Я улыбнулся ей как старой знакомой и вычурно раскланялся.
— Уважаемая Павшая! — Мой голос разлетелся над строем молчащих монахов. — Вы могли бы не прикрываться своими слугами и решить дело со мной лично. Это сэкономило бы кучу времени, всё равно итог будет один, а я мог бы в процессе выказать вам положенное уважение. Но если вы будете прятаться, финал получится грязным, кровавым и неэстетичным. А вы, как видевшая расцвет культуры Греции и Рима, как никто, должны понимать в этом толк…
— Замолчи! — Багровые глаза Гекаты полыхнули, освещая двор лучше любого пожара. — Ты будешь умирать долго, это я тебе обещаю! Взять его!
Монахи слитно, все разом, будто репетировали заранее, сделали шаг мне навстречу. Лица их исказились, и рты распахнулись, только не как у обычных людей. Нижние челюсти монахов раскрывались на две половинки, покрытые изнутри изогнутыми длинными зубами в несколько рядов. Передо мной стояли не люди, нет, а насекомые со жвалами. Руки их вытянулись, превращаясь в сегментированные лапы.
— Богомолы, — выдохнула Диего. — Серые мантисы, питающиеся душами. Я думала, их давно всех уничтожили.
Какая забавная ирония со стороны Гекаты — заменить монахов на богомолов-насекомых.
— Сталкивалась с ними?
— Только слышала. Говорят, очень плохо горят и рубятся сталью.
— Сейчас проверим.
На меня накатила тихая боевая злость. Богомолы? Отлично! Не люблю насекомых и буду давить их без всякой жалости.
Строй монахов дрогнул, и они всей массой понеслись на нас. Страшные, безобразные, уродливые, смертоносные. Но только и я был не фрейлиной из свиты императрицы, а некромантом, боевым и деланным магом. В правую руку лёг grand wand, в левую кнутовище Скудельницы, Анубис закачал в защитные татуировки максимум эфира и приготовился выйти на пик мощности.
— Диего, прикрой спину. Остальных я беру на себя.
Когда между мной и богомолами оставался десяток шагов, я выдал первый залп Последнего довода, одновременно выкрикнув скороговоркой:
— По моему хотению, по моему велению!
Если раньше меня коробило от прозвища Мясник, то сегодня я заслужил его на все сто и согласился с ним. Поток раскалённого эфира из посоха прожигал в рядах нападавших целые просеки, бич Скудельницы разрубал богомолов на половинки, отсекал конечности и головы, а мёртвые руки Божедомского вертепа без остановки рвали врагов на части. Синяя «насекомья» кровь заливала камни, которыми был вымощен двор монастыря, отчего скользили сапоги. Сизые потроха висели на стенах, будто страшные гирлянды в честь неведомого праздника пожирателей плоти. Из голов с жуткими челюстями можно было складывать пирамиды по примеру Тамерлана. От перегара эфира нечем было дышать, а запах поджаренной плоти заставлял желудок сжиматься в спазмах.
Последних богомолов добивала Диего. С мрачным лицом она ходила между кучами трупов, останавливалась и наносила удар милосердия шпагой.
— Знаешь, Констан, ты действительно страшный человек.
Я сидел у стены, выбрав самый чистый участок, не заляпанный синей кровью, и восстанавливал силы. Спорить с испанкой не хотелось, но я всё же спросил:
— Из-за того, что убил такую толпу монстров?
Диего покачала головой.
— Нет, из-за выражения лица. Ты убивал так, будто делал нудную работу. Как жнец, собирающий урожай. Мне даже показалось, что ты зевал от скуки.
— Было бы лучше, если бы я упивался убийствами и хохотал им в лица?
— По крайней мере, так бы ты был похож на человека, а не на машину.
— Ну извини, мне бойня не доставляет удовольствия. Всё, хватит, идём дальше.
Я поднялся и направился в обход чёрной часовни в поисках входа в подземелье. Иллюзий, что мы уничтожили защитников Павшей, не было — богомолов бросили в атаку как пушечное мясо, только чтобы задержать меня. Не надо было даже «прислушиваться», чтобы ощутить близкое напряжение эфира. Где-то внутри горы Геката готовила свою настоящую охрану. До меня доносились знакомые эманации её Псов и чего-то ещё, непонятного и ужасающего. Какие-нибудь сторукие Гекатонхейры, вытащенные из Тартара? А может, что-то из римского наследия, там тоже хватало страшных тварей и демонов.
Вход в подземелье оказался просто квадратной дырой, обложенной камнем. Вниз вели стёртые ступени, теряющиеся в беспросветном мраке. Даже магический огонёк не смог разогнать темноту, похожую на густой дёготь.
— Диего, ты остаёшься здесь.
Она фыркнула и с возмущением посмотрела на меня.
— Уж не считаешь ли ты, что…
— Ты ничем не сможешь помочь мне там. Посмотри — это не подвал, это вход в реальность Павшей. Вроде того тумана, что ты видела за гранью.
Диего несколько раз моргнула, осмысливая мои слова, и отшатнулась, отступив от провала.
— Прикрой вход, чтобы никто не зашёл мне в спину. Вдруг мы перебили не всех богомолов.
— Хорошо, Констан.
Не желая больше медлить, я сделал шаг и начал спускаться в темноту.
— Береги себя! Ты обещал сам отвести меня за грань! — донёсся голос Диего, и меня накрыла глухая тишина.
Ступенька, вторая, третья… Лестница медленно уходила вниз, в неведомые глубины. Я воззвал к Хозяйке: пора! Задание почти выполнено, вот оно, укрытие Гекаты, и моя работа окончена. Не мне же, в самом деле, убивать Павшую. Не гожусь я на роль богоборца.
«Рано, — шепнул холодный голос у меня в голове. — Я слежу за тобой и приду в нужную минуту. Не бойся, мой некромант, ты не останешься без моей помощи».
Голос ушёл, и я снова остался в одиночестве во тьме. Лишь ступеньки продолжали ложиться под ноги одна за другой.
Я мысленно считал шаги, давно перевалившие за сотню. Интересно, на какую глубину я спустился? А ведь ещё подниматься обратно, когда всё закончится.
— Здравствуй, некромант.
В глаза ударил свет, заставив меня остановиться. Дорогу загораживала фигура женщины в свободных ниспадающих одеждах. Лицо её было скрыто полупрозрачным покрывалом. А следом накатило титаническое давление магии, сильнее любого Таланта, чистой силы, обнажённой, как клинок меча.
— Преклони колени, смертный! Ибо перед тобой стоит величайшая из богинь…
— Исида, — выдохнул я, узнав её.
— Какой умный мальчик, — лицо под покрывалом улыбнулось. — Раз ты такой догадливый, то ответь мне, зачем я здесь? И не надо звать свою Хозяйку, всё равно не услышит. Уж поверь, в магии она никогда не могла сравниться со мной.
Глава 4Искушение
Трепета перед Павшей богиней я не испытывал, и уж тем более её не боялся. Подобные сущности, когда уверены в своих силах, нападают сразу же, а не разговаривают. Как Исида и поступила в прошлую нашу встречу, когда я тащил Зою Палеолог к Хозяйке. Сейчас же она была любезна, насколько это возможно, и пыталась вступить в переговоры. Значит, Павшая не слишком в себе уверена на чужой территории. И наверняка задумала какую-то хитрую пакость со мной в главной роли. Спорим, что меня сейчас будут «соблазнять»?
— Разве я похож на мудреца, — я усмехнулся, — чтобы угадывать желания богинь? Тем более в таком неподходящем для размышления месте.
— Невежливо отвечать вопросом на вопрос, — Исида игриво погрозила мне пальцем. — В давние времена за подобную дерзость сжигали заживо в железном быке. Впрочем, ты прав, смертный, место и в самом деле не лучшее для долгих бесед. У меня есть всего лишь капля вечности, чтобы сделать тебе предложение. Ты согласен?
— Мне нужно услышать вопрос, прежде чем ответить да или нет. Или я так глупо выгляжу, чтобы ловить меня на такой простой крючок?
Губы Исиды улыбнулись под покрывалом.
— Знал бы ты, некромант, сколько умных мужей попалось на него. Но ты молодец, думаешь то, что говоришь, и говоришь то, что думаешь. Что же, не буду длить вечность больше необходимого и скажу откровенно. Я хочу купить тебя, некромант. Целиком и полностью, вместе с потрохами, Талантом и умными, — она подпустила ехидства в голос, — мыслями.
— Я не продаюсь, Павшая.
— Всё продаётся, мальчик, всё в этом мире. От последнего раба до самого могущественного императора, от простушки-селянки до светской дамы. И ты, и твоя Хозяйка, и даже я. Все продаются, вопрос лишь в цене, которую мы готовы получить. Поверь, я знаю, о чём говорю. И цену твоей верности я тоже знаю, Бродяга.
Она подалась вперёд и перешла на вкрадчивый шёпот, от которого у меня по спине побежали мурашки.
— Я вижу твою душу насквозь, Бродяга, до самой тёмной глубины. Все твои стремления, желания и потаённые мечты. И знаю, что ты агнец не этого двора. Ты пришёл через Великую пустоту из тёмного места, где не существует чудес. Удивлён? Да-да, мальчик, я знаю, откуда ты.
— Зачем ты мне это говоришь? Это ничего не меняет.
— А если я предложу тебе новый шанс, Бродяга? Дам возможность вернуться домой. Я же вижу, как ты скучаешь по родному миру.
Я рассмеялся во весь голос.
— Скучаю? Ты глубоко ошибаешься, Павшая. Я на своём месте и никуда не собираюсь сбегать, ни в какой иной мир. Бежать от чудес, от полученного богатства, от силы некроманта? Хочешь купить золотой самородок за грош⁈ Я думал, у тебя действительно ко мне дело, а ты пытаешься меня обдурить уже в третий раз. Честно говоря, у меня было лучшее мнение о старых богах, не предполагал, что они простые мошенники.
Во взгляде Исиды полыхнул гнев.
— Не дерзи, мальчик, моё терпение не безгранично. Мне нет нужды обманывать или хитрить, как демон. Я — великая богиня! Моё слово вечно, нерушимо и исполняется до последней буквы!
Фигура Павшей возвысилась, а горящие багровым глаза пристально вглядывались мне в лицо.
— Ты! Бродяга, иномирец и двоедушник! Слушай же слова Исиды, Великой Матери, хозяйки Египта и Рима!
Она воздела руки, словно собираясь дотянуться до неба. Жуткое, должен сказать, зрелище — я чувствовал себя букашкой у ног громадной статуи. Величественной и драгоценной, сотканной из кружевного золота и светящихся камней. В это мгновение и правда верилось, что это та самая богиня, от которой произошло всё живое, хозяйка судеб и управительница вселенной. И в то же время я знал внутри себя: это всего лишь иллюзия, идол в позолоте, непрочный колосс на глиняных ногах. Толкни его — и он рухнет с грохотом, рассыпаясь в прах.