– И что думают эти просвещенные люди?
– Да чтоб меня, ведь все ясно как белый день! Ник, ты вхож в ближайшее окружение короля, потому и знаешь все наперед!
– Джордж, это не так.
Джордж бросил на него быстрый взгляд, задумчиво поводил перчаткой по столу, словно сметал невидимую пыль, глубоко вздохнул и тихо произнес:
– Кое-кто считает, что от твоего дома ко дворцу прорыт подземный ход. Потому-то в Уайтхолле тебя и не видят… – Он усмехнулся и ударил кулаком по столу. – Прости, Ник, что лезу не в свое дело. Больше не стану тебя пытать.
– Тебе не за что извиняться, старина. Богом клянусь, что в жизни ни словом не обмолвился с его величеством, и ясновидец из меня ровно такой же, как из тебя самого!
– Что ж, – с облегчением выдохнул Джордж, – поверю тебе на слово. И хватит об этом. Пока лорд Шефтсбери в отъезде, опасность тебе не грозит, так что…
– Опасность? Какая еще опасность?
– Да чтоб меня! Черт бы побрал мой язык без костей! Так и быть, скажу. Помнишь, что ты еще напророчил, стоя перед честной компанией зеленоленточников?
– Какую-нибудь чушь. Не помню.
– А вот они помнят, Ник. По их словам, ты предсказал великое восстание папистов: они, мол, перережут нам глотки, сожгут Лондон дотла и утопят страну в крови.
Фэнтон медленно поднялся на ноги.
Сначала он как следует выругался. До этого момента он весьма смутно отдавал себе отчет о нравах века, в который попал. Да, он досконально знал их по книгам, но лишь теперь мысль о том, что сухие факты стали действительностью, начала медленно просачиваться в его сознание. Он принялся ходить туда-сюда, чутко прислушиваясь к себе: не просыпается ли сэр Ник? Тот крепко спал.
– Я такого не говорил, – наконец произнес Фэнтон спокойным голосом. – Они переврали мои слова. Я сказал, что будет заговор против ни в чем не повинных католиков и многие из них погибнут мучительной смертью.
Все это время мистер Рив стоял к ним спиной, рассматривая портрет и почтительно прикасаясь то к нагруднику, то к бедренным накладкам, висевшим под ним. Теперь он повернулся к Фэнтону. Отекшее лицо старика с дряблыми, обвисшими щеками выглядело почти карикатурно в ореоле белых волос.
– Я могу это подтвердить, – сказал он. – Как и лорд Харвелл. А кто еще?
Он тяжело опустился на стул. Длинные ножны с глухим стуком ударились об пол. Пара проницательных глаз уставилась на Фэнтона.
– Эти сведения, – мистер Рив сделал жест в сторону Джорджа, – по большей части происходят от меня. Как вам известно, мое занятие – подслушивать других. Я шпион, пусть и разоблаченный. Скажи, сынок, задумывался ли ты всерьез о том, что произошло?
– Я… да… Точнее, нет…
Мистер Рив ласково смотрел на Фэнтона, глаза его слезились.
– Тогда, в «Королевской голове», ты всех порядком взбесил. Они были готовы на куски тебя разорвать и плохо соображали – от выпивки и ярости. Что они запомнили из твоей речи? Конечно же число девятнадцатое мая – ты слишком усердно его повторял. А что еще? Только то, что потом пересказал им лорд. Откуда тебе знать, что грядет восстание папистов? Не иначе как ты сам примешь в нем живейшее участие и самолично будешь резать глотки добрых католиков – с тебя станется. И конечно, здесь замешан герцог Йоркский – куда же без него. А может, даже и его величество… Сынок, да если бы лорд Шефтсбери не лишился власти, клянусь, разразилась бы гражданская война.
Фэнтон продолжал шагать взад-вперед.
– Неужто из-за меня? – саркастически усмехнулся он.
В глазах мистера Рива вспыхнуло раздражение.
– Сэр Николас, – грозно произнес он. – Вы что, не слушали меня? Вы хоть понимаете, в чем вас обвиняют? – Он стукнул кулаком по столу. – В государственной измене, ни больше ни меньше! Ну что, каково? Вам не терпится посмотреть на Тауэр изнутри?
Фэнтон остановился и повернулся к старику:
– Я… все понимаю. Но эти новости – как гром среди ясного неба. Вы застали меня врасплох, и…
– Так-то лучше. А то со стороны может показаться, что все это для вас – пустой звук.
– Что же мне делать?
– Прежде всего, – улыбнулся мистер Рив, тихонько постукивая пальцами по столу, – рассказать нам правду. Это упростит дело. И попросить аудиенции у его величества…
Мистер Рив слегка поморщился – сама мысль о том, чтобы выпрашивать милость у короля, была ему неприятна, – но он тут же взял себя в руки и продолжил:
– Скажите, что день, девятнадцатое мая, вы просто-напросто угадали. Чистая случайность, не более. Объясните, что лорд Шефтсбери уже дважды чинил вам препятствия, и вы, утомившись от такого внимания, попросту решили его припугнуть – вот откуда все ваши «пророчества». А главное…
Джордж, сидевший на противоположном конце стола, не выдержал.
– Главное, – выпалил он, – признайся, что сдуру пошутил про этот папистский заговор, который якобы ждет нас через три года! Зеленоленточники все переврали и говорят, что он случится уже через три месяца!
Мистер Рив жестом руки велел ему замолчать.
– Вот и все, что от вас требуется, – снова улыбнулся он Фэнтону. – Его величество, без сомнения, расположен к вам: я слышал, что он присутствовал в Расписной палате, когда вы обличали лорда Шефтсбери. Расскажите ему, что было на самом деле, и он от души посмеется… как смеется надо всем на свете.
Долгое время Фэнтон не отвечал. Вцепившись в высокую спинку стула, он крепко зажмурился. В голове его царил сущий хаос – впору было сойти с ума. Но кое-что он сознавал совершенно ясно. Открыв глаза, Фэнтон посмотрел на мистера Рива:
– Сэр… Я не могу этого сделать.
– Не можете? Отчего же?
– Этого сказать я тоже не могу.
– Позвольте еще раз спросить: вы действительно хотите оказаться в Тауэре?
– Уж лучше там, чем в Бедламе среди буйных безумцев, лишенных последних крупиц разума, – ведь именно туда меня упекут. А кроме того…
– Мы внимательно слушаем, сэр Ник.
– Всю свою жизнь я посвятил истории. Я отдал этой науке всего себя, без остатка. Понимаю, вы удивлены. Мне и самому странно это слышать. Но шутить с ней я никогда не стану.
– Сэр Ник, что за бред вы несете?
– Все, что я выложил Шефтсбери, – правда, от первого до последнего слова. И ясновидение тут ни при чем. Я знаю, и все тут! Хотите, скажу, когда королю впервые донесут об этом папском заговоре? Пожалуйста: тринадцатого августа одна тысяча шестьсот семьдесят восьмого года!
Джордж вскочил со стула с перекошенным от ужаса лицом, словно он увидел привидение. Но мистер Рив не тронулся с места: тихонько посапывая, он неспешно поглаживал белый островок волос на подбородке и смотрел на Фэнтона так, как старые, умудренные опытом учителя смотрят на юных воспитанников, исступленно доказывающих свою правоту, – с безграничным терпением.
– Полагаю, – проговорил мистер Рив, не повышая голоса, – вы не ожидали, что мне известно, кто изображен на этом портрете?
Внезапная смена темы разговора застала Фэнтона врасплох. Совершенно растерявшись, он принялся сочинять на ходу.
– Я помню, – пробормотал он, – как вы навещали нас в Эпсоме. – Конечно, это была ложь. – Но когда мы встретились в «Королевской голове», вы меня, кажется, не узнали.
Мистер Рив прикрыл глаза.
– Не узнал? – повторил он. – Мальчик мой, да мы с твоим отцом сражались бок о бок при Нейзби против Айртона. – Голос его стал отрешенным, как взгляд; теперь он звучал тихо, словно доносился издалека. – Мы мчались во весь опор. Драгуны Оки палили в нас из мушкетов с правого фланга, но пули нам были нипочем. Мы врезались в линию Айртона, – глаза его засияли от гордости, – и она разлетелась на куски. Как фарфоровая тарелка, как гнилое дерево, пораженное молнией, как… – Его правая рука, победоносно поднятая над головой, медленно легла на стол, и мистер Рив словно очнулся ото сна. – Давнишние дела, – криво усмехнулся он. – Битву мы проиграли. Но я видел, как шпага твоего отца – та, что висит сейчас на стене, – одним ударом рассекала вражеский шлем. В ту ночь, когда все было кончено, мы затаились неподалеку от лагеря, наблюдая за тем, как набожные круглоголовые избивают наших женщин… – Мистер Рив тряхнул головой, отгоняя тягостные воспоминания. – Впрочем, довольно о прошлом. Ты – сын моего друга. Не знаю, что за недуг овладел тобой, мальчик, но если ты сам себя не излечишь, Бог свидетель, я тебе помогу, хочешь ты этого или нет!
Для Джорджа это стало последней каплей.
– Ты? – рявкнул он, с презрением глядя на старика. – Потасканный пьянчуга? Охотник за сплетнями? Кому ты способен помочь?
Мистер Рив медленно отодвинул стул, так же медленно поднялся на ноги и выпрямился, став на полголовы выше Джорджа.
– Я – Джонатан Рив, граф Лоустофт, – заявил старик. В гробовой тишине его голос звучал почти зловеще. Он потянулся было за своей ветхой шляпой, но снова распрямился. – Этот титул принадлежит мне с рождения, как принадлежал двенадцати поколениям моих предков. Проходимцы покупают себе титул, чтобы кичиться им и кричать о нем на каждом углу. Я же не использую его вовсе, но он мой по праву. – Он умолк, а когда продолжил, в его голосе уже не было силы: – Боюсь, молодой человек, вы правы насчет меня. Но еще есть те, кто помнит это.
Мистер Рив взял со стола свою шляпу. В старости человек отчетливо представляет себе только события прошлого, с пугающей ясностью осознавая, что так и не стал тем, кем мог бы стать. На глазах мистера Рива выступили слезы. Казалось, еще мгновение – и старик расплачется.
– С вашего позволения, – пробормотал он, поспешно отвернув голову, – я вас покину. У меня… срочное дело.
Фэнтон приобнял его и неуклюже похлопал по плечу.
– Милорд, – произнес он с таким неподдельным почтением, что у мистера Рива защемило сердце, – позвольте мне проводить вас. А вопрос с вашим титулом будет улажен по совести, обещаю вам! И если не поможет закон, я пущу в ход клинок!
– Не утруждайте себя, умоляю. Оно того не стоит. Однако я и вправду могу вам помочь. У меня есть друзья при дворе, которые не пропускают мимо ушей ни одну сплетню. Я буду передавать вам все, что узнаю. А вы будьте начеку.