– Он успеет? – с надеждой спросил мальчик.
Я начала подталкивать Егора в направлении, указанном лжефотографом. Бедняга Бубенец уже утопленник, надо подобрать такие слова утешения, чтобы это происшествие как можно меньше травмировало психику Егора.
Кое-как мы выбрались на берег и заклацали зубами.
– Хорошо хоть ты брюки снял, – похвалила я мальчика.
– Они сами свалились, – чихнул он.
– Значит, спасибо им, – сказала я, ощущая, как мои джинсы превращаются в липкие холодные компрессы, – начинай бегать, иначе простудишься.
– Котик! – заорал Егор, бросаясь к Константину, который вышел на берег, держа в руках темно-серое тельце. – Бубенчик! Милый! Почему он не радуется, а? Не шевелится!
Я посмотрела на длинный хвост, безвольно свисающий с предплечья Франклина, потом умоляюще глянула на Костю: ты, конечно, гад, верой и правдой служащий маньяку, но, пожалуйста, придумай, как утешить мальчика.
Глава 23
– Он умер? – попятился Егорушка. – Утонул? Я его погулять взял, хотел повеселить, и… вот.
Из глаз мальчонки горохом посыпались слезы, он сел на траву и зарыдал. Я молча гладила его по голове. Словами тут не поможешь!
– Никогда нельзя сдаваться! – заявил Костя. – Ви, иди сюда! Будем реанимировать кота.
Егор замер, а я разозлилась на Франклина, разве можно дарить ребенку зряшную надежду? Это жестоко.
– Не стой огнетушителем! – гаркнул Константин. – Я буду делать коту массаж сердца, а ты искусственное дыхание. Раз-два – вдох, три-четыре – выдох. Начали.
– Мне надо дуть ему в пасть? – засомневалась я. – Не слишком приятная процедура, и, полагаю, она не поможет.
– Егор, беги к машине, – приказал Костя. – Возьми из моего пиджака ключи, найди аптечку. Ви! Действуй!
Я наклонилась над Бубенцом и на минуту удивилась, оказывается, смерть меняет не только людей, но и животных. Кот словно усох, морда у него стала значительно меньше, а нос почернел.
– Отжала утопленнику пасть, – командовал Франклин, – пошла дышать. Ать, два!
Я наклонилась над трупом Бубенца, закрыла глаза и дунула коту в рот.
– Энергичнее, – приказал Костя, – работай! Не спи!
– Он давно умер, – сказала я.
– У котов семь жизней, – возразил Франклин, – работай без болтовни! Не лишай Бубенца шанса.
Я прижалась губами к мокрой пасти несчастного котяры и начала судорожно вдувать в него воздух.
– Давай, давай, очнись, – гудел Константин, ритмично нажимая на грудную клетку тощего, облепленного мокрой шерстью тельца.
– Аптечка, – пропыхтел Егор и поставил на траву железный ящик.
– Ви, смени меня, – приказал Костя, – Егор, теперь ты вместо Виолетты.
Мы оперативно выполнили приказ, Франклин открыл кофр, и я удивилась. Обычно у автомобилистов лежит в багажнике маленькая сумочка с просроченными таблетками аспирина, а у Константина полно ампул, и, похоже, вон в том боксе он хранит хирургические инструменты.
– Сейчас он забегает, запрыгает, затанцует, – пообещал «Айболит», всаживая в Бубенца иглу.
Я краем глаза успела прочитать на одной из ампул название «Сульфокамфокаин», и тут Егор взвизгнул:
– Глаза открыл!
– Что я вам говорил, – засмеялся Франклин и живо переместил Бубенца на живот, – давайте, сэр, выливайте воду!
– Его тошнит! – испугался мальчик.
– Очень хорошо, – сказал Костя, потом повернулся ко мне, – ну, поняла? Причитать: «Умер, умер» надо, лишь когда кто-то правда отдал концы. Паникерша!
– Он мяукает! – ликовал Егорка.
– Пока молчит, – возразил Костя, – но скоро запоет.
– Уже кричит! – запрыгал мальчик. – Слышите: мяуууу!
Я напрягла слух.
– Наш утопленник занят делом, которое никак не позволяет издавать другие звуки, кроме бэээ, – произнес Франклин, глядя на кота, которого тошнило на траву.
– Звук идет слева, – сказала я, – пойду гляну.
По мере того как я приближалась к месту, где Егорка оставил вещи, кошачий вопль становился громче. Я заглянула в рюкзак, схватила его за лямки, вернулась на лужайку к Косте с Егором и сказала:
– Крэкс, фэкс, пэкс, Бубенец, покажись!
Из горла рюкзачка высунулась круглая голова с треугольными ушами.
– Бубенчик! – завизжал Егор и бросился к четверолапому другу.
– Супер! – выдохнул Костя. – А это кто?
Спасенное животное село и фыркнуло. Сейчас, когда мокрая шерсть начала подсыхать, стало понятно: у незнакомца шубка полосатая, и сам он значительно меньше Бубенца.
– Бродячая кошка, – ответила я, – ей повезло, что мы очутились рядом в момент, когда она терпела бедствие.
– И что с ней делать? – не успокаивался Франклин. – Оставить ее здесь невозможно.
– Заберем с собой, – протянула я, – похоже, иного выхода нет.
– Здорово! – запрыгал Егор. – У Бубенчика появился друг! Сейчас имя ему придумаю.
– Все хорошо, что хорошо заканчивается, – процитировал Костя любимую поговорку воспитавшей меня Раисы. – Гоша, бери Бубенца, Ви прихватит мешок, я понесу найденыша.
– Барабан! – воскликнул Егор.
– Где? – оглянулся Франклин. – Отчего меня не удивляет, что вы прихватили на вечернюю прогулку ударную установку?
– Его будут звать Барабан, – захлопал в ладоши Егор. – Очень красиво получается. Бубенец и Барабан, на одну букву.
– Лучше Васька или Тишка, – предложила я.
– Барабан красивше, – возразил Егор.
Мы пошли по тропинке, мальчик вдруг остановился.
– Баклажка!
– Барабан мне нравился больше, – возразил Костя.
– Мы забыли бидон, – уточнил мальчик.
– Фиг с ним, – легкомысленно махнула я рукой.
– Он тети Наины, – напомнил Егорушка, – нужная в хозяйстве вещь. Некрасиво взять чужое и не отдать.
– Зато мы везем ей второго кота, – усмехнулась я. – Произведем обмен: забрали баклажку, возвращаем Барабан.
– Неправильно, – захныкал Егор и неожиданно заплакал.
Бубенец высунул из мешка голову и принялся нежно вылизывать малыша.
– Ну вот! – вздохнул Костя. – Только рева нам не хватало!
– Он устал, перенервничал и проголодался, – вступилась я за ребенка.
– Садитесь в джип, я сейчас вернусь, – велел Франклин.
Мы с Егором и двумя котами залезли на заднее сиденье. Спустя минут десять появился Костя с бидоном.
– Он пустой, – разочаровано протянул мальчик, – мы вообще-то за водой приехали.
– Экий ты зануда! – восхитился лжефотограф. – Ну-ка, ответь, ты планировал заполучить второго кошака?
– Нет, – после небольшой паузы ответил Егор.
– Привыкай, братец, к гримасам судьбы, – с самым серьезным видом заявил Франклин. – Просишь у нее битончик с водичкой, а получаешь киску. И так будет всегда. Закон вселенской несправедливости. И не нужна тебе вода из озера, она быстро протухнет.
– От нее кожа очищается, – сонно промямлил мальчик. – Я стану как все.
– Только не это, – ответил Костя, – постарайся быть самим собой, как все не стоит.
– Болячки, – зевнул Егор. – Они мне жуть как надоели.
– Две хорошие новости, – заявил наш шофер. – Можно ездить на озеро купаться, я готов тебя туда возить ну… раз или два в неделю. Вторая. Скажи своим прыщам «спасибо», благодаря им ты сразу понимаешь, кто нормальный человек, а кто гоблин. Нет ничего стопроцентно плохого. В любой бочке дегтя найдешь полкило меда, из грязной глины лепят красивую белую посуду. Он спит?
– Да, – ответила я.
Костя притормозил.
– Сунь пацанчику под голову подушку, а сама садись вперед.
Я совершила рокировку, и некоторое время в салоне стояла тишина. Джип катил по дороге, аккуратно притормаживая на каждом светофоре, потом Франклин нарушил молчание.
– Какой у тебя необычный медальон! Он открывается?
Я пощупала золотое украшение.
– Как ты догадался?
Костя улыбнулся.
– Слишком массивный, велик для тебя, но ты спокойно носишь подвеску, значит, она не тяжелая, а полая внутри. Хранишь там фото любимого человека?
– Троих сразу, – не моргнув глазом соврала я, – моя подпольная кличка: Вилка Красная Шапочка.
– Вилка? – поразился Франклин. – Почему не ложка?
Больше всего мне сейчас захотелось ущипнуть себя за болтливый язык. Понятия не имею, что рассказал обо мне своему подручному Борис Федорович, но в любом случае прозвище нельзя произносить вслух.
– Вилка? – пытаясь выглядеть удивленной, переспросила я. – Какая такая вилка? Я сказала: Виолетка Красная Шапочка.
Костя кашлянул.
– Ты перепутала героев. Милая девочка с пирожками ни при чем. Нужен граф по кличке Синяя Борода. Это он имел дурную репутацию убийцы своих жен. Хотя бедный аристократ честно просил супружниц не лезть в чулан, не пользоваться крохотным ключиком, а они поступали по-своему. Ты бы как себя повела, а?
Я засмеялась, и тут за нашими спинами возник Егорка, он обхватил Костю за шею и затараторил:
– Спасибо тебе, спасибо. Костя, ты спас Барабана, ты его оживил. Теперь Бубенец, я и Барабан – твои лучшие друзья.
– Рад стараться, – ответил Франклин, – ложись и спи.
Егор опустился на сиденье.
– Ты волшебник! Настоящий зять собаки Баскервилей. Она была доброй и несчастной! Вот!
– Чей я зять? – изумился Константин.
Мои глаза начали закрываться.
– Ау, Ви, спишь? – тихо осведомился Франклин.
Я хотела ответить, но язык не шевелился, на плечи навалилась тяжесть, мокрые джинсы наконец-то стали теплыми. Еще секунда, и я провалилась во временное забытье.
Чьи-то пальцы зашарили по моей груди, оцепенение прошло, я резко стукнула Константина по руке и гневно воскликнула:
– Что за наглость? Это как понимать?
– Извини, извини, – зачастил негодяй, – меня очень заинтересовал твой медальон, давно ищу такой для съемок. Можешь одолжить мне его на пару дней?
– Даже не надейся, – отбрила я, – он всегда со мной. Еще раз позволишь себе распустить лапы, получишь по носу. Я очень хорошо дерусь, у меня плохое воспитание, привыкла отвоевывать свое счастье в кулачном бою.
Костя молча повернул направо. Я позабыла про сон. Вот так, Франклин, можешь передать Никитину, что Виолетта тщательно защищает полый золотой кулон, украшающий ее декольте. Хочешь выяснить, где спрятана улика? Тогда у Бориса один путь: украсть госпожу Таранову-Тараканову и лично побеседовать с ней.