интересным было его сердце. Слабый отголосок мутанта, поверх по белоснежным, пульсирующим линиям. Такого я ещё не видел и понять, что это значило, вот так сразу не получалось.
— Ярослав, знакомься, это…
— Девиант со способностями телепатии, — перебил его я. — Ещё у него…
— Есть такая же группа девиантов, — перебил теперь меня Лаане. — Слаженные ребятки. В целом, очень приятное пополнение для нашей гильдии. Итого, у нас теперь шесть девиантов!
Я не разделял его радости, хотя Лаане, кажется, был как раз таки рад. Только вот он не понимал очень очевидной вещи — этот Альберт опасен. У него есть что-то, что позволяет контролировать других. Слепо верить каждому его слову не стоит. И таких… нужно держать подальше от себя.
А ещё, кажется, я понял одну очень важную вещь. Почему Эдвард такой. Это, конечно, маловероятно, но мне кажется, этот Альфа на него очень сильно повлиял. Только вот откуда столько сил?
Посмотрев и на Эдварда Тойвовича, я сразу всё понял. Мои догадки оказались верны.
Помимо того, что я видел его сердце, что означало только одно, я стал сильнее его, я увидел лёгкую едва заметную нить. Того же белоснежного цвета, что и обволакивало сердце Альфы. Значит, мой руководитель под его контролем.
Поразительно и нагло!
— Я не стану ходить вокруг да около, — улыбнулся, опять же, Лаане. — Но думаю, что тебе стоит взять пару выходных.
— Это ещё почему? — удивился я. — Задание выполняю, магов…
Хотел было сказать: «опрашиваю», но тот поднял руку, ладонью ко мне в знак того, чтобы я замолк. А затем он сказал то, что полностью отвернуло меня от него.
Он передаёт задание группе Альфы. А ещё требует, чтобы я отчитался перед ними за всё то, что выяснил. Ответом была закрытая дверь.
Я ничего этому выродку говорить не буду. Ничего!
Мы сидели с Аней на крыше моего дома. Время от времени оттягивая Кактусу ухо, который сидел на моих коленях, я рассказывал, что сегодня произошло. Начиная от события в странном ангаре сильнейших и заканчивая встречей в гильдии. Скрывать от неё это я не собирался.
Девиантка проявила сдержанность. Молча всё выслушала и лишь после короткого вопроса я позволил ей высказать всё, что накопилось на душе.
Она… мечтала встретить его и остальных, чтобы каждому свернуть шею. И я понимал почему. Её бросили там, в бункере и попросту про неё забыли.
Отправили на убой, понимая, что она может и не вернуться. Я попытался Аню чуть успокоить, но быстро понял, что любые слова, которые я ей скажу, прямо сейчас бессмысленны. И мне пришлось терпеливо ждать. Долго ждать, пока Аня не наговорится.
— Успокоилась? — спросил я, спустя десять минут словесной неостановимой реки. — Ань, ты же понимаешь, сейчас…
— Я ничего не сделаю, — перебила она меня. — Да, прекрасно понимаю. Но из-за того, что он теперь…
— Под защитой гильдии, — закончил я за неё, — мы ничего не можем ему сделать. А ещё… он теперь участвует в расследовании тех самых убийств наёмников. Лаане под его контролем.
На последней моей фразе начался ожесточённый спор. Я уже не первый раз за всё время, как Аня у меня живёт и как мы возвращались к разговору про Альфу, говорил о его способностях. Он контролировал народ и делал это весьма искусно.