Тут, надо признать, лорд Шефтсбери почти улыбнулся.
– А потом? – повторил он, словно подбадривая собеседника.
Голос Фэнтона стал таким же глубоким и зловещим, как у сэра Ника.
– А потом вы падете. Король, предоставив вам свободу действий, сначала перехитрит вас, а после раздавит, как букашку.
Раздался чей-то хриплый смех, но милорд шевельнул рукой, и он тут же прекратился. Лицо милорда меж тем оставалось совершенно бесстрастным (точнее, почти бесстрастным).
– Ваше пророчество чересчур туманно, – пожаловался он. – Описывать грядущее вот так вот расплывчато может каждый. Через несколько лет, сказали вы? Отчего же не через пятьдесят? Не через сто? Неужто вы не можете предвидеть событий, которые произойдут чуть раньше?
– Могу, милорд. Срок в девять дней вас устроит?
– Уже лучше! Так что же меня ждет через девять дней?
Фэнтон снова привалился к перилам.
– Сейчас, милорд, вы входите в cовет при его величестве и мните себя слишком могущественным, чтобы лишиться своего поста. Однако ровно через девять дней – не раньше и не позже, милорды и джентльмены! – вас выкинут из cовета, как выкидывают из дома нашкодившую собачонку, и прикажут вам убираться из Лондона.
Разразилась самая настоящая буря. Тридцать глоток подняли возмущенный вой, тридцать пар глаз буравили Фэнтона взглядами, в которых ясно читалась угроза. Рука мистера Рива потянулась к эфесу шпаги. Однако лорд Шефтсбери вновь сделал едва заметный знак – и буря в тот же миг улеглась.
– Вы готовы биться об заклад, что так оно и будет, сэр Николас?
– Готов поставить на кон свою жизнь, – ответил Фэнтон. – Если девятнадцатого мая вас не погонят прочь, обещаю отправиться, один и без оружия, на любой пустырь за пределами Лондона, который будет угодно выбрать вашей светлости. Не забудьте милорд: девятнадцатого мая.
– Дорогой Бекс, проследите, чтобы его слова были записаны.
– А в конце произойдет вот что, – выпалил вдруг Фэнтон. – Акт об отречении от престола не примут, и вы потерпите поражение в битве с королем. К этому времени вы будете жалким, выжившим из ума стариком. Потрясая тощей, немощной рукой, вы приметесь кричать: «У меня десять тысяч молодцов, готовых служить мне!» – но это будет ложью. Вы останетесь совсем один, без друзей и без власти.
На сей раз никто не посмел издать ни звука: все видели выражение лица лорда Шефтсбери.
«Без власти». Никто из присутствующих, кроме Фэнтона и самого милорда, даже не подозревал, какой ужас несут в себе эти слова.
Ибо лорд Шефтсбери был человеком принципиальным, а принципы его были железными. Он питал к Католической церкви искреннюю, почти маниакальную ненависть. Деньги для него значили ничтожно мало. Он никогда не терял головы – ни от спиртного, ни от женщин. Единственное, чего он желал всем своим естеством, – власть. Безграничная, беспредельная власть. И чтобы ее заполучить – конечно же, в благих целях, – он мог пойти на все: солгать или вырезать полстраны.
Схватив платок у самой столешницы, лорд Шефтсбери внезапно встал и отвернулся так, словно осматривал свой сюртук. Взгляд его упал на голову, которая торчала в окне и слегка покачивалась, – казалось, человек внимательно изучает присутствующих. Лорд Шефтсбери торопливо отвернулся и сел на место.
– Ну и ну, сэр Николас, – весело засмеялся он, – ваша уверенность в своих способностях ясновидца граничит с вопиющей бесцеремонностью.
– Что вы, милорд, – живо откликнулся Фэнтон. – Никакой я не ясновидец. Я всего лишь делаю выводы, основываясь на известных мне обстоятельствах.
– Ну что ж, пусть, – сказал милорд. – А теперь позвольте познакомить вас с моими добрыми друзьями. Впрочем, боюсь, их слишком много. Но есть среди них один, с которым вы попросту обязаны познакомиться.
Герцог Бекингем тут же наклонился к милорду и принялся что-то шептать ему на ухо – по-видимому, выражая свое несогласие. Парики разом потянулись к главному и сомкнулись над ним, полностью скрыв лица. Видны были лишь разноцветные шляпы, что покачивались в такт свистящему шепоту.
– Никаких драк! – донеслось до Фэнтона.
– Проклятье, вы слишком рано вытащили туза из рукава! – прошипел другой голос.
– Гляди в оба, – пробормотал Джордж, ткнув Фэнтона локтем в бок.
– Точно, – донеслось до них ворчание мистера Рива. – Этот старый плут отвернулся нарочно, чтобы никто не видел, как его перекосило от страха. Сейчас тут будет жарко, помяните мое слово.
Фэнтон, довольный произведенным эффектом, спокойно ждал.
Лорд Шефтсбери, судя по всему, упрямо стоял на своем. Он что-то шепнул соратникам, и те, удовлетворившись его словами, молча разошлись по местам. Один только Бекингем выглядел недовольным.
– Ну же, прошу вас! – Лорд Шефтсбери протянул руку к круглому столу слева от Фэнтона, где сидели несколько человек, и сделал кому-то знак, веля встать.
Поднялась самая невообразимая фигура из всех, каких Фэнтону доводилось видеть.
Человек был невероятно высоким и тощим, даже тот долговязый из переулка Мертвеца не шел ни в какое сравнение с ним. Его коричневый парик был больше, гуще и длиннее, чем у остальных, и к тому же обильно посыпан золотой пудрой – по моде, заведенной королем Людовиком Четырнадцатым. Глаза странного незнакомца, темные, живые, сбивали с толку: трудно было понять, задумал он какую-то пакость или глубоко опечален. Длинное лицо поражало неестественной бледностью, но, возможно, виной тому была не природа, а толстый слой белил. На каждой скуле краснело круглое пятно краски. Незнакомец был одет в белый сюртук, расшитый золотыми геральдическими лилиями, темно-синий жилет с золотыми пуговицами и белые обтягивающие бриджи с красными чулками. Довершали наряд белые туфли на высоких каблуках, выкрашенных в красный цвет.
Теперь этот удивительный субъект, жеманно приподняв одно плечо, бочком пробирался между столами, направляясь к Фэнтону.
«Явно прибыл в карете, – размышлял Фэнтон, наблюдая за приближавшимся чудаком. – Или в паланкине. Иначе его попросту побили бы камнями».
Однако все, включая самого Фэнтона, прекрасно знали, что перед ним вовсе не клоун.
Многие щеголи, отчаянно пытаясь не отстать от моды, равнялись на богатых отпрысков знатных фамилий, бездумно копируя их женоподобные манеры. Однако чаще всего это была лишь игра, и под жеманным обликом скрывались смертоносная рука и беспримерное мужество.
Цокая каблуками, незнакомец в напудренном золотом парике наконец выбрался из лабиринта столов.
– Еще один шут гороховый, – шепнул Джордж, кривясь от отвращения. – Такой же головорез, как и сегодняшние. Только денег на сей раз не пожалели. Держи ухо востро, Ник.
– Позвольте представить, – любезно произнес лорд Шефтсбери. – Капитан Дюрок, из свиты французского короля.
Фэнтон услышал, как Джордж у него за спиной со свистом втянул носом воздух.
– Тело Христово, да провались вы все пропадом, – тихо выругался лорд Харвелл. Его правая рука, до того сжимавшая эфес шпаги, потянулась под левую полу сюртука, туда, где под мышкой висел кинжал.
– Спокойно, – бросил ему через плечо Фэнтон.
Дюрок неспешно приближался. Его левая кисть, жилистая, с длинными пальцами, покоилась на золотой головке шпаги, которая висела на перевязи, протянутой от правого плеча к левому бедру – очень по-французски. Все наблюдали за происходящим, затаив дыхание. Одни остались сидеть, другие встали; кое-кто глядел поверх плеча стоявшего впереди. При этом все без исключения неотрывно смотрели на Дюрока и Фэнтона. Внезапно тишину нарушило бульканье: лорд Уортон, смуглый мужчина в черном парике, одним духом опустошил внушительную кружку с вином.
Дюрок остановился футах в шести от Фэнтона.
– Месье! – пропел капитан почти нежно.
И тепло улыбнулся, показывая плохие зубы. В темных блестящих глазах, хранивших до этого скорбное выражение, вспыхнули веселые искорки. Прижав руку к груди, он отвесил глубокий поклон. Несколько золотых пылинок упало с шикарных кудрей на пол.
Фэнтон молча поклонился в ответ.
– Увы! – трагически воскликнул Дюрок, кладя руку на сердце. – Как жаль, ужасно жаль, что между нами разногласия, да?
«Никакой ты не француз, – подумал Фэнтон. – И с акцентом явно перестарался. Скорее всего, ты откуда-то из Центральной Европы».
– Но мы не станем драться здесь, нет? – На белом лице отобразился искренний ужас. – О, нет-нет, ни в коем случае! Нам нужен повод! И секунданты! Извольте выбрать сами – где и когда. Сегодня? Завтра? Как вам угодно! Tout à fait comme il faut, n’est-ce-pas?[5]
Дюрок придвинулся ближе.
– Увы! – повторил он. – Повод – без него никуда… Но не политика, нет-нет, ни в коем случае! Сейчас… придумать! – Глаза капитана так и засияли. – Мы с вами будем совсем как рыцари в стародавние времена! А ну, отвечать!
Он резко наклонился к Фэнтону, едва не коснувшись носом его лица.
– Кто самая прелестная женщина на свете? Ну же! – принялся наседать он, не давая Фэнтону опомниться. – Ну так кто же?
– Моя жена! – рявкнул Фэнтон.
Все присутствующие разразились диким хохотом, отдавая должное его чувству юмора. Кружки застучали по столу, отовсюду неслось: «Браво!», многие с напускной торжественностью поднимали бокалы за здоровье леди Фэнтон.
Капитан Дюрок медленно повернулся к хохочущим зрителям, пожал плечами и беспомощно развел руки в стороны, как бы говоря: «И что прикажете с ним делать?»
Фэнтон почувствовал, как щеки обдало жаром.
«Не теряй головы! – твердил внутренний голос. – Не теряй головы! Не теряй головы!»
И Фэнтон взял себя в руки. Этот капитан Дюрок, подумал он, всего лишь издевается. Его задача – устроить дуэль, но так, чтобы никто не заподозрил в причастности к ней «Зеленую ленту». Лжефранцуз с размалеванным лицом и женскими ужимками, видимо, уверен, что разделается с соперником, пару-тройку раз взмахнув шпагой.
Капитан Дюрок вновь повернулся к нему, прижимая руку к сердцу.