Волны хлестали в Фэнтона, не причиняя ему, однако, особого вреда.
Наконец буря начала стихать и вскоре унялась. Но Фэнтон по-прежнему ощущал угрозу, почти осязаемую, как огонь или заточенный клинок, – и еще у нее было ехидное, порочное лицо Мэг Йорк.
Дьявол, казалось, погрузился в размышления. Когда он в конце концов заговорил, в его голосе звучали удивление и неподдельный интерес.
– Профессор Фэнтон, – спросил он тихо, – вы и вправду надеялись меня перехитрить?
– И все еще надеюсь.
– Неужели? Позвольте кое в чем признаться. Когда-то вы мне даже нравились. Теперь же от симпатии не осталось и следа. Меня так и подмывает ткнуть вас носом в каждую совершенную вами ошибку и раскрыть все гадкие сюрпризы, подготовленные для вас. Но не стану делать этого – вскоре вы сами все узнаете. Давайте лишь слегка приподнимем завесу тайны и слегка, совсем чуть-чуть, пробежимся по вашим ошибкам.
– Сэр, право, ваша неосведомленность…
Дьявол не дал ему договорить.
– Итак, – произнес он, потирая руки в приятном предвкушении (по крайней мере, так показалось Фэнтону), – вы хотели изменить ход истории, я правильно помню? И если не ошибаюсь, уже предприняли несколько попыток?
– Не ошибаетесь.
– И с этой целью вы обратились к двум самым… осведомленным людям в Англии: королю Карлу Второму и лорду Шефтсбери, которые придерживаются противоположных взглядов. Каждое ваше слово – это, само собой, чистая правда. Но кто из них поверил вам?
– Никто.
– Король проникся к вам симпатией и, клянусь, всей душой желал, чтобы вы его убедили. Он даже одарил вас кольцом с камеей, сказав, что оно защитит от всех бед. – Дьявол издал противный смешок. – Главное, в минуту опасности передайте это кольцо его величеству. Но можно ли оградить вас от любого зла? Не думаю. И последнее, – добавил дьявол, когда Фэнтон открыл рот, чтобы возразить. – Профессор Фэнтон, почему вы так удивились моему визиту? Неужели вы меня не ждали?
– Я? Ждал вас?
– Да будет вам! Единственное, что вы всерьез вознамерились изменить, – это ход событий десятого июня. Именно в этот день, насколько мне известно – а мне известно все на свете, – ваша супруга Лидия скончается от яда…
Фэнтона словно парализовало. Его разум и тело сковал страх, куда более сильный, чем тот, что внушал ему владыка преисподней.
Лидия! Полночь! Он обещал вернуться домой до полуночи! Он достал дрожащими пальцами часы и поднес их к глазам. Рука тряслась, положение стрелок при таком скудном освещении было невозможно разглядеть. Но вероятно, было еще не слишком поздно.
– Который час? – взмолился Фэнтон. – Сэр, заклинаю вас, скажите, который час!
– Который час? – повторил дьявол и, кажется, удивленно вздернул брови. – Разве это имеет значение?
Речь обоих вдруг начала неуловимо меняться, приобретая все больше особенностей, характерных для семнадцатого века.
– Да, да, да! – вскричал Фэнтон. – Ведь едва часы пробьют полночь, наступит десятое июня! Я должен быть рядом с Лидией, дабы уберечь ее от опасности!
– Чтоб меня! – заметил дьявол, совсем как Джордж Харвелл, если бы тот умел говорить с ледяным равнодушием. – Сдается мне, он совсем ополоумел.
Фэнтон вскочил со стула и бросился к камину. В красноватом свете тлеющих углей он разобрал, что стрелки показывают полдесятого. Часы остановились ровно в тот момент, когда он переступил порог комнаты.
Еле справляясь с дрожью, Фэнтон засунул часы обратно в карман и, вытянув руки, бросился на фигуру в кресле. Однако вместо горла руки встретили пустоту. Фэнтон шатаясь отошел на несколько шагов назад. В ту же секунду очередная ярко-красная вспышка осветила небо и вместе с ним – изменчивые контуры существа, сидевшего в кресле.
Дьявол снова издал мерзкое хихиканье.
– Только погляди на своего героя, дитя мое, – сказал он Мэг. – Извивается, как червяк, стоит ему услышать о своей драгоценной Лидии. Что я тебе говорил?
Теперь Мэг стояла на четвереньках, ощерившись. Ее неподвижное лицо напоминало греческую маску.
– Да не спешите вы так, профессор Фэнтон, – промурлыкал дьявол. – Признаюсь, я немного погорячился, сказав, что вы совсем ополоумели. Виноват. Я поразмыслил, и ваше поведение кажется мне не слишком странным.
– Что, простите?
Фэнтон почти не слушал его. Он бросился к кушетке, но тут Мэг накинулась на него, словно дикая кошка. Фэнтон отшвырнул ее в сторону, схватил ремень с ножнами и, обернув его вокруг пояса, застегнул пряжку.
– Ваш календарь. Обычная записная книжка, хранящаяся под замком в запертом ящике стола. Вы отмечали в ней дни, не сообщая об этом ни одной живой душе. Всем было невдомек, отчего вы так страшитесь наступления десятого июня. Верно?
– Да, но…
– Вернемся к событиям сегодняшнего вечера! – радостно провозгласил дьявол. – За ужином мистер Джонатан Рив напомнил, что славная битва на Пэлл-Мэлл произошла седьмого июня. А теперь напрягите мозги, профессор Фэнтон. После этой «славной битвы» вы два дня провалялись в постели. На третий день, то есть сегодня, вы устроили дружеский ужин.
Фэнтон лихорадочно накинул плащ, негнущимися пальцами защелкнул застежку на левом плече и потянулся за париком.
– С вашей стороны это было неимоверной глупостью, – негромко, будто размышляя про себя, продолжил дьявол, – хотя и вполне объяснимой. Весь следующий день после «битвы» вы блаженно проспали, приняв настойку опиума. Этот факт вылетел у вас из головы, и когда вы снова сели за свой дневник, то написали в нем не «девятое», а «восьмое». Короче говоря, ваш календарь отстает на целые сутки.
Фэнтон, уже нахлобучивший парик, застыл, вцепившись в его локоны.
– Что за чушь вы несете?
– Десятое июня – сегодня. А ваша жена умирает.
Воцарилась звенящая, мучительная тишина.
– Вы лжете!
– Профессор Фэнтон, какой мне от этого прок? Впрочем, вскоре вы сами убедитесь в истинности моих слов.
– Черт побери, да скажите же, который час!
– Позвольте повторить, что это не имеет ровным счетом никакого значения. Если я и остановил ваши часы, считайте это маленькой местью: помните, месяц назад вы насмешливо заявили, будто это я слишком вольно обращаюсь со временем. Да погодите вы, профессор! – окликнул дьявол Фэнтона, который бросился к двери. – Дайте мне всего полминуты – я расскажу вам, почему ваша жена корчится в предсмертных муках и в чем состоит ваша вина.
– Моя вина?
– Безусловно. Сегодня вы вернулись из Уайтхолла в скверном расположении духа. К тому времени вашу супругу уже отравили. Когда началась агония, она послала за вами некую Джудит Пэмфлин, чья преданность ей, насколько я понимаю, никогда не вызывала у вас сомнений.
– И что с того?
– В каком-то смысле вы были правы. Но не приходило ли вам в голову, что Джудит Пэмфлин скорее даст своей госпоже умереть, чем принадлежать вам? – Фэнтон застыл на месте. – Потому-то мисс Пэмфлин и сказала, что супруга желает с вами побеседовать, не прибавив к этому ничего. Вам стоило бы заподозрить неладное, но нет: вместо того чтобы заглянуть к жене и удостовериться, что она жива-здорова, вы побежали искать утешения в объятиях другой женщины.
Мэг, стоявшая на коленях на кушетке, умоляюще крикнула:
– Я самая ничтожная из ваших слуг, я знаю! Но прошу вас, не мучайте его больше!
Раздался глухой скрежет, словно огромная чешуйчатая ладонь погладила деревянный подлокотник кресла.
– Дитя мое, – промурлыкал гость, – ты, несомненно, привлекательна, особенно когда носишь халат в такой легкомысленной манере. Но чтобы я кого-нибудь мучил? Что ты обо мне думаешь? – Явно довольный собственным остроумием, он повернулся к Фэнтону. – Теперь ступайте. Думаю, вы не застанете своей супруги в живых, даже если будете мчаться к ней на крыльях ветра. Впрочем, нет, не думаю – я совершенно в этом уверен.
Фэнтон выскочил из комнаты и помчался вниз, грохоча сапогами и звеня шпорами. Несколько мгновений спустя хлопнула входная дверь, и дом погрузился в тишину.
Чешуйчатая рука снова погладила подлокотник, и Мэг скорчилась от отвращения. В камине едва тлели почерневшие угли.
– Ну что же, моя дорогая… – проворковал дьявол.
Через двадцать пять минут всю Пэлл-Мэлл заполонила оглушительная дробь копыт Свиткин. Черная кобыла влетела во двор и, встав на дыбы, едва не скинула всадника. Фэнтон, белый как мертвец, спрыгнул на землю. Шпоры его были в крови, парик съехал набок. Едва он подбежал к парадной двери, как та распахнулась.
В гостиной его ждали Сэм и Джайлс; каждый держал в руке свечу. Стояла такая тишина, что было слышно, как дрожат листья на деревьях, колыхаемые легким ветерком.
– Не может быть, – ошарашенно заявил Фэнтон. – Мне все приснилось. Это неправда. Моя прекрасная жена, самое доброе и прелестное создание на земле…
Убитый горем, Джайлс не смог совладать с собой и отвернулся.
– Сэр, – произнес он дрожащим голосом, – она… она скончалась полчаса назад. Теперь она с Господом.
С минуту Фэнтон тупо пялился в пол, на длинную зигзагообразную царапину. Вдруг ее накрыла тень, и Фэнтон поднял голову: Джайлс снова повернулся к нему лицом.
– Сэр, мы с ног сбились, разыскивая вас. Но вы как сквозь землю провалились. Сэр, кто вам сказал, что миледи… умирает?
– Дьявол, – глухо ответил Фэнтон.
Сэм отпрянул. Свеча выпала из его руки, со стуком упала на пол и погасла. Джайлс тихим голосом отдал короткий приказ; Сэм взял жезл, подобрал свечу и исчез.
– Сэр, – едва слышно проговорил Джайлс, – время для шуток не самое подходящее.
– Посмотри на меня! Разве похоже, что я шучу? Ну?
Пламя свечи дрогнуло.
– Нет, сэр, я лишь…
– Ты коришь меня, Джайлс.
– Корю вас? За что?
– За мою безответственность. И ты прав. Но кто это сделал, Джайлс? Кто отравил ее? Джудит Пэмфлин, ведь так? – Фэнтон медленно вынул шпагу из ножен. – Где эта ведьма, Джайлс?
– Сэр, молю, уберите шпагу! Не берите грех на душу, лучше выслушайте меня.