. Фэнтон обвел взглядом Колокольную башню, внутренние укрепления, соединявшиеся с Кровавой башней, и Уэйкфилдскую башню, в которой располагались покои губернатора.
Древние камни, совершенно черные в холодном сиянии луны, кое-где мерцали призрачным белым светом. Наверное, спали даже вороны на деревьях Тауэр-Грин. Надо всем этим возвышалась башня Юлия Цезаря – квадратный исполин, не просыпавшийся с тех самых пор, как над ним взвилось нормандское знамя с золотыми леопардами в красном поле.
Фэнтон задрожал и бесшумно прокрался к южному окну. На реке почти не было судов. Лишь у суррейского берега, в трехстах ярдах от стены, пришвартовались несколько кораблей. На грот-мачте одного из них, большого, с прямыми парусами, висели два зеленых фонаря. Какое-то время Фэнтон не слышал ничего, кроме шума воды под причалом.
Вдруг он насторожился. До его слуха донеслись совсем иные звуки.
Это были мягкие шаги. Кто-то осторожно приближался к двери его камеры.
Глава двадцать втораяПолуночная гостья. Разоблачение отравителя
На столе Фэнтон увидел деревянный поднос с едой и бутылкой вина, который, очевидно, принесли сразу после того, как он заснул: мясо безнадежно остыло, ломоть хлеба подсох. Фэнтон поднял стул и взвесил в руках. Сгодится.
Он снова подкрался на цыпочках к западному окну и, держа стул на весу сбоку от себя, замер.
Ночной посетитель явно желал остаться незамеченным: медленно, чтобы не производить лишнего шума, он отодвинул один засов, затем, все так же осторожно, принялся за второй.
«Спокойно», – сказал себе Фэнтон.
Дрожа от возбуждения, он еще крепче вцепился в стул.
Неужто к нему подослали убийцу? Нет, вряд ли. Ведь сейчас правит Карл Второй, а не Ричард Третий: давно прошли те времена, когда подземелья башни Юлия Цезаря оглашались криками несчастных, скрипом дыбы и хрустом разрывающихся суставов. Люди, с ног до головы облаченные в черное, не бродят больше ночью по узким лестницам Кровавой башни, выполняя чью-то страшную волю.
Таинственный гость вставил большой ключ в замочную скважину и медленно провернул его. Впрочем, меры предосторожности были излишни: тяжелый механизм все равно издал громкий дребезжащий лязг.
Дверь приоткрылась – в вертикальную щель ворвался лунный свет – и тут же закрылась снова. Фэнтон услышал чье-то дыхание. На госте, точнее, гостье был черный длинный плащ с капюшоном, отороченным кружевной каймой.
Фэнтон опустил стул на пол. Как это он сразу не догадался?
Естественно, гостьей оказалась Мэг Йорк. Вот только в ее облике что-то неуловимо изменилось… Возможно, то была лишь игра лунного света. Мэг положила на стол связку ключей и откинула капюшон. Ее черные волосы, уложенные на новый манер, тугими завитками спускались на плечи. На лице больше не читалось ни злости, ни сарказма – оно принадлежало Мэри Гренвил.
Или очередная маска?.. И почему Мэг прячет одну руку под плащом? Что у нее там – кинжал? Не спуская с нее глаз, Фэнтон снова потянулся к спинке стула. На сей раз женщина, посетившая его, была из плоти и крови.
Мэг бесшумно приблизилась к Фэнтону. Его взгляд был жестким и бесстрастным, ее глаза источали сердечность и сочувствие.
– Знаю, ты относишься ко мне не по-доброму, – тихо произнесла она. – И все же ты должен делать то, что я скажу, ибо я пришла, чтобы вызволить тебя.
Фэнтон не проронил ни слова.
– Послушай меня! – шепотом воскликнула Мэг и в отчаянии топнула ногой. – Надо торопиться! У тебя совсем нет времени, нет даже часа! Промедлишь – погибнешь, поверь!
– Я так не думаю. Пусть меня обвиняют в измене…
– Но…
– Но сэр Ник занимает слишком высокое положение, чтобы меня бросили в Ньюгейт, точно какого-нибудь преступника без роду без племени. Палата общин должна принять Билль об опале – проще говоря, лишить меня прав и имущества. При этом напоминаю тебе, дорогая, что парламент будет созван лишь в семьдесят седьмом году.
– Ты должен бежать отсюда, немедленно, – настаивала Мэг. – Иначе будет поздно. Почему ты не веришь мне?
Фэнтон беззвучно рассмеялся.
– Почему? – вежливо переспросил он.
Мэг закрыла глаза и прижала ладонь к лицу, словно собиралась с силами.
– По-твоему, я совсем выжил из ума? – продолжил Фэнтон. – Ведь ты – суккуб из преисподней, твои речи лживы, а твое сердце холоднее льда. С какой стати я должен верить тебе? И куда подевался твой хозяин?
– Хозяин?
– Я о дьяволе. Наверняка он где-то неподалеку. Постой-ка! Знаешь что? Призови его прямо сейчас. Это будет наша третья встреча, и я с удовольствием утру ему нос, как делал раньше.
Мэг затряслась от ужаса. Казалось, она вот-вот упадет на колени.
– Прекрати! – прошептала она, озираясь. – Не говори так! Умоляю тебя!
– Ага! – усмехнулся Фэнтон. – Значит, он все-таки рядом.
– Он далеко, очень далеко. И позабыл о тебе. Теперь ты для него – лишь крошечная капля в океане. Он обещал…
– Обещал?
– Обещал мне оставить тебя в покое, ибо знает, что история должна идти своим чередом. Но если ты призовешь его или станешь говорить, что победил его…
– Да пропади он пропадом, – проворчал Фэнтон. – Я все равно победил его, пусть и наполовину. Признаюсь, в последний раз он испугал меня. Он глумился надо мной, изливал на меня свою ярость, пока ты, полуголая, сидела на кушетке и с ненавистью глядела в мою сторону. Однако я испугался не за себя, а за Лидию. Я сохранил свою душу. Твоему хозяину она не досталась – в этом-то и была моя победа. «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а своей душе повредит?»
– Прекрати! Сейчас же прекрати! – сдавленно прошептала Мэг. Вдруг она насторожилась. – Что это такое?
Фэнтон тоже услышал шум, хотя в темноте, пронизанной холодным сиянием луны, все казалось нереальным и зыбким.
– Думаю, львы, – ответил он. – Или другие хищники. Наверное, учуяли тебя. Ты ведь, считай, из их племени.
– Говори что хочешь, – твердо произнесла Мэг. – Но только я – Мэри Гренвил, так же как ты – Николас Фэнтон из Кембриджа. Я последовала за тобой в прошлое, потому что люблю тебя. И я не позволю тебе умереть. – Мэг снова прижала ладонь к лицу. – Что еще?.. Я могу доказать, что намерения мои чисты. Но выслушаешь ли ты меня?
Она придвинулась ближе и подняла на него свои серые глаза: в ее взгляде не было и намека на хитрость или обман. По крайней мере, так показалось Фэнтону.
– Я… говори.
Мэг вытянула левую руку, указывая на дверь:
– Твоя камера не заперта. Ты плаваешь куда лучше меня, а ведь я всегда считалась хорошей пловчихой. Помнишь, как ты обошел меня в Ричмонде? Спрыгни со стены, проплыви под причалом – и ты свободен!
– Свободен? И что мне делать с этой свободой?
– Ты смотрел сегодня на реку из южного окна?
– Да.
– Тогда ты должен был заметить большой корабль, пришвартованный у противоположного берега, с двумя зелеными фонарями на… на… Нет, я не вспомню нужного слова.
– Не важно. Корабль я видел. И что с того?
– Это «Принц Руперт», боевой корабль его величества, – сказала Мэг. – Там, на борту, сорок орудий. Нет, кажется, шестьдесят… Не помню. Но там тебя ждут. Нужно лишь проплыть триста ярдов – и ты в безопасности. Корабль доставит тебя в любой порт Франции, тот, какой ты выберешь.
Фэнтон, слушавший ее с расширенными от удивления глазами, собирался что-то сказать, но Мэг накрыла его рот ладонью и дрожащим голосом продолжила:
– Это еще не все! Сегодня караульные из Средней башни и башни Святого Томаса, что напротив, были приглашены на банкет к смотрителю в Уэйкфилдскую башню. Сейчас они пируют. Все окна в покоях смотрителя, по его желанию, завешены толстыми портьерами. В эту тайну посвящены лишь он и полковник Говард, но полковнику известно далеко не все. Если никто из стражников тебя не заметит, путь свободен!
– Я в восторге, – равнодушно отозвался Фэнтон. – И кто же, скажи на милость, отправил на спасение моей ничтожной особы боевой корабль и подговорил смотрителя Тауэра избавиться от охраны?
– Король.
Едва это слово слетело с губ Мэг, как она отпрянула от Фэнтона, испуганная его улыбкой – чрезмерно любезной и холодной.
– Вот оно как, – сказал Фэнтон и рассмеялся. – Затейливая игра! Того и гляди наш король сам останется в дураках. Одной рукой он кидает меня в Тауэр, другой – рисует хитроумный план моего побега. Отчего бы просто не отпустить меня на свободу?
– Тебя заботят только слова, а не суть происходящего! Ты ведь беседовал с королем, я полагаю?
– Да.
– Значит, ты успел понять, что его величество не действует в открытую. Все его решения выглядят так, будто он тут ни при чем. Ты хоть знаешь, что лорд Шефтсбери снова в Лондоне, уже больше двух недель? Дурачок, король заключил тебя в Тауэр вовсе не затем, чтобы избавиться от тебя. Он хотел тебя защитить.
– Защитить… – Фэнтон задумался. – Что ж, ты почти убедила меня.
– Душа моя… – с мольбой во взгляде проговорила Мэг. – Я надеялась, что ты поверишь мне. Но напрасно. Позволь привести еще одно доказательство.
– Я жду.
Левая рука Мэг нырнула в складки плаща – несомненно, чтобы вынуть ловко спрятанный клинок. Фэнтон схватил стул: пусть только дернется – мигом останется без головы!
Однако в руке Мэг оказалось вовсе не оружие, а сложенный лист плотной бумаги. Фэнтон медленно опустил стул, не зная, что и думать. Мэг прятала под плащом что-то еще – это было очевидно. Но что за игру она вела? А может, Мэг вовсе не собиралась играть с ним?
– Однажды, – прошептала Мэг, слабо улыбнувшись, – ты уже пытался убить меня стулом. А я чуть не заколола тебя кинжалом из ревности. Впрочем, довольно. – Она протянула лист Фэнтону. – Здесь достаточно светло, чтобы ты смог разобрать слова.
Фэнтон схватил лист, развернул и поднес к белому сиянию, струившемуся из западного окна. Подписи не было, но он без труда узнал почерк Карла Второго.
– «Сэр Н. Ф., – вслух прочел Фэнтон, – Вы можете мне доверять. Говоря откровенно, Вы слишком полезны для меня, чтобы отдать Вас на растерзание лорду Ш. Я обманул Вас, но лишь потому, что был обманут сам: обвинение против Вашей супруги оказалось ложным, и когда я узнал правду, то не находил себе места от гнева. М. Й. откроет Вам имя злодея. Делайте, как она скажет. Возможно, Вы скоро вернетесь. Письмо уничтожьте».