— Константин, налей мне тоже, — княгиня смотрела на меня чуть прищурившись. — Ты меня удивил. Таких кунштюков даже Василий Фёдорович не выкидывал. Канделябры! Сам придумал? Молодец.
Я пожал плечами.
— Жить хочется, желательно без пятна на репутации.
— Умно, не спорю. Даже если ты их прибьёшь до смерти, дуэль будут вспоминать как курьёз, а не бойню.
Она залпом выпила бокал рома, занюхала долькой лимона и блаженно улыбнулась:
— Не забудь сказать мне, когда дуэль. Тоже подъеду, хочу посмотреть.
— Обязательно.
Всё интересное закончилось, и Марья Алексевна удалилась по своим загадочным делам. Следом ко мне подошла Диего.
— Ты слишком самоуверен.
— Прости?
— Я правильно поняла, что эта троица настроена тебя убить?
— Да, есть такое.
— Не думал, что если ты будешь выигрывать, они могут пойти на подлость?
— Кхм, — я поперхнулся от такой мысли.
— Пока ты будешь занят фехтованием на “подсвечниках”, — она снисходительно хмыкнула, — тебя могут убить магией. Ты не настолько тренирован, чтобы прикрыться от внезапного удара. Впрочем, пистолетная пуля тоже подойдёт.
— Как-то бесчестно звучит.
Диего пожала плечами.
— Твоя жизнь, тебе решать. Втроём на одного тоже не слишком благородно.
С такой точки я дуэль не рассматривал. В Сорбонне студенты дорожили “дуэльной честью”, и случаев нарушения дуэльного кодекса практически не было. А вот эта троица и вправду может напасть со спины. Необязательно, но такой шанс надо предусмотреть. И что-то придумать для защиты. Но что?
Наконец секунданты уехали, Бобров и Диего куда-то ушли, а я подхватил Александру под руку.
— Идёмте со мной.
Она удивлённо кивнула.
— А куда?
— В мои комнаты.
Рыжая странно посмотрела на меня.
— Дадите мне внеочередной урок?
— Вроде того. Идёмте, сударыня, у нас мало времени.
Мы поднялись на второй этаж. Два поворота по коридору, и я впустил девушку в мои апартаменты.
— Заприте дверь.
Она послушно повернула ключ в замке. Обернулась и замерла, увидев, что я скинул камзол и снимаю рубашку.
— Константин Платонович!
Рыжая залилась краской.
— Я… Я не могу… Вот так… Сразу…
Глава 6 — Знак тишины
— Александра, успокойтесь. Никто на вашу честь не покушается.
В глазах рыжей мелькнуло разочарование.
— А…
— Мне нужна ваша помощь. Подойдите.
Я протянул ей небольшую коробочку.
— Держите. Не стесняйтесь, там угольки. Сейчас вы будете рисовать на мне.
Девушка хихикнула.
— Соберитесь, Александра.
— Простите.
— Ваша задача — нарисовать у меня на груди Знак тишины. Дело важное, подойдите со всей возможной ответственностью.
— Константин Платонович, я его плохо рисую! — рыжая испугалась.
— Что делать, Александра, что делать. Вам придётся напрячься и прыгнуть выше головы. От того, как вы справитесь, зависит моя жизнь.
Она закусила нижнюю губу, посерьёзнела и кивнула.
— Отлично. Задача у вас такая — в центре должен быть Знак тишины. А вокруг семь Печатей силы. Сейчас покажу, как делать связку.
На листе бумаги я вычертил нужный рисунок.
— Константин Платонович, может, я сначала потренируюсь?
— В большинстве случаев у деланного мага есть только один шанс сделать правильно. Без тренировок, проб и права на ошибку. Вы хотели стать магом? Считайте это экзаменом на пригодность. Справитесь — будете учиться дальше.
— А если нет?
— Вам не у кого будет учиться.
— Ой!
— Начинайте, Александра.
Глаза рыжей сузились. Она сверилась с рисунком и открыла коробочку. Осторожно взяла уголёк и стала намечать контуры Знака.
— Константин Платонович, будет лучше, если вы ляжете. А то вы шевелитесь, и я сбиваюсь.
Пришлось мне лечь на кровать. Александра села рядом, нахмурилась и принялась чертить знак. Несколько раз она ошибалась, стирала пальцами линию и проводила снова. Поначалу девушка с опаской прикасалась ко мне, но потом вошла во вкус.
— Готово, Константин Платонович.
— Так, сейчас посмотрим.
Я встал, подошёл к настенному зеркалу и стал себя разглядывать. Хорош гусь — грудь разрисована чёрным, серые разводы кое-где, прямо как языческий жрец перед ритуалом.
— Вот здесь надо круче изогнуть линию. А здесь контур не замкнут.
Александра тут же подправила рисунок.
— Отлично. А теперь перейдём к главному.
Кобура висела на спинке стула, и я вытащил из неё новенький small wand.
— Держите, Александра.
— Ой!
— Что такое?
— Он такой… Такой… Великолепный!
— Все восторги потом. Ваша задача повторить нарисованные линии эфиром, чтобы получился настоящий Знак и Печати.
Рыжая посмотрела на меня с ужасом.
— Константин Платонович, я не могу.
— Можете.
— Не могу! Это же… Это… По живому вам надо делать!
— Именно, моя дорогая. И вы будете предельно внимательны и осторожны.
— Константин Платонович!
— Александра. Кроме вас это сделать некому. Я не могу класть эфир сам на себя из-за помех Таланта. Других деланных магов в округе нет, остаётесь только вы.
— Я не справлюсь!
Пришлось взять её за руку, пристально заглянуть в глаза и ровным голосом сделать внушение:
— Саша, мне нужна твоя помощь. Я тебя взял в ученицы не за красивые глаза. Ты умничка, ты обязательно справишься. Кроме тебя некому это сделать.
— Правда?
— Что именно?
— У меня красивые глаза?
Ёшки-матрёшки, кто надоумил меня взять в ученицы незамужнюю девицу? Мысли у неё только об одном.
— Красивые. Но сейчас мне нужны не они, а ваши ум и руки. Соберитесь и приступайте.
Ей потребовалась минута, чтобы сконцентрироваться на задаче.
— Ложитесь, я буду пробовать.
— Не пробовать, делать. Второй попытки не будет.
Я отодвинул подушку и устроился на кровати.
— Приступайте.
Глаза девушки расширились, когда на кончике small wand вспыхнул язычок эфира. Она склонилась надо мной и прочертила первую линию.
А-а-а! Как же это больно! Будто воткнули раскалённый нож и теперь не торопясь распарывают кожу. Видимо, рыжая увидела моё напряжённое лицо и участливо спросила:
— Больно? Надо терпеть, мы только начали.
Спасибо тебе, добрая девочка, за хорошие новости. Подбодрила, называется. Даже Анубис недовольно заворчал, но вмешиваться не стал — если хозяин делает, значит, нужно.
— Терпите, Константин Платонович, не дёргайтесь. Сейчас вот так, ещё линию проведём, и ещё одну, и следующую.
А что делать, пришлось сжать зубы и стараться не шевелиться. Чтобы отвлечься от боли, я думал над магической связкой, которая должна появиться у меня на груди.
В принципе, ничего неординарного в ней нет — гарантированный щит от любой магии. У него только три недостатка: во-первых, его надо рисовать заранее; во-вторых, он одноразовый; а в-третьих, при себе можно носить только одну штуку. Ударили тебя магией? Щит прикроет, но в следующий раз придётся использовать новый. Обычно такие штуки рисуют на стальных дисках и вешают на шею. Но у меня под рукой ничего подходящего не было, только собственная кожа.
Ы-ы-ы! Да что же она делает?! Садистка!
— Уже заканчиваю, Константин Платонович, самую чуточку осталось.
Я сжал зубы — под конец боль стала невыносимой. Ёшки-матрёшки, ни за что больше не соглашусь на такую процедуру. Кто предложил? Я сам себе? Выпороть бы этого “себя”, чтобы в другой раз думал.
— Вот и всё, я закончила.
Резко, будто её выключили, боль исчезла. И от этого стало так легко, что казалось — я сейчас взмою под потолок и буду там кружить, как здоровенный мотылёк.
— Константин Платонович, с вами всё в порядке?
— Нормально. — Мой голос чуть хрипел, будто я напился ледяного кваса. — Уже нормально.
Подняться оказалось легко, будто и не было никакой мучительной процедуры. Я опустил взгляд: и следа не осталось, даже угольные линии исчезли. Только если взглянуть мажьим взглядом, был виден узор эфира, спрятавшийся под кожей.
— Ой, совсем всё пропало.
Александра покачала головой и провела ладонью по моей груди. Эдак задумчиво вверх, вниз, снова вверх. Мне, конечно, было приятно, вот только слишком уж это выходило за рамки ученичества рыжей.
Она и сама поняла, что делает что-то не то. Покраснела, опустила голову и спрятала руки за спиной.
— Я пойду, Константин Платонович, да?
И не дожидаясь ответа, быстренько засеменила к двери.
— До свидания, Константин Платонович.
Мой ответ достался уже закрытой с другой стороны двери. Эх, Александра, Александра. Наивная девочка, обещающая вырасти в зубастую хищницу. По крайней мере, задатки у неё есть.
По моей просьбе Бобров договорился, чтобы дуэль состоялась на рассвете. На мой вкус самое удобное время — лишних глаз нет и не остаётся времени нервничать. Отстрелялся утром и свободен. А то, скажем, убили тебя на поединке вечером, и выходит, что ты целый день заморачивался делами зря. Так что на улице ещё стояли сумерки, а я уже спустился в гостиную и ждал Боброва.
— Константин Платонович, а вы когда выезжаете?
В комнату вошли Александра и Диего.
— Минут через десять, как Пётр будет готов.
— Мы с вами поедем.
— Простите?!
— Мы хотим это видеть, — усмехнулась Диего.
— Вы что, с дуба рухнули? Это не цирк, не театр.
— Ой, Константин Платонович, ну что вы в самом деле, нам же интересно!
— Александра, я сказал нет, значит, нет. Смотреть они хотят! Тоже мне, нашли гладиаторские бои.
— Константин Платонович, ну пожалуйста!
— Я настаиваю, — Диего, объединившаяся с рыжей, не собиралась сдаваться. — Мы настаиваем. Ты нам откажешь?
— Ещё раз повторяю — это не цирковое представление, чтобы на него смотреть. Может, вы ещё хлопать собираетесь после каждого удара? Цветы дарить?