— Да, — кивнул Дрейк, но добавил: — Впрочем, если не хочешь, можем остаться в академии и просто погулять. Я понимаю, что после вчерашнего…
Думать о вчерашнем не хотелось.
— Нет, давайте всё-таки в город, — решилась я. В конце концов, Дамира рядом нет, и вряд ли кому-то нужна конкретно моя персона.
Шагать рядом с Дрейком к выходу из академии было неловко. Удивительно: я два раза в неделю несколько часов провожу с ним наедине, но это воспринимается исключительно учебным процессом, а сейчас мы шли отдыхать и узнавать друг друга лучше. Я понимала, что магистр делает это не ради меня, и даже не ради себя — ради Эмирин. А я? Я бы не смогла ответить на этот вопрос однозначно. Я шла в город и ради Дрейка, и ради Эмирин, и ради себя. Мне по-прежнему хотелось, чтобы он мной гордился.
Наверное, та десятилетняя девочка, наславшая проклятье на своего отца, которого никогда не видела, во мне до сих пор не умерла…
.
Накануне мы были в простом баре, дешёвом, хоть и приличном, а Дрейк привёл меня в дорогое кафе, оформленное как пряничный домик. Мне даже было немного страшно садиться на диван, напоминающий расписанную глазурью скамейку. Хорошо хоть столы были обычные деревянные, а меню — просто небольшая длинная книжечка с ценами.
— Я хотел отдать тебе подарок вчера, — произнёс Дрейк тихо, когда мы сели за стол напротив друг друга. На меня магистр при этом не смотрел, уставившись в меню, и мне чудилось, что ему тоже неловко. — Но после случившегося решил не беспокоить. Так что… вот.
И после этого «вот» на столе оказалась небольшая тёмно-красная коробочка. Бархатная, с вензелем известного в столице ювелирного дома. У меня сразу глаза на лоб полезли.
А Дрейк, не дожидаясь, пока я приду в себя и скажу что-нибудь в стиле «спасибо, но не стоило», открыл её, и глаза со лба переместились ещё выше.
— У тёмных эльфов есть традиция, — продолжал магистр так же тихо, — когда рождается мальчик, его отец дарит ему меч — тот, которым он будет когда-нибудь сражаться. Если рождается девочка — серьги, которые она когда-нибудь наденет на свою свадьбу.
У меня защипало не только в глазах, но и в сердце. Я смотрела на красивейшие серьги в форме капелек росы, застывших на тонких травинках, и чувствовала себя так, словно вот-вот разрыдаюсь.
Перед глазами плыл туман, но я всё равно ощутила, что Дрейк взял меня за руку.
— Шани… тебе не нравится?
Я вздохнула, пытаясь успокоиться, и от смущения пробурчала чуть недовольнее, чем следовало бы:
— Логика — не ваш конёк, магистр.
— Можешь называть меня по имени.
Я сглотнула и всё же подняла глаза. Они по-прежнему слезились, и Дрейка я видела мутно, но всё же видела. И смотрел он на меня очень серьёзно и так… ласково…
— Л-л-ладно…
— Так нравится или нет? — Он улыбнулся, и на его щеках возникли ямочки.
Только подумать. Ямочки. У тёмного эльфа.
— Нравится. Я… на бал в честь дня открытия академии могу надеть? Или только на свадьбу?
— Конечно. Я для этого и подарил, чтобы ты покрасовалась. А на свадьбу… захочешь, наденешь, но можно выбрать и что-нибудь другое. Никто тебя не неволит.
— Не факт, что я вообще выйду замуж… — проворчала я, и Дрейк улыбнулся шире.
— Обязательно выйдешь. А теперь давай-ка заглянем в меню и определимся уже, а то к нам скоро подавальщик подойдёт.
Дрейк убрал со стола коробочку с серьгами, и мы погрузились в изучение списка блюд.
Заведение явно специализировалась на сладостях — разнообразных пирожных, тортов и даже пряников здесь готовили огромное количество. Но они меня не интересовали, я хотела нормально пообедать, да и магистр тоже. Поэтому мы с ним заказали и суп, и салат, и второе, после чего я решительно заявила, что на десерт меня не хватит.
— Значит, придётся идти сюда ещё раз, — заявил Дрейк, отчего я на мгновение растерялась. — Чтобы попробовать их сладости, они вкусные.
Я не нашлась с ответом. Я вообще в эти пару часов часто «не находилась», не зная, как и о чём разговаривать с собственным куратором, к тому же, ещё и отцом. Это мешало даже больше, наверное. Обсуждать нашу жизнь с мамой… не хотелось — больно. Поэтому мы старались говорить на нейтральные темы — мировая история, политика, эльфийские традиции, прочитанные книги. Причём если бы не Дрейк, я бы терялась и смущалась гораздо сильнее — у меня не было опыта подобного общения. Он выбирал тему, задавал вопросы, и постепенно я раскрывалась, разговаривалась, забывая о неловкости.
— Кстати, — сказал магистр, когда я уже доедала горячее — запечённое в горшочке мясо, — я обещал тебе показать тот день, когда мы с Эмирин наделили академию голосом. Будешь смотреть?
— Да, — кивнула я сразу, вспыхнув от любопытства. — Конечно!
— Тогда давай руку.
Я отложила вилку и немедленно схватилась за протянутую магистром ладонь.
Впускать чужое сознание в своё умеют немногие маги. Это классическое применение магии Разума доступно только самым искусным — и в число этих профессионалов явно входил Дрейк, поскольку я, стоило мне взять магистра за руку и закрыть глаза, немедленно оказалась в другом помещении, которое моментально узнала. Несомненно, это была академия. Не такая, как сейчас, а гораздо… моложе, что ли. Не знаю, откуда взялось это ощущение, ведь подвальный полигон для занятий боевой магией, на котором мы очутились, выглядел точно так же, как сейчас — обычный пустой каменный подвал.
— Ты уверена? — сказала вдруг… я голосом Дрейка, неожиданно осознав, что смотрю на происходящее его глазами. Логично, это ведь его воспоминания. Только немного неуютно.
— Я уже говорила тебе, что нет, — пожала плечами Эмирин, вышагивая вдоль стен и задумчиво их рассматривая. — Это первый подобный эксперимент в истории, как я могу быть уверена? В любом случае он безопасен, так что стоит попробовать.
— Но зачем академии голос вообще, в принципе? — недоумевал Дрейк. — Она и без него прекрасно справляется.
Профессор Аррано задумчиво провела ладонью по каменной кладке.
— Да, ты прав. Но голос даст Эссе возможность договариваться со студентами по мере необходимости, это важно. Прости за сравнение, но говорящий тюремщик намного лучше немого с точки зрения заключённых.
— Сравниваешь студентов с заключёнными? — засмеялся Дрейк, и я ощутила, как в груди завибрировало от смеха. — Эмил, ты неподражаема, как обычно.
Она усмехнулась и схватилась за мешочек, прикреплённый к поясу. Развязала тесёмку, вытащила наружу маленький ярко-алый камень. Кажется, это был рубин.
— Такой крошечный… Но хранит в себе звучание моего голоса. Всё же магия Разума — удивительная. Эсса сама будет выбирать, какие слова произносить, но голос останется моим. Осталось только соединить этот кристалл с сердцем нашего первоначального заклинания. Что ж… работаем, как обычно.
— Обычно ты пытаешься сдохнуть.
— Боюсь, и в этот раз я не изменю традиции, — хмыкнула Эмирин, засовывая рубин в узкую щель между камнями в стене. — Это неизбежно.
Профессор протянула ладонь ко рту, царапнула волчьими клыками ладонь, а затем поднесла её к стене и начала рисовать какие-то руны. Целую вязь из рун — одну за другой, одну за другой… Видно их было плохо, всё же кровь — не яркая художественная краска, но когда значки цеплялись друг за друга, они вспыхивали и несколько секунд ярко сияли, освещая сосредоточенное лицо Эмирин.
Она рисовала, рисовала и рисовала… так долго, что я потерялась во времени. Мне казалось, что это длится уже целую вечность, и я не понимала, откуда у Эмирин столько крови. Ей приходилось кусать ладонь каждый раз из-за регенерации оборотней, и через некоторое время она стала это делать резче и будто бы злее. Хотя я её понимала — то, что ранка спустя пару мгновений зарастает, действительно раздражает, особенно если нужно большое количество крови. А набрать заранее, видимо, нельзя — в артефакторике часто была необходима именно свежая кровь из раны, а не подготовленная заранее в пробирке.
В конечном итоге Эмирин разрисовала почти всю стену, тихо нашёптывая что-то, кажется, на древнем наречии оборотней. А когда закончила, весь рисунок вспыхнул уже целиком, осветив помещение так ярко, что у меня — точнее, у Дрейка, — заслезились глаза.
— Всё, — выдохнула женщина, оседая на пол, и магистр рванулся вперёд, подхватывая её на руки и устраивая у себя на коленях. — Только… проверить…
— Да погоди ты, ненормальная, — пробурчал он, и мне захотелось улыбнуться. — Досуха себя выжала, а туда же, проверять собралась. Погоди. — Дрейк положил ладонь на грудь Эмирин, и из-под его пальцев в её тело полилась чистая Тьма. — Сейчас я тебя немного полечу…
Профессор Аррано была бледна, но постепенно бледность уходила, цвет лица становился здоровым. Интересно… значит, Тьма Дрейка настолько хорошо может пополнять резерв Эмирин? Это бывает очень редко, обычно подобная совместимость — только у близких родственников.
— Всё, хватит, — сказала женщина через пару минут, поднимаясь, и Дрейк, недовольно фыркнув, пробурчал:
— Неугомонная.
Эмирин улыбнулась и громко сказала:
— Эсса, здравствуй!
Недолгое молчание… И наконец:
— Здравствуй.
Профессор с торжеством посмотрела на Дрейка, он хмыкнул и громко произнёс, чётко выговаривая слова:
— Эсса, расскажи, кто сейчас находится в аудитории номер… сто восемьдесят восемь?
— Там нет занятий, — качнула головой Эмирин и вытаращила глаза, когда академия ответила:
— Студентка Николь Трейм, группа АР-5-2, и студент Бен Левайси, группа БО-5-1. Целуются. И не только.
Тишина.
— Что-о-о? — протянула Эмирин и посмотрела наверх — словно могла видеть сквозь стены. — Ну-ка прекрати разврат! По разным углам их!
— Слушаюсь.
Дрейк хохотал, глядя на рассерженную Эмирин, и она в итоге шарахнула его каким-то заклинанием, из-за которого он подпрыгнул и начал чесать уши.
— Жестокая! Не дала молодёжи развлечься.
— Дар!.. — засмеялась она, но тут воспоминание закончилось и меня вернуло в реальный мир.