От мыслей о ликвидации мумии меня отвлёк разговор Кижа и Медведя.
— Нет, ты скажи, caro amico6!
— Ерунда, забыли, Деметрио!
— Вовсе не ерунда, Орсо. Чем тебя Джурьефф так обидел?
— Не хочу говорить.
— Мне? Не хочешь? Значит, ты сейчас врал, что мне друг?
Медведь пьяно замотал головой.
— Это плохая история, Деметрио. Зачем нам сейчас грустить?
— А мы не будем грустить. Давай выпьем!
Едва Роспильози опустил кружку, Киж обнял рукой его за плечи и заговорщицки указал на меня.
— Видишь его?
— Князя? Вижу. Хороший князь, не то что остальные.
— Он всё может. Огромной силы маг! Джурьефф его сам боится.
Икнув, Роспильози прищурился одним глазом, посмотрел на меня и спросил:
— А он может Джурьеффу голову оторвать? Давай ты его попросишь!
— Голову всегда успеется. Ты скажи, что Джурьефф тебе сделал, а там решим, как лучше. Может, Константин Платонович сможет тебе помочь?
Лицо у Медведя сделалось напряжённое, почти злое. Он потянулся за кувшином, неловко дёрнул его за ручку и скинул на пол. Звон разбившегося кувшина заметила только служанка и тут же принесла новый, полный до краёв. Вот только Роспильози передумал пить. Он повернулся ко мне всем телом и хмуро смотрел из-под бровей.
— Врёт твой центурион? Или правда можешь?
Я подался вперёд и, оказавшись с ним лицом к лицу, ответил:
— Я некромант. Если смогу — отказывать в помощи не буду.
Роспильози засопел, хмурясь и катая желваки на скулах.
— Какую цену ты берёшь за свою работу?
— Ты меня с кем-то перепутал, Орсо Рыжий Медведь. Я князь, а не лавочник, и не торгую своими услугами. Или у вас дворяне всегда называют цену, прежде чем помочь?
Он прищурился, разглядывая меня будто заново.
— По-разному, князь Константино, — с горечью выдохнул он. — Идём, я расскажу по дороге.
Медведь не стал брать никого из своих людей, и я подал Кижу знак оставаться на постоялом дворе. Мы вышли наружу и двинулись через оливковую рощу, залитую полной луной. Тишина лезла в уши мягкими пальцами, листва казалась серебряной, а кривые стволы чудились застывшими душами — словно мы оказались на берегах Леты, реки, дающей забвение. Когда Роспильози начал говорить, его голос зазвучал глухо и бесцветно, как у покойника.
— Три года назад в Неаполе случилась вспышка колдовской чумы. Которой заболели моя жена и дочь.
На этих словах он скорчил такую рожу, что сам Харон, проводник мёртвых, мог бы позавидовать.
— Врачи ничем не могли помочь. Я готов был заплатить любые деньги, искал любой помощи…. И тогда мне предложили обратиться к Джурьеффу.
— Он сам сюда приехал?
Роспильози помотал головой.
— Нет. У нас был посредник, а потом он прислал огромного чёрного ворона. Обещал, что спасёт моих девочек от смерти, а потом приказал уйти.
Роща закончилась, и мы пошли вдоль поля. Ветер колыхал колосья в лунном свете, и казалось, мы бредём по берегу призрачного моря.
— Когда я вернулся утром домой, они были уже здоровы. Радовались моему приходу и смеялись. Я был счастлив, Константино, и отдал Джурьеффу долг сполна. Всю запрошенную высокую цену. — Роспильози сжал губы. — И ушёл на корабле на промысел.
Впереди показался маленький дом в окружении деревьев. В окошке горел свет одинокой свечи и слышался тихий голос, напевающий грустную мелодию.
— Когда я вернулся через полгода, мне сразу бросилось в глаза — моя дочь не выросла ни на йоту. Жена осталась такой же, будто я только что вышел и вернулся через минуту.
По щеке Медведя пробежала судорога.
— А затем я увидел, что они не едят, не спят и не помнят о моих отлучках. Посмотри сам, и убедишься. Они мертвы! Джурьефф убил их и сделал линкетто, слугами Тухулки!
— Тш-ш-ш!
Я приложил палец к губам и приказал Роспильози оставаться на месте. А сам пошёл к дому и заглянул в окно.
Мне хватило одного мгновения, чтобы разобраться в происходящем. Но я стоял почти четверть часа, наблюдая за маленькой девочкой, играющей с кошкой, и за женщиной, вышивающей узор на платке. Вышивающей и раз за разом распускающей нити, круг за кругом, одно и то же. Вот он, результат «удалённой» работы некроманта, полюбуйтесь, если можете!
Стараясь не выдать своего присутствия, я развернулся и пошёл обратно к Роспильози. Молча кивнул ему и вернулся на край серебряного поля.
— Видел, Константино? Он обманул меня и…
Я поднял руку, заставляя его замолчать.
— Что тебе сказали, когда предложили обратиться к Джурьеффу?
— Будешь его оправдывать? — В голосе Медведя послышался угрожающий рык.
— Мне нет дела до него, Орсо. Ни до тебя, ни до них, — я указал на дом, — ни до всего Неаполя. Я здесь проездом и вряд ли скоро приеду второй раз. Хочешь, чтобы я помог тебе, отвечай как есть.
Он рыкнул ещё раз, но всё же взял себя в руки.
— Посредник говорил, что Джурьефф может спасти от смерти.
— Что сказал его ворон? Дословно.
— Что я почти опоздал, но он сделает, что может.
— Ты сказал ему, что их нужно вылечить?
— Что⁈ — Медведь скривил губы.
— Ты сказал ему, что их нужно вылечить? Не спасать от смерти, а именно лечить?
— Да это даже дураку понятно!
Я схватил Роспильози за грудки и тряхнул со всей силой.
— Это ты, рыжий дурак! Ты, понял⁈
Медведь попытался вырваться со всей недюжинной силой, но не смог сдвинуться даже на полшага.
— Ты обратился к некроманту, дурак! Он мог их вылечить, а ты попросил другого! Ты попросил их поднять! Поднять, идиота кусок! Ты не дал им умереть и заставил мучиться в виде поднятых! Они страдают, не найдя ни жизни, ни смерти! Понимаешь⁈
Глава 8Считалка для некроманта
— Вы оба виноваты, Медведь. Ты ухватился за шанс, готовый на всё ради своих родных, и не вникал в условия сделки. Не стал разбираться и второпях попросил не того. Я могу тебя понять и не буду винить: своё наказание ты уже получил.
Орсо Роспильози осознал содеянное и стоял на краю ночного поля будто призрак.
— Джурьефф виноват не меньше. Он отнёсся к своему долгу спустя рукава, не вникнув и посчитав себя непогрешимым. Я буду обязан привлечь его к ответственности.
— Не надо, — Роспильози еле слышно вздохнул, — вина только моя.
Я покачал головой.
— Не время мериться, кто крайний. Сейчас нужно исправить ошибку и облегчить участь несчастных.
— Прямо сейчас?
— Да, чем раньше, тем лучше.
— Разреши, — Роспильози подался вперёд и опустился на одно колено, — мне проститься с ними, князь! Проститься и попросить прощения. Умоляю!
В его взгляде стояла страшная тоска и горечь. Но я не стал ему говорить, что собираюсь сделать. Чёрт его знает, как сейчас всё повернётся, ни в чём нельзя быть уверенным, пока своё слово не скажет Хозяйка.
— У тебя есть час, Орсо.
Он вскочил, поклонился мне и быстро двинулся к домику. Не пройдя и нескольких шагов, он кинулся бегом. Я проводил взглядом его фигуру, прикрыл глаза и потянулся за грань.
Туман над сухой травой колыхался как студень. Белые пряди хмурились, накатывали на меня волнами, но я упорно шёл вперёд. К трём соснам, где уже привык видеться с Хозяйкой.
— У тебя опять вопросы, некромант? Или ты решил вернуться досрочно из отпуска?
Она казалась недовольной, будто я оторвал её от важных размышлений. Не предлагая присесть, как в прошлый раз, она окатила меня ледяным взглядом, от которого онемели кончики пальцев.
— Прошу прощения, что побеспокоил, — я поклонился. — Мне требуется консультация, чтобы разрешить возникшую ситуацию.
— Вот как? — Хозяйка удивлённо подняла бровь. — Не думала, что на моей службе могут возникнуть неопределённые «ситуации». Умерший должен умереть, неупокоенный упокоиться, а живой продолжает жить до отмеренного срока. Что тебе непонятно?
Холод пробрался внутрь, и заныли кости. Обращаться к Хозяйке было рискованным предприятием — у почти божественной сущности свои резоны, которые я не всегда понимаю. Но случившееся с семьёй Роспильози задело какие-то струны в моей душе. То ли из-за маленькой девочки, то ли из-за того, что я сам остался сиротой во время эпидемии. Вот только я не мог просто упокоить бедные души, не попробовав воспользоваться крохотной лазейкой.
— Неясен статус «объектов». Если ритуал поднятия начали до того, как человек скончался, кем он считается?
— До того? — Хозяйка прищурилась.
— По крайней мере, я так ощутил. Эманации не соответствуют обычным неупокоенным.
— Очень интересно. Кто производил поднятие?
— Джурьефф.
Я не собирался подставлять весёлого любителя кадавров перед Хозяйкой. Но если ты уж взялся зарабатывать на мёртвых, делай это как положено, а не тяп-ляп. И коли напортачил, то имей совесть разгребать последствия. Он ведь знал о претензиях Роспильози, но не стал ничего делать, а посчитал произошедшее с итальянцем «недопониманием».
— Так-так, — Хозяйка хлопнула в ладоши, — будем разбираться, что там произошло.
Туман вокруг сосен заколыхался, будто за его пеленой ворочалось огромное чудовище. Не прошло и минуты, как из белого марева вышла фигура прусского некроманта.
У каждого из слуг Хозяйки свой образ за гранью, отражающий его суть. И если Лукиан из добродушного толстяка становился худым мрачным типом, то Джурьефф претерпел более кардинальные изменения. Кожа на его лице сделалась серой и масляно блестящей, рот превратился в тёмный провал с острыми длинными зубами, а спина выгнулась горбом. Руки стали длиннее и почти касались пальцами земли, а грудная клетка раздалась вширь. Словно он сам стал одним из своих кадавров, изломанным и переделанным. Речь у него тоже изменилась: и манера говорить, и голос звучал, будто сразу несколько человек говорило хором.
— Я здесь, моя госпожа!
Он низко поклонился, а на меня кинул сердитый взгляд.