Только не Кэти, боже, только не Кэти.
- Луис? - произнесла Мишель. - Не знаю, что происходит, но в школе что-то случилось.
Луис сглотнул.
- Что именно? Стрельба? - поспешно предположил он, как делало большинство людей после "Колумбины" (В 1999 году в школе "Колумбина" произошло массовое убийство - прим. пер.).
- Не знаю. Но, похоже, там штук десять полицейских машин... городские власти, шериф, полиция штата. Видимо, что-то очень серьезное. Так сказала Кэрол. Она проезжала мимо.
Теперь Луис чувствовал тяжесть не только у себя внутри, что-то давило на него сверху, вминая в кресло. В голову полезли тревожные мысли. Можно было списать со счетов пару странностей, но когда они происходят пачками, начинаешь уже задумываться. Начинаешь видеть взаимосвязь, исключающую совпадения. Взаимосвязь, которая запускает в тебя паранойю.
- Что, черт возьми, происходит? - громко воскликнул он, хотя не собирался произносить это вслух.
- Не знаю, - ответила Мишель. - Но это как-то странно, да?
- Не то слово, - сказал он и принялся рассказывать свою историю. Про нападение. Про умирающего мальчишку. Про сумасшедших копов. Закончив и вновь осознав, что его рассказ звучит совершенно абсурдно, он стал прокручивать все произошедшее у себя в голове. То, что он видел. Резню в банке. Непонятный случай в школе. Конечно, это могла быть серия мрачных совпадений, только это не укладывалось у него в голове. Ибо в глубине души он был напуган. Напуган тем, что с Гринлоном что-то случилось.
Что-то очень масштабное.
Издалека донесся вой сирен. Их было очень много. Он стал гадать, что еще могло произойти, какие ужасные вещи могли случиться за запертыми дверями теснящихся соседних домов.
Но остановил себя.
В этих размышлениях не было ничего хорошего. То, что произошло несколько очень странных вещей, не значит, что весь город сошел с ума. Это паранойя заставляла его так думать. Он не собирался идти той дорогой. Сперва начинаешь думать всякую безумную чушь, а потом и вообще боишься выходить из дома. У Луиса тетя была такой. Затворницей, опасавшейся внешнего мира. Он не собирался становиться таким же.
И все же ощущение чего-то плохого, очень плохого, не отпускало его. Он не мог избавиться от него, как от неприятного привкуса во рту.
- Луис? Луис? Ты там?
- Да, здесь, - ответил он жене.
- Говоришь, тот коп действительно бил ногами тело мальчишки? Топтал его?
- Да, именно так.
- Это страшно. Очень страшно.
- Конечно, - сказал он. - И это клятый Гринлон, кто бы мог подумать.
- Тебе лучше написать заявление, - сказала Мишель. - Сейчас же позвонить в полицейский участок или сходить туда, и рассказать, что творили те психи. Боже милостивый. Это ужасно. - Ее дыхание в трубке участилось. - Луис? Ты в порядке?
- Да, в порядке.
- Нет, это не так.
- Я в порядке, уверяю тебя. - Он сделал паузу, изучая виски у себя в стакане. - Я хочу, чтобы ты приехала домой. Знаю, звучит глупо, но мне будет спокойнее, если ты приедешь.
- Приеду, как только смогу. Но сперва я должна закончить здесь кое-какие дела. Приеду через час-полтора.
Луису это не понравилось, но он не сказал ей. С каждой минутой ее отсутствия пустота все сильнее заполняла его. Но как он мог объяснить ей свои ощущения? Как он мог заставить ее понять, почувствовать то, что чувствует сам?
- Хорошо, - сказал он. - Возвращайся, как можно быстрее.
- Луис... ты уверен, что с тобой все хорошо? У тебя странный голос.
- Я в порядке.
- Уверен?
- Да.
- Ладно. Приеду, как только смогу.
- Хорошо. Я... - Он замолчал.
- Что? Что такое?
Луис и сам не знал. Он услышал скрип ступеней на крыльце. Правда, это ничего не значило. Это мог быть мальчишка, доставивший газету, или почтальон. И все же, после того, через что он прошел и того, что ему рассказала Мишель, он ждал, чего угодно.
- Там... там кто-то на крыльце, - произнес он полушепотом.
- Луис... ты меня специально пугаешь, да? Прекрати немедленно.
- Приезжай быстрее. Пожалуйста, приезжай быстрее.
Быстрее...
9
Закончив разговор, Луис сунул телефон обратно в карман.
Отставив в сторону стакан, он задался вопросом, что будет использовать в качестве оружия, если ему таковое потребуется. Он не был ни охотником, ни стрелком-любителем, поэтому никакого оружия не имел. Если не принимать в расчет удочку с катушкой. На кухне, конечно же, имелись ножи. Он подошел к стенному шкафу у входной двери и вытащил из сумки для гольфа клюшку. Снова скрипнула ступенька на крыльце. Он отодвинул в сторону занавеску, закрывающую овальное окно в двери.
Просто почтальон.
Старина Лем Карниган.
Луис вздохнул. Да что, черт возьми, с ним не так? Зачем ему раздувать все это до какого-то безумного заговора?
Лем увидел его краем глаза и рассеяно помахал.
Луис открыл дверь.
Лему было под семьдесят, но он не уходил на пенсию, и уговаривать его было бессмысленно. Они наверняка заставят его уйти. Жена у Лема умерла два года назад, все дети разъехались. Видимо, у него не было ничего, кроме работы. При мысли об этом становилось очень грустно.
Он стоял на нижней ступеньке, сортируя письма и рекламные листовки. Висящая на плече почтальонская сумка выглядела невероятно громоздкой и тяжелой. Казалось, что она не по силам такому тощему старику, как он.
- Однажды, Луис, - произнес он, не поднимая глаз, - я уйду. Поеду во Флориду вместе с остальными старыми пердунами. На прошлой неделе повстречал Ронни Риггса, только что из Майами-Бич. Знаешь, что он сказал? Сказал, что там есть пляжи, где девчонки не носят лифчики. Как тебе такое? Поэтому, я сказал, Бобби, мне очень это нравится. - Посмеиваясь себе под нос, Лем поднял глаза, и его смешок оборвался. Он увидел растрепанный вид Луиса, пятна запекшейся крови на рубашке. - Господи Иисусе, Луис! Что, черт возьми, стряслось? Ты подрался?
Луис покачал головой.
- С каким-то мальчишкой произошел несчастный случай... мне пришлось помогать. Там было натуральное месиво.
Лем просто стоял на нижней ступеньке и смотрел на него.
Луису показалось, что по лицу у него прошла какая-то тень. Лем содрогнулся, рот у него растянулся в оскале. Казалось, будто из него только что ушло что-то, что-то важное. И произошло это очень быстро.
Потом он сделал одну очень странную вещь: понюхал воздух.
Понюхал, будто учуял кровь, которая была на Луисе. Словно дикий зверь.
- Ты в порядке, Лем?
- Так ты помог тому мальчишке, верно? - спросил Лем. - Что ж, это было мило с твоей стороны.
Луис сглотнул. На руках у него выступила гусиная кожа. Посмотри на его глаза. Посмотри на его клятые глаза. То, что Луис увидел, заставило его пожалеть, что он взял с собой клюшку для гольфа. Потому что глаза у Лема были пустыми, черными и блестящими, как у гремучей змеи перед атакой. Как глаза у того парнишки... в них не было ничего.
- Ты в порядке, Лем? - снова спросил он.
Лем прищурился, его губы растянулись в стороны, обнажив зубы.
- Нет... нет, я не в порядке, Луис Ширз. Я вовсе не в порядке. Я все думаю... думаю про прошлое рождество... ты так и не дал мне чаевые, как делал раньше. Да, да, знаю, это моя работа доставлять твою гребаную почту, но чаевые говорят мне, что ты ценишь то, что я делаю. Что я рву свою жопу шесть дней в неделю, в любую погоду, принося тебе твою гребаную почту.
Луис приготовился заскочить обратно в дом.
- Что ж, Лем, мне очень жаль. В прошлое рождество у нас были не лучшие времена. У Мишель болела мама, и все такое. Дурдом творился.
Лем провел языком по зубам.
- Конечно, Луис, конечно. У парней, вроде тебя, всегда на все есть ответ, верно? Что ж, не волнуйся мистер Луис Ширз, я знаю свое дело. И я делаю свою работу. И никто не должен говорить, как мне ее делать, особенно, ты. Вот твоя клятая почта. - Он смял в кулаке письма, журналы и листовки и бросил их в Луиса. - Вот тебе, сукин сын.
И затем он двинулся прочь, время от времени бросая через плечо полные ненависти взгляды. Он шел по тротуару, разговаривая сам с собой. Пугающим было то, что шел он, покачиваясь и подпрыгивая, как обезьяна.
А самое страшное - он запускал руку в свою сумку и подбрасывал письма в воздух.
Подбрасывал их пачками.
Затем он остановился у ряда розовых кустов на участке соседей Луиса, Мерчантов, расстегнул ширинку и помочился. На самом видном месте.
Луис просто стоял и смотрел.
Что-то было в воде, или в воздухе. Он не знал, что именно, но все начинали сходить с ума. Что, черт возьми, происходит? Он видел, как это случилось с Лемом. Будто все, что в нем было прежде, ушло, и осталось лишь нечто первобытное, нецивилизованное и яростное.
Он задумался, не в крови ли на его рубашке дело.
Лем был в порядке, пока не увидел кровь. Разве не говорили, что вид и запах крови может вызывать у животных агрессивную реакцию? У собак, например? Может, с людьми бывает точно так же? Нет, это нелепо. У Лема появилась внезапная необъяснимая агрессия, только это было нечто большее. Он стал похож на того мальчишку, или на копов. Каким-то образом такие вещи как этика и самоконтроль вдруг исчезли, уступив место первобытной ярости.
Луис захлопнул дверь.
Затем запер ее.
Выглянул в окно.
На лужайке перед домом Мерчантов Лем оставил рассыпанную почту. Через два дома, на участке у Лавмэнов, он остановился и принялся рыться в сумке, будто животное, ищущее пищу в земле. Затем поднес руку к лицу и встряхнул. Отбросил сумку в сторону и побрел по дорожке, будто у него случился солнечный удар.
Луис знал, что это началось.
Нечто пугающее и неведомое постепенно захватывало город...
10
Примерно в трех кварталах от того места, где Луис Ширз знакомился с новой почтовой системой Гринлона, на пересечении Тесслер-авеню и Эш-стрит, прямо у подножия зеленого холма с побеленными домами и пышными клумбами с "черноглазыми" рудбекиями и бледно-розовыми ликорисами, стоял магазин под названием "У Кэла". Назывался он так в честь Бобби Кэлхуна, который владел им с конца Второй Мировой до самой своей смерти полгода назад. "У Кэла" можно было купить разве что упаковку пива, галлон молока или пачку сигарет, в остальном цены там были очень сильно завышены.