Хотепка вылез из ящика, демонстративно стряхнул с себя песок и уставился на приближающихся хранителей.
Три мертвеца, замотанные в чёрные тряпки так, что видны оставались только тёмные глаза, были одинаковы, как близнецы. Но у одного на груди висел золотой крест анх, «ключ жизни» — видимо, он и был старший в этой компании. А вот живые отличались и по росту, и по комплекции: один был высокий и худой, а второй казался чуть ли не колобком, низеньким и круглым. Издали создавалось впечатление, что глаза у высокого едва-едва светятся красным, но с близкого расстояния ничего демонического я не увидел.
В груди заворочался Анубис и бесцеремонно, не спрашивая разрешения, полез смотреть на гостей моими глазами. Одновременно Талант сделал что-то и со слухом: вместо скрежета, которым общались мертвецы, я начал слышать нормальную речь и вдобавок отлично понимал, о чём они говорят.
— Приветствую Служителей места истины, — обратился Хотепка к мёртвым хранителям. На живых он бросил быстрый взгляд и едва заметно кивнул высокому.
— Мы рады видеть вернувшегося на землю Та-Кемет15 джати16 Хемиуна17, — ответил ему старший мертвец. — Почему ты вызвал нас сюда, а не к месту своего упокоения? Если ты забыл, где оно, мы готовы отвести тебя в гробницу и произвести все необходимые ритуалы.
Ага, так он вовсе не Хотепка, а Хемиун! Да ещё и какой-то джати.
— Вот жулик, — шепнул мне Киж, — не был он фараоном18!
Мумия приняла величественную позу и заявила:
— Я Хемиун, сын фараона от его плоти, верховный судья и джати, Великий из пятерых Дома Тота. Моё место не в тесной гробнице, а в Великой пирамиде, которую я построил!
— Ты не фараон, Хемиун, — старший хранитель покачал головой. — Великая пирамида построена тобой, но по указанию фараона Хуфу…
— Не говори то, о чём не знаешь, служитель места истины! Хуфу занял трон Верхней и Нижней земли незаконно! И Великую пирамиду придумал я!
— Хуфу…
— Хуфу, — передразнил Хотепка — он еретик, приказавший закрыть храмы богов и провозгласивший по всей стране, что совершать жертвоприношения незаконно. Это он объявил, что египтяне должны работать на него вместо служения богам и почитания их! Это ли праведные деяния?
Между хранителем и Хемиуном завязался спор, очень нудный, будто диалог двух адвокатов. Обе стороны ссылались на какие-то древние законы, «Книгу мёртвых» и установления богов. Хранители-мертвецы периодически становились в кружок и тихо обсуждали, как парировать очередной довод Хемиуна. В такие моменты наша мумия переглядывалась с высоким живым хранителем, а один раз незаметно скрутила из пальцев замысловатую фигуру. В ответ высокий тут же сложил похожую загогулину, будто обмениваясь с Хемиуном условным знаком. Ой, хитрит наш бодрый покойничек! Что-то он задумал с этим живым хранителем в обход мёртвых. И как только умудрился связаться с ним?
Спор между тем закончился. Хранители поклонились мумии и объявили:
— Мы услышали тебя, Хемиун, и признаем твоё право оспаривать Великую пирамиду. Со всеми почестями ты будешь доставлен в сердце гробницы, где сможешь кинуть вызов своему дяде, фараону Хуфу19. Есть ли у тебя свидетели, готовые подтвердить твою победу или вынести вон твой прах в случае поражения?
Хотепка, ставший Хемиуном, обернулся ко мне с Кижом.
— Ты обещал помочь мне, некромант. Стань же свидетелем моей победы и я щедро награжу тебя и твоего слугу.
Я на секунду задумался. С одной стороны, требовалось закончить дело и убедиться, что мумия обрела покой в гробнице. С другой, мне передалось настроение Кижа и совершенно пропало желание лезть в пирамиду, смотреть на схватку покойников и что-то там свидетельствовать. Пожалуй, стоило бы отказаться от такой чести и оставить мертвецов разбираться в своих проблемах самостоятельно.
Старший мёртвый хранитель истолковал заминку с моей стороны по-своему и растянул чёрные губы в подобие улыбки.
— Не бойся, молодой владыка мёртвых. Даю слово Служителей места истины, что тебе никто не причинит вреда. Когда Хемиун признает поражение, мы выведем тебя из Великой пирамиды целым и невредимым.
— А если он победит? — вмешался Киж.
— Если, — хранитель хмыкнул. — Тогда тем более. Великая пирамида не место для чужих: живых или мёртвых.
— Согласен, мы будем свидетелями.
Старший кивнул, и тут же все хранители двинулись в разные стороны. Мёртвые неспешно пошли к пирамиде, остановились у её подножия, воздели руки и начали напевать что-то заунывное. А живые убежали куда-то за бархан и вернулись в сопровождении ещё шестерых человек, которые тащили позолоченные носилки с сиденьем, похожим на трон. Этот паланкин поставили перед нашей мумией, она взгромоздилась на него с царственным видом и сложила руки на груди крест-накрест.
Завывания мёртвых хранителей возымели действие: несколько огромных каменных блоков в пирамиде бесшумно разошлись в стороны, открывая тёмный проход. Старший мертвец обернулся и объявил:
— Великая пирамида разрешает войти Хемиуну, сыну Нефермаата, внуку Снофру и его свидетелям!
Мы двигались по каменному туннелю длинной процессией. Впереди два хранителя-мертвеца, освещавших путь магическими светильниками. Затем носилки с нашей мумией, которые тащили шестеро безмолвных носильщиков. Рядом с ними шествовал старший хранитель, непрерывно что-то бубнящий. Следом за носилками шёл я с Кижом и Мурзилкой. А замыкали шествие два живых хранителя с дымящимися курильницами для благовоний в руках.
По ощущениям, пирамида внутри была гораздо больше, чем снаружи. И полна древней магии: она вся была единым магическим артефактом, живущим своей непостижимой жизнью. Я чувствовал, как внутри стен текут потоки эфира, а на нас «смотрят» глаза дремлющих стражей. Полагаю, старший хранитель как раз проговаривал особые формулы, «пароли», которые усыпляли ловушки и защитные механизмы. Без них нас давно бы размазало по стенам как нечестивых расхитителей гробниц.
Пройдя сотню шагов по туннелю, я вспомнил «последний совет» призрака императрицы. Как там она сказала? «Когда войдёшь в дом мёртвых, не бойся покойников. Бойся живых, только они грозят тебе гибелью». А ведь мы сейчас как раз в доме мёртвых и за моей спиной идут живые хранители.
— Дмитрий Иванович, — шепнул я Кижу и глазами указал назад, — пригляди за теми двумя. Что-то у меня предчувствие насчёт них плохое.
— Сделаю, — одними губами ответил мертвец. — Мне эти типчики тоже не нравятся, слишком уж на нашего Хотепку странно смотрят.
— Ты тоже заметил?
— Угу, с самого начала, будто они знают друг друга. Не волнуйтесь, Константин Платонович, я прикрою вам спину.
Процессия трижды упиралась в каменную стену, перегораживающую коридор. Но старший хранитель выкрикивал странные непонятные слова, стена беззвучно поднималась, прячась в потолок, и мы продолжали путь.
Через четверть часа туннель упёрся в ступени, уходящие вверх, процессия остановилась, и старший хранитель обратился к мумии:
— Мы почти у цели, Хемиун. Каким оружием ты собираешься сражаться? Я не вижу у тебя хопеша25. Если его несут твои свидетели, самое время передать его тебе.
— Хопеш? Он мне не понадобится. Сегодня я буду биться кое-чем другим, Служитель места истины. Уверен, тебе понравится моё оружие!
Хотепка вытянул руку а затем со всей силы ударил себя кулаком в грудь. Кисть, обмотанная бинтами, с хрустом проломила рёбра, что-то схватила внутри и дёрнула наружу, рассыпая вокруг бурую пыль. Мумия раскрыла ладонь и протянула старшему хранителю маленькую золотую вещицу.
— Что это? — отшатнулся мертвец.
— Подарок моего господина, — Хотепка захохотал, — да правит он во веки веков!
Золотая вещица щёлкнула, и над ней появились полупрозрачные золотые крылышки. С басовитым гудением она взлетела в воздух и застыла перед лицом хранителя. Да это же жук! Золотой навозник-скарабей!
— А…
Хранитель начал поднимать руку, пытаясь заслониться от жука, но не успел. Скарабей выплюнул струю пламени, превратившую мертвеца в пылающий факел. Закричав, хранитель заметался по коридору, натыкаясь на стены и роняя на землю искры. А жук стрелой подлетел к двум другим мертвецам и тоже облил их огнём. И золотым росчерком исчез из виду.
Захохотав, мумия соскочила с носилок. Глаза у неё горели багровым огнём, а проломленные рёбра срастались на глазах. Она указала на меня и крикнула:
— Убейте мёртвого и приведите ко мне живого! Быстро!
Прыгнув, будто тушканчик, мумия приземлилась на ступенях и рванула вверх по лестнице.
Носильщики бросили паланкин, достали кривые ножи и толпой двинулись на меня. А за спиной послышался звон клинков и яростное рычание Кижа — высокий хранитель, вооружившись кривым мечом, атаковал бывшего поручика. Спасибо тебе, призрак императрицы, за предупреждение!
— Да чтоб вам всем пусто было!
Бить «молотом» или даже огненным всполохом в каменном коридоре было не лучшей идеей. Чёрт его знает, куда ударит рикошетом заклятие от стен, пропитанных магией. Так что оставался не слишком большой выбор средств, и я взял самое действенное — Скудельницу. Без замаха ударил бичом из костей по носильщикам и ухмыльнулся, когда первые трое рухнули как подкошенные. Они были обычными людьми, какого-нибудь низшего ранга посвящения, и их души отправились во владения Хозяйки. Ещё удар — и шесть тел улеглись беспорядочной кучей.
Я обернулся, собираясь помочь Кижу. Мертвец рубился с высоким хранителем, глаза которого пылали тем же багровым светом, что и у мумии. Оба фехтовальщика оказались мастерами своего дела, и ни один не мог взять верх. Клинки сталкивались, сталь звенела, а от их стремительных движений рябило в глазах. И не было никакой возможности ударить хранителя Скудельницей, чтобы не задеть и Кижа.