– Государственное дело, значит? – повторил он, тяжело дыша. – Скорее, подковерные делишки старых добрых зеленоленточных лордов. Ах да, Джайлс… Помнишь, на левой руке у меня было кольцо? Кольцо с камеей, подарок его величества? Дай мне его. И неси шпагу Клеменса Хорна.
– Вы еще не в том состоянии, чтобы шпагой махать! Да и ни к чему она вам – я уже обо всем распорядился…
Внезапно Джайлс умолк. Прищурившись, он смерил Фэнтона внимательным взглядом.
– Так и быть, я принесу шпагу, – сказал Джайлс. – Ибо, сдается мне, сэр, на сей раз вам и впрямь грозит смертельная опасность.
Глава двадцатаяПервый королевский драгунский полк
Фэнтон медленно спускался по лестнице на подкашивающихся ногах. На его бедре висела шпага Клеменса Хорна. Он был одет в сюртук и бриджи из синего бархата, темно-желтый жилет с золотыми пуговицами и такого же цвета чулки. Довершали наряд туфли на каблуке средней высоты. Фэнтон выглядел как человек, впервые поднявшийся с постели после продолжительной болезни. При этом он был тщательно выбрит, а на губах его играла улыбка.
Джайлс, несший канделябр с семью зажженными свечами, хранил молчание. Несмотря на царившую вокруг тишину, Фэнтону казалось, что дом живет собственной, незаметной для него жизнью. Он мог бы поклясться, что видел Гарри: лакей, который доблестно сражался в битве на Пэлл-Мэлл, прихрамывая, поднимался в чулан. Но когда Джайлс на мгновение отвел канделябр в сторону, Фэнтон засомневался: не почудилось ли ему?
Мастифы почуяли его сразу. Не успел он переступить порог спальни, как три огромные собаки кинулись к нему, громко шлепая лапами по деревянным половицам и радостно скуля. Впереди всех мчался, конечно же, Гром, но даже он не стал, по своему обыкновению, радостно прыгать на Фэнтона, чтобы поставить могучие лапы ему на плечи. Мастифы словно понимали, что хозяин слаб. Они тесно жались к его ногам, неистово облизывая гладившие их ладони, и недоуменно заглядывали Фэнтону в глаза.
– Тихо, тихо, – успокаивал их Фэнтон, с трудом держась на ногах.
Он кое-как спустился на первый этаж в сопровождении мастифов и Джайлса. Джайлс поставил канделябр на стойку перил, и Фэнтон направился вглубь гостиной. Сделав несколько шагов, он изумленно замер на месте.
Все настенные светильники горели, заливая гостиную ровным теплым светом. Парадная дверь была распахнута настежь, а в дверном проеме стоял мужчина, высокий и широкоплечий. Алая шинель с черными петлями, длиной едва ли не до земли, была расстегнута на груди; на боку висел тяжелый палаш в ножнах. Шея утопала в кружеве, смазанный жиром черный парик венчала съехавшая набекрень широкополая шляпа, тоже черная, с длинным курчавым пером. Лицо гостя было пунцовым от гнева, густые черные усы топорщились, почти соприкасаясь с локонами парика, а выпученные голубые глаза под кустистыми бровями, казалось, вот-вот вылезут из орбит от возмущения.
Фэнтон повернулся к Джайлсу:
– Джайлс, верно, тут какая-то ошибка. – Он дружелюбно улыбнулся незнакомцу. – Сэр, вы, случаем, не капитан О’Каллахан из Первого драгунского полка?
– Имею честь быть им, – ответил капитан, вытянувшись во весь рост.
– Джайлс, выгляни за дверь.
Снаружи гулял легкий ветерок. Фэнтон полной грудью вдохнул сладкий ночной воздух, с наслаждением ощущая, как тот заполняет измученные легкие. На небе ярко светила луна, заливая липовую аллею серебристым сиянием. А за деревьями, перед домом, выстроился отряд конных драгун. У каждого слева висел длинный палаш, а справа, на кожаной портупее, – кремневый мушкет.
– Джайлс, неужто ты успел забыть? – удивился Фэнтон. – В ночь сражения с зеленоленточниками драгуны под командованием капитана О’Каллахана прискакали на помощь, спешились и отдали нам честь!
И Фэнтон решительно направился к капитану, вытянув руку в приветственном жесте. Гром, самый крупный из мастифов, ни на шаг не отставал от хозяина.
– Капитан, – с глубокой признательностью произнес Фэнтон, – все вы желанные гости в этом доме. Прошу прощения за то, что встречаю вас в таком виде, – вы, полагаю, слышали, что я слегка нездоров. Да и хозяйство пришло в беспорядок, с тех пор как моя жена… когда ее…
Фэнтон замер на полуслове. Что-то было не так. О’Каллахан по-прежнему стоял навытяжку, но любой, глядя на него, понял бы, что капитан готов сквозь землю провалиться от смущения.
– В чем дело? – тихо спросил Фэнтон.
По гостиной прокатился громовый голос капитана:
– Сэр Николас! Вы мне нравитесь. Я в жизни не встречал такого храбреца. Признаюсь, мне совсем не хочется являться к вам с этим делом. Однако это мой долг, поймите. – В голосе капитана проступили умоляющие нотки. – Можем мы переговорить с глазу на глаз?
Рука капитана О’Каллахана в кожаной перчатке вытянулась в сторону Джайлса.
– А этот пусть помолчит, – прорычал капитан. – Клянусь, сэр Николас, если он хоть слово скажет, я засуну палаш ему в горло!
– Сэр, раз уж вы в моем доме, – вежливо (даже чересчур вежливо) произнес Фэнтон, – позвольте мне самому командовать моими слугами. Джайлс, ты чем-то разозлил капитана О’Каллахана?
Джайлс поджал губы:
– Боюсь, что так, сэр. Однако теперь я наверняка могу утверждать, что «дело государственной важности» никоим образом не связано с «Зеленой лентой».
Воцарилась тишина.
– Не связано… с чем?! – удивленно воскликнул капитан.
– Сэр, я полагал, что вы явились сюда от имени лорда Шефтсбери и Партии страны.
Удивление на лице капитана сменилось яростью. Он инстинктивно потянулся к рукояти палаша, но тут Гром, жавшийся к ногам Фэнтона, издал устрашающий рык.
– Место! – своим обычным (скажем так, почти обычным) голосом приказал Фэнтон. Он знал, что не сумеет удержать пса, и нагнулся к Грому, чтобы успокоить его. Однако в глазах тут же потемнело, и Фэнтон выпрямился.
– Джайлс, – сказал он, – мы оба глубоко ошиблись.
– Ошиблись, сэр?
– Несомненно. – Фэнтон кивком указал на капитана. – По сути, ты спросил ирландского католика, не связан ли он с кучкой головорезов, англиканцев и пуритан.
О’Каллахан недовольно буркнул себе что-то под нос.
– Но это еще полбеды, Джайлс, – продолжил Фэнтон. – Наш гость служит в королевской армии. Лорд Шефтсбери не может приказывать ему, ибо капитан О’Каллахан подчиняется лишь его величеству, и более никому.
Лицо Джайлса, позеленевшее от досады, было красноречивее всяких слов: и как только он, с его умом и проницательностью, ухитрился попасть в такую глупую ловушку?
Фэнтон повернулся к О’Каллахану:
– А что касается вас, капитан, то не стоит угрожать моему другу шпагой. Слишком опрометчиво с вашей стороны.
– Так уж и опрометчиво?
– Уверяю вас. И лучше не притрагиваться к рукояти палаша. – Фэнтон похлопал пса по холке. – Гром почует угрозу и разорвет вам горло, вы и глазом моргнуть не успеете.
– Да неужели? – тихо спросил О’Каллахан, самодовольно усмехнувшись.
И потянулся к палашу самым вызывающим образом. На сей раз могучий рык Грома подхватили Лев и Голозадый, а сам он сжался, приготовившись к прыжку. Кровь мгновенно отхлынула от румяных щек капитана, и он медленно опустил руку. Однако О’Каллахан не собирался отступать. Глядя на Фэнтона из-под полуопущенных век, покручивая длинный ус, он напыщенно произнес:
– Смех, да и только. Быть может, вы желаете заключить пари? Да бога ради! – взревел он. – Ставлю шесть к одному, что я снесу вашему зверю башку раньше, чем он до меня дотронется. – Голос капитана вдруг стал почти умоляющим. – Я лишь выполняю свой долг, сэр. – О’Каллахан выпрямился. – Сэр Николас Фэнтон, как ни прискорбно, но я должен препроводить вас в Тауэр, где вы будете пребывать в заключении до тех пор, пока… пока… впрочем, главное я сказал.
Фэнтон остолбенело смотрел на капитана, который неловко переминался с ноги на ногу.
– В Тауэр? – переспросил он наконец, отказываясь верить своим ушам. – В лондонский Тауэр?
– В какой же еще?
Фэнтон поглядел на Джайлса, который был ошарашен не меньше его самого.
– И на каком основании?
– Сэр Николас, этого я разглашать не вправе. Вы сами скоро все узнаете.
– Смею предположить, что единственной причиной для заключения в Тауэр является подозрение в государственной измене. Я прав?
– Что ж, – пробормотал капитан, незаметно подмигнув: мол, все правильно, так и есть. – Коль вы сами так решили…
– Меня считают изменником?
– …То я не стану спорить. Не принимайте все это близко к сердцу! Через неделю-другую вы будете свободны, у меня нет сомнений!
– Капитан, – медленно произнес Фэнтон, пытаясь унять лихорадочный бег мыслей. – Я верю, что вы говорите от чистого сердца. Однако же, клянусь, произошла нелепая, чудовищная ошибка. – Он дотронулся до кольца с камеей. – Прежде чем вы исполните свой долг, позвольте мне увидеться с королем. А если это невозможно, могу я хотя бы передать ему послание?
О’Каллахан от удивления перестал крутить свой длинный ус.
– Вы хотите обратиться к королю?
– Непременно.
– Но, сэр Николас, его величество собственноручно подписал приказ.
Сунув руку за пазуху, капитан извлек плотно свернутый лист пергамента и развернул его до конца, чтобы Фэнтон видел подпись.
– Желаете ознакомиться? – сконфуженно спросил О’Каллахан. – Взгляните, прошу вас.
Фэнтон узнал подпись короля, которую видел бессчетное число раз на пожелтевших письмах – в те времена, когда все эти люди уже обратились в прах.
– Это почерк короля, – подтвердил он.
Капитан бережно свернул пергамент и снова сунул его за пазуху. Фэнтон медленно попятился вглубь гостиной. Гром и Джайлс последовали за ним.
Когда он увидел королевскую подпись, ему на секунду почудилось, будто он повис между прошлым и будущим. А потом громадная дверь с грохотом захлопнулась у него перед носом, и он оказался заперт в прошлом.
Лидия покинула его. Король предал. Государство обвиняет в измене, а значит, ему не уйти от пыток и эшафота. Столь нежно любимое им прошлое превратилось в чудовище. По-видимому, ему так и не удалось перехитрить дьявола. Фэнтон вдруг почувствовал себя покинутым. Его уничтожили, не оставив никакой надежды. Впрочем…