В комнате родителей были нормальные кровати, а между ними – узенькая тумбочка с ночником на ней. И встроенный платяной шкаф.
– Лубяная, ледяная, – проворчала мама и стала разбирать вещи. – Мы как карандаши в одном пенале!
– Как спички в одном коробке! – подхватил Алешка.
– Как патроны в одной обойме! – грозно добавил папа.
А я ничего остроумного придумать не смог. Только подумал, что нашей дружной семье никакие коробки и пеналы не испортят настроения…
Наутро, как обычно, когда мы с папой едем отдыхать, ему позвонили из его любимого Интерпола и вызвали на работу.
А папа как будто знал об этом. Он сказал:
– Машину я оставляю вам, все равно ни у кого из вас нет прав на вождение… Лодку я вам оплатил на весь месяц, но с одним условием – в плавание выходить только в спасательных жилетах! И еще одно условие – всю рыбу в озере не вылавливать, оставить немного и мне.
Мы, конечно, пообещали – нам не трудно, и пошли проводить папу до ворот. Мы с Алешкой шли впереди, а родители сзади и все время вспоминали свою молодость.
– А вот под этой березой, – вздыхая, говорила мама, – мы прятались с тобой от дождя. И ты зачем-то держал надо мной раскрытый зонтик.
– Ага! – радостно соглашался папа. – Не было у нас никакого зонтика. Я держал над тобой свою форменную фуражку. И не под этой березой, а под тем кленом…
– Конечно, – грустно возражала мама, – прошло больше пятнадцати лет. За это время ты многое забыл. Нашу березу, мой зонтик, летний дождь…
Они чуть не поссорились на прощанье из-за несходства своих трогательных воспоминаний. Но какой-то старый бородатый дядька в футболке с волчьей мордой, который не спеша ехал за нами на старинном дамском велосипеде и подслушивал их разговор, сказал:
– Милые мои! Пятнадцать лет! Да эти дерева только в прошлом году высадили! – Обогнал нас на своем драндулете вредный старик и скрылся в направлении озера.
– Врет он все, – сказал папа, когда мы вышли за ворота. – Я отлично помню, как пятнадцать лет назад мы прятались от дождя под березой и я, как дурак, зачем-то держал над тобой раскрытый зонтик!
Мама улыбнулась, поцеловала его и сказала:
– Ты все напутал. Мы стояли под кленом, и ты держал надо мной свою красивую форменную фуражку.
Я ж говорю: нам никакие трудности не страшны! С такими родителями.
Тут подошла черная «Волга», папа нас обнял, сказал, чтобы мы берегли свою маму и его жену, и скрылся в машине за черными стеклами. Мы взяли маму под руки и повели, чтобы развеять ее грусть, в магазинчик, где продавались бейсболки с фирменными знаками «Белого городка». Мама посмотрела на их цену и рассмеялась…
Потом мы пошли на лодочную станцию посмотреть нашу лодку. Лодочником оказался тот самый вредный дед, на велосипеде и с волком на брюхе. Но он был не вредный, а полезный. Даже добрый и внимательный. Да и не очень-то еще дед.
– Вот ваша лодка, – сказал он и подтянул ее за веревку поближе к причалу. – Весла – в будочке, там же и жилеты. В лодке не баловаться, на борта не садиться, с места на место не бегать и не вставать.
Лодка называлась фофан. Название смешное, но сама лодка очень хорошая. Она остойчивая на воде, легкая под веслами и очень красивая своими крутыми ребристыми боками и обрезанной кормой.
– А можно нам сейчас покататься? – спросил Алешка.
– Сколько угодно, – ответил лодочник и пошел за веслами. – А вам, мадам, – посоветовал он маме, когда вернулся на причал, – рекомендую попросить вашу команду сплавать вон за тот островок. За ним находится узкая протока, а в ней, среди густых дерев, вас ожидает приятный сюрприз.
– Большой? – деловито спросил Алешка.
Лодочник подумал немного, поскреб бороду и ответил:
– Небольшой. Но много.
Мы помогли маме сесть на кормовую банку (так называются в лодке скамейки) и отчалили.
Я греб, а Лешка командовал на носу. Лодка шла очень послушно, прямо с удовольствием скользила по кристальной воде, в которой отражались красивые берега. А над нами кружили белокурые, как сказал Алешка, чайки.
За островком, заросшим камышами, в озеро вливался узкий ручеек, а по его берегам стояли плакучие деревья и купали свои ветки в темной воде. Ручеек был такой узкий, а деревья над ним так тесно сплелись своими густыми кронами, что мы плыли будто в темно-зеленом тоннеле.
Мама вздыхала от удовольствия и опустила руку за борт. За ее ладонью оставался на неподвижной воде узкий, расплывающийся след.
– А где сюрприз-то? – спросил Алешка.
– Вот он! – с восхищением произнесла мама.
Впереди вся поверхность ручья была покрыта белоснежными кувшинками.
Мама не утерпела, вытащила одну из них из воды и вплела в свои красивые волосы. И стала похожа на ту студентку, которая пятнадцать лет назад стояла с курсантом милиции под березой. Или под кленом. А может, под зонтом или милицейской фуражкой…
Это был последний спокойный день в мирном пансионате «Белый городок». Но мы этого еще не знали…
Глава IIIЧЕРНЫЕ ТУЧИ НАД БЕЛЫМ ОЗЕРОМ
Мы ловили рыбу с берега. Утро было великолепное. Светило солнце, сияли и розовели в его свете прозрачные курчавые облачка. Над водой еще чуть-чуть парил туман, скользил от берега, растворялся и исчезал вдали. «Белокурые» чайки то висели в синеве неба, то падали в синеву озера, выхватывая из него свою добычу…
Алешка так резко подсек, что леска со свистом лопнула, и прекрасный, любимый папин поплавок помчался по воде, увлекаемый здоровенным золотым карасем.
– Дим! – заныл Алешка. – Сбегаем к дяде Яше, а? У него хорошие поплавки есть, я видел. Ну, давай, а? И крючок мне теперь нужен.
Мне так не хотелось прерывать эту рыбалку! После вчерашнего дождя клев был прекрасный. Можно подумать, что там, в глубокой синеве озера, рыба сходила с ума от голода. Не успеешь забросить удочку, как поплавок начинает свои волнующие танцы на воде – кружится, подрагивает, окунается с головой…
Но чего не сделаешь для младшего брата? Особенно когда он так назойливо ноет.
Я покорно смотал удочку, и мы пошли вдоль берега к своему пансионату, где находился симпатичный магазинчик под названием «Винни-Пух».
В этом магазинчике торговал добрый и всегда приветливый старичок дядя Яша. У него в продаже было все, что нужно детям. От тетрадок до велосипедов. От игрушек до штанов. От жвачки до компьютерных игр. И все свои товары дядя Яша продавал с веселыми шуточками и по «смешным» ценам. Все его здесь любили, все пользовались его добротой и радушием.
Дядя Яша сам был как ребенок. Правда, пожилой. Но тоже невысокенький и худоватый, с веселыми любопытными глазами. И он по-детски радовался, когда ему удавалось удовлетворить юного покупателя. А удавалось это ему всегда. И поэтому в магазинчике всегда было полно детишек разного возраста, всегда было весело и уютно.
…Но в этот раз все было почему-то по-другому.
Магазинчик был пуст. И весь пол его был почему-то усеян осколками и обломками телевизора, по которому дядя Яша весь торговый день крутил веселые мультики. А сам дядя Яша, сгорбившись, сидел в своем обычном уголке и поднял на нас глаза, в которых не было детской радости, а были взрослые грусть и печаль. И немного страха.
– Здравствуйте, дети, – бесцветно сказал он. – Что у вас случилось?
– Здрасьте, дядь Яш. Поплавок убежал. Вместе с крючком и грузилом.
Дядя Яша тяжело поднялся – обычно он порхал по магазину, как птичка по веткам, – и подвел нас к витрине:
– Выбирайте, дети. Не стесняйтесь.
Алешка вообще никогда не стеснялся. А уж тут разошелся вовсю: выбрал самый классный поплавок, самые изящные крючки и самую японскую леску.
И подошел к кассе.
– Не надо платить, – тихо сказал дядя Яша. – Это вам подарок на прощание. «Винни-Пух» закрывается.
– А почему? – глупо спросили мы.
– А вот потому, – и дядя Яша показал на разбитый вдребезги телевизор.
– Ой, да что вы, дядь Яш, – сказал я. – Из-за этой ерунды! У нас в домике стоит телевизор. Мы все равно его не смотрим. Сейчас принесем.
– Да разве в этом дело, – вздохнул он и, опасливо поглядывая в окошко, рассказал нам про жуткое происшествие.
Оказывается, сегодня к нему пришли двое каких-то злобных парней, выгнали всех покупателей, разбили телевизор и объявили, что берут магазинчик под свою «крышу». Это значит, что они вроде как бы будут охранять «Винни-Пуха» от «наездов» рэкетиров, а дядя Яша будет платить им за это деньги от выручки. И они назвали такую ежемесячную сумму, что у бедного старичка подкосились ноги.
– Мне этих бандитов не прокормить, – вздохнул, заканчивая свой рассказ, дядя Яша. – Так что наш «Винни-Пух» закрывается… А как было хорошо…
И как стало плохо. И обидно, и зло взяло на всякую шпану, которая обязательно должна испоганить своими жадными лапами доброе и хорошее дело. И надо же такую подлость придумать – платить им за охрану от них самих!
Мы с Алешкой переглянулись. Да, если бы здесь был наш папа, полковник милиции, он бы эту проблему решил в тридцать секунд.
По Алешкиным глазам я понял: а мы на что! Дети полковника. Алешка вообще никакой несправедливости терпеть не мог. Особенно по отношению к детям. Наверное, потому что сам был еще ребенком. Да еще каким!
– Завтра, в одиннадцать, они придут за ответом, – опять вздохнул дядя Яша и принялся упаковывать в коробки свои прекрасные товары.
– Подождите, дядь Яш, – вырвалось у меня. – Хотя бы до завтра. Может, мы что-нибудь придумаем. Папе позвоним…
– А что я им скажу, когда они придут? – дядя Яша беспомощно развел руками. – «Подождите, господа бандиты, вот приедет полковник, тогда и поговорим». А они меня предупредили: если сообщу в милицию, то магазин взлетит на воздух… Ну, что я им скажу?
– Говорить с ними будем мы! – твердо и решительно заявил Алексей. – Как их зовут?
И я понял, что этот уникальный ребенок уже что-то придумал.
– Значит, так, – сказал Алешка, когда мы пришли домой, к своему глупому зайцу. – Нам нужна машина, желательно – иномарка. И четверо крутых парней, лучше всего – бандитов.