— Дмитрий Иванович!
— Уже ставлю, только дровишек сейчас подкину.
— Гаси костёр, началось.
Я сбросил одеяло и встал. Да, так и есть — отдельные участки эфирной дороги окутывались очень подозрительным туманом. А если напрячь зрение, то можно было рассмотреть рябь в эфире и огромную призрачную тушу. Киж оказался прав — она действительно напоминала червя. Гигантского, сплетённого из разрежённого эфира, «ползущего» по той самой синусоиде.
Ничего подобного я в жизни не видел! Да, это магия, без всякого сомнения. Но очень странная и ни на что не похожая. Никто не работает с такой массой эфира, да ещё и настолько неплотной. Я не знаю, кто вообще мог подобное сделать!
— Дмитрий Иванович, заводи «этажерку». Нужно посмотреть на это сверху.
Через десять минут мы были в воздухе, и Киж принялся нарезать круги над «червём». Ёшки-матрёшки, это просто невообразимо! Никогда бы не подумал, что сырой эфир может корёжить сложные Знаки. Будто вскрывшийся лёд на реке, «червь» ломал эфирную дорогу. Медленно, тихо и неотвратимо. И, что самое плохое, я не представлял, как остановить подобную «зверушку».
— Кар-р-р-р!
Ворона всё-таки последовала за мной, но сама лететь не захотела и устроилась на крыле этажерки.
— Полностью с тобой согласен, пернатая. — Я хлопнул Кижа по плечу. — Поворачивай вон туда. Посмотрим, откуда эта дрянь приползла.
«Червь» был настолько неплотный, что мертвец не видел его даже вблизи. Да и я едва различал его среди высоких елей. Несколько раз мы теряли его из виду, и приходилось кружить над лесом, чтобы снова взять след. Но чем дальше мы летели, тем лучше я различал призрачный хвост. И в конце концов нашёл источник странного колдовства.
— Дмитрий Иванович, видишь вон там, на прогалине?
— Э-э-э-э…. Это кто такие, Константин Платонович? Что за синекожие морды там отплясывают?
— Полагаю, это алеутские шаманы. Которым почему-то не угодила наша эфирная дорога. Садись вон там, подальше. Нанесём визит этим сударям с бубнами и объясним всю глубину их заблуждений.
«Этажерка» заложила вираж и пошла на снижение.
Пятеро синекожих шаманов, увешанных странными украшениями из перьев и костей, самозабвенно выплясывали вокруг костра. Лупили в бубны колотушками и напевали непонятные слова гортанными голосами. Из синеватого пламени костра шёл не дым, а комковатый эфир, из которого и получался громадный червяк.
Будь я этнографом, собирателем фольклора или магом, любителем народной магии, то встал бы в сторонке, стараясь не мешать, и записывал каждое движение, слова и ритмы. Но я сюда прилетел по другой причине и собирался отбить им желание плясать и стучать бубнами в сторону моей эфирной дороги.
— Константин Платонович, а может, я их того?
— Погоди, не торопись, Дмитрий Иванович. Вдруг тут не все собрались? Мы уедем, а новые опять набегут и снова дорогу испортят. Нет, надо докопаться до корня проблемы. Ну-ка, обойди с той стороны, чтобы наши «друзья» не разбежались.
Я дождался, когда Киж перекроет шаманам путь к отступлению, и вышел на прогалину. Увлечённые своим колдовством, синекожие меня даже не заметили. Всё также кружились около костра и лупили в бубны всё быстрее и быстрее.
Что же, придётся вмешаться в их ритуал, чтобы обратить на себя внимание. Я вытащил из наплечной кобуры small wand, нарисовал перед собой в воздухе Знак Воды и зашвырнул его в костёр.
Бахнуло так, что с окружающих ёлок посыпались шишки, плясунов швырнуло на землю, а хвост «червя» разорвало на бесформенные облачка эфира. Однако, хорошо получилось! Шаманы поднимались на ноги и смотрели на меня выпученными глазами.
— Доброе утро, судари, — я широко улыбнулся. — Кто-нибудь из вас говорит по-русски?
Глава 3Ворон
— Адакӣ улях тугдух! — завопил самый молодой шаман.
Он уронил бубен и кинулся прочь. Вот только далеко убежать не смог — из-за деревьев появился Киж и преградил ему путь.
— А-а-а-а! Агуда улюк!
Резко остановившись, шаман сорвал с себя амулет из жёлтых клыков и выставил перед собой, защищаясь от мертвеца. Киж расхохотался и сделал страшное лицо, заставляя синекожего попятиться.
— Мы тебя не звали, вождь духов. — Мне навстречу вышел один из шаманов с квадратной челюстью и орлиным носом. — Иди обратно в нижний мир, однако.
Резко вскинув бубен, он грохнул в него колотушкой со всей силой. Эфир вздыбился, и по мне ударила волна, словно лапа огромного медведя.
Я никогда не встречал упоминаний такого вида магии. Сначала странный «червь», портивший эфирную дорогу, а теперь направленный удар чистой силой. И не деланная, и не Талант, а что-то совсем иное. Но у меня нашлось, чем ответить: защитная татуировка на груди вспыхнула, обжигая кожу. И порвала «лапу» на мелкие кусочки, раскидывая вокруг ошмётки эфира.
— Неплохо, — я кивнул шаману, — но слабовато. Вот как надо!
В моей ладони появилась эфирная плеть. Не просто сплетённая из эфирных нитей, а настоящий магический конструкт. Со встроенными Знаками, Печатью Усиления и даже с зачатками интеллекта. Конечно, по сложности ей не сравниться с Божедомским вертепом, а по убийственности — со Скудельницей. Но я по праву мог гордиться: создавать подобные конструкты — настоящее искусство.
Плеть свистнула в воздухе и щёлкнула по бубну, выбивая его из рук вместе с колотушкой. А следом отвесила оплеуху мордатому шаману, заставляя клацнуть зубами.
— Ещё? Или поговорим без рукоприкладства?
Шаман скривился, потёр затылок и решил проявить здравомыслие.
— Поговорим, вождь духов. Однако, шибко-шибко дерёшься.
Переговоры высоких сторон прошли в тёплой дружеской атмосфере. Это если выражаться языком высокой дипломатии. В реальности же всё было гораздо прозаичней. Шаманы развели новый костерок, уже без магии, вокруг которого мы и расселись. С одной стороны я с Кижом, с другой пятеро синекожих.
Кроме мордатого русским языком владели ещё двое: хмурый старикан и тот молодой, что пытался убежать. Но последний, похоже, веса в шаманской компании не имел и почти всё время молчал. Впрочем, даже с мордатым и стариканом понимание у нас возникло далеко не сразу
Во-первых, многих слов они просто не знали и пришлось на пальцах объяснять, что я имею в виду. Во-вторых, мне с трудом удалось донести суть моих претензий. А когда они поняли, что я имею в виду, то страшно возмутились. Какая ещё эфирная дорога⁈ Ничего не знают, ничего не видели, и, вообще, я не имею права вмешиваться в их ритуалы. А то духи рассердятся и всем будет плохо — так они и заявили.
— Вы мне дурочку не валяйте, — я начал выходить из себя. — Ваше колдовство было направленное. И делали вы его именно тогда, как эфирная дорога начинала работать.
— Кричать не надо, — покачал головой старикан. — Кричать — духов злить. Потом приходить ночью, плохо делать, голова сильно болеть!
— По больной голове это Дмитрий Иванович у нас специалист, — я кивнул на Кижа. — У него есть отличное средство, чтобы она не болела: оторвёт — и всё. Нет головы — нет проблем.
Мертвец осклабился и руками показал, как он откручивает лишние части тела.
— Не надо Дмитрия Ивановича, — вскинул ладони старикан. — Мы очень уважать агуда улюк, мы не хотеть, чтобы он к нам приходил ночью.
— Тогда перестаньте уходить от ответа! — я нахмурился и обвёл их тяжёлым взглядом. — На кой чёрт вам понадобилось вредить мне? Больше заняться нечем?
Шаманы продолжали упорствовать и отрицать свою причастность. Я даже начал склоняться к мысли, что стоит напустить на них Кижа и решить вопрос силовым методом. Но в этот момент с ёлки спикировала моя мёртвая ворона и уселась мне на плечо. Потёрлась головой об ухо и уставилась на синекожих.
— Кар-р-р-р! — ворона буквально рявкнула на них, вздыбив перья.
Мордатый подавился возгласом и с благоговением выпучил глаза на мою птичку. А остальные шаманы дружно выдохнули:
— Кагах айагис!
— Отец-ворон, — мордатый протянул руки к птахе, — ты пришёл к своему народу из нижнего мира!
Они повалились на землю, дружно кланяясь «предку». А ворона нахохлилась и разглядывала алеутов, поворачивая голову туда-сюда.
— Кар-р!
Синекожие дружно поднялись и уставились на ворону.
— Кар-р-р-р!
Мордатый шаман лопотал что-то на своём языке, птица ему отвечала карканьем, а остальные слушали с полным вниманием.
Я скосил глаза на ворону, сидящую на плече, и едва подавил желание стряхнуть её с себя. Это уже была не поднятая мной птица! Под перьями пряталась совсем другая сущность — могучая, хитрая и очень старая. Она едва ли могла сравниться с Павшими по мощи, однако была с ними в неком родстве. Но тьмы, в отличие от бывших божков, в ней не было, как, впрочем, и света.
Да ёшки-матрёшки! Только успел приехать, как какая-то древняя пакость подменила мою птаху! Хоть ори на весь лес: люди добрые, некроманта грабят! Это что за ерунда такая⁈ Или всё произошло гораздо раньше, а «отец-ворон» хорошо маскировался? Тот же Лукиан прекрасно умеет прятать Талант, когда ему нужно.
На моих пальцах само собой стало сплетаться Копьё Пелея. Ворона, или, вернее, та сущность, что скрывалась в ней, насмешливо посмотрела на меня.
— Кар-р-р-р, — беззлобно буркнула она. — Кар!
— Отец-ворон говорит, — перевёл мордатый, — что благодарен тебе. Ты стал проводником для его заблудившегося духа и позволил вернуться к своим детям. Ему было интересно путешествовать с тобой и жаль расставаться. Но он должен приглядеть за своими потомками, чтобы они не исчезли с лица земли.
Ворона перелетела на плечо старикана, так что тот едва не упал в обморок от счастья.
— Кар-р!
— Он запретил нам трогать твою «дорогу». Но просит в ответ, чтобы ты дал алеутам жить, как они привыкли.
Я решил не идти на конфликт с «отцом-вороном» и заключил с ним договор. Он был мудр, предвидя грядущие изменения, и не хотел невозможного. Только защитить немногочисленных алеутов, чтобы они не растворились в «пришельцах из-за моря» и сохранили свою культуру.