Фэнтон опустил голову.
Он медленно разорвал письмо на мельчайшие клочки и выбросил их в окно, затем прокашлялся.
– Мэг, все это выше моего понимания. Ясно одно: за кулисами разворачивается представление общегосударственного масштаба, а я – всего лишь марионетка в руках власть предержащих. Но ты права, нужно бежать.
По щекам Мэг струились слезы. Рука ее вновь скользнула под плащ, и мгновение спустя Мэг протянула Фэнтону его ремень со шпагой Клеменса Хорна, вложенной в ножны, обтянутые шагреневой кожей, и висевшей на двух тонких цепочках.
– Мэг! – выдохнул Фэнтон.
Никогда в жизни он не испытывал такого прилива восторга и радости, как сейчас, когда вновь обрел свою шпагу. Застегнув ремень на поясе, Фэнтон сделал два больших шага по направлению к двери, потом замер и, помедлив, снова повернулся к Мэг.
– Дорогая моя, буду с тобой откровенен, – произнес он. – Я совершу побег, но на корабль не сяду.
Глаза Мэг расширились от ужаса.
– Но ты должен! – воскликнула она. Каменные стены отозвались резким, звучным эхом. Если бы какой-нибудь стражник оказался в ту минуту неподалеку от Средней башни, он непременно услышал бы крик.
Мэг схватила Фэнтона за руки.
– Ты должен! – прошептала она. – Иначе все пойдет прахом!
– Мэг, выслушай меня. Когда меня заключили в темницу, первой моей мыслью было написать Джайлсу или даже Джорджу Харвеллу, чтобы они помогли предать убийцу Лидии в руки правосудия! Ибо я знаю, кто отравил ее, – Китти Софткавер. А впоследствии я нашел бы способ вступить в бой со стражниками, чтобы погибнуть… и воссоединиться с Лидией. Что еще мне оставалось?
Мэг в бессильном отчаянии трясла его за руки:
– Нет! Нет! Нет!
– Но теперь, – продолжал Фэнтон, – со мной моя шпага. Я могу сбежать отсюда, доказать вину этой альсатийской шлюхи и отправить на тот свет с дюжину зеленоленточников до того, как сгину сам. В своей рукописи Джайлс указал, что я умер в тысяча семьсот четырнадцатом. Так вот, к черту его рукопись! Она ничем мне не помогла! Сдается мне, это фальшивка, состряпанная, чтобы сбить всех с толку.
– Так и есть, – ответила Мэг.
Фэнтон потерял дар речи.
– Скажи, я доказала тебе, что намерения мои чисты? Теперь ты мне веришь?
Голос ее звучал напряженно и твердо, отчего Фэнтону стало не по себе.
– Я… я верю тебе.
Мэг бросилась к западному окну. Как ни странно, Фэнтон не уловил привычного шелеста нижних юбок. Она выглянула в окно, заломила руки – казалось, она изучает положение луны на небосклоне – и снова подбежала к Фэнтону:
– Час близится, а с ним – конец твоей жизни. Но у нас еще есть немного времени. Если я расскажу тебе правду, ты отправишься на корабль. – Непреклонный взгляд темных глаз пригвоздил Фэнтона к полу. – Я не хотела этого делать, но придется.
– О чем ты?
– Ответь: когда ты виделся со мной в последний раз?
– Я ведь уже говорил… Ты сидела на кушетке, с ненавистью скалясь на меня, потому что я ускользнул от дьявола.
– В ту самую ночь, – произнесла Мэг, – душу мою наполнили отвращение и злоба. Я чувствовала, что он рядом…
– Твой хозяин?
Шепот Мэг прозвучал почти неслышно:
– Я не стану называть его хозяином, пока ты рядом. Как думаешь, почему я пришла сюда? Я хочу отречься от него. Хочу с тех самых пор, как… – На глаза Мэг навернулись слезы. – Впрочем, не важно.
– Ты и вправду можешь отречься от дьявола?
– Не знаю. Но я должна попытаться. – Мэг вскинула руку к груди; острые ногти впились в плащ. – Ты ведь помнишь, какой я веры? Если мне позволят вернуться в лоно моей церкви, я вернусь, какое бы наказание меня ни ждало. И тогда он не посмеет меня тронуть. Ибо перед этой верой не устоят даже врата преисподней. – Мэг сникла. Блестящие локоны, скрывшие ее лицо, задрожали. Резко вздернув голову, она снова заговорила: – Но я по-прежнему служу ему. Нынче взор его обращен на другой конец света, где он творит свои колдовские дела. Если бы не это, он уже давно бы добрался до нас.
– Что ж, пусть попробует, – усмехнулся Фэнтон.
– Нет! Даже думать не смей! Хочешь, чтобы он мучил и истязал меня?
– Упаси Господь! – пробормотал Фэнтон и привлек Мэг к себе.
– На чем я остановилась?.. Никак не могу собраться с мыслями… Да, в последний раз ты видел меня в ту гадкую ночь, в Аллее любви. Я же видела тебя потом…
– Где?
– В твоем доме. В ночь, когда тебя арестовали. Ты был так плох – я до крови прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от отчаяния. И видела, как ты с презрением швырнул на пол кольцо, подаренное королем.
– Мэг, откуда тебе известно про кольцо? – спросил Фэнтон и осекся, пораженный догадкой. – Это дья… это он тебе рассказал?
Мэг кивнула:
– Той проклятой ночью, после того как ты ушел, он открыл мне в Аллее любви все твои мысли и то, что тебе уготовано. А перед тем, как рассказать это, он… нет, ничего. – Мэг задрожала. – Душа моя, я могу предвидеть будущее.
– Ты знаешь, что меня ждет?
– Да. И знаю, что путь твой будет трудным. Понимаешь, к чему я веду? Я хочу помочь тебе изменить историю, ради твоего же блага. Ты ведь попытался сделать это.
– И все без толку. – Фэнтон крепче прижал к себе Мэг. Голос его звучал спокойно и уверенно. – Продолжай. Ты увидела, как я швырнул на пол кольцо короля Карла…
– Слуги во все глаза следили за Джудит Пэмфлин, и никто из них не заметил, как я подобрала кольцо и ушла. Наутро я отправилась во дворец – просить аудиенции у его величества.
Несмотря на тяжкие раздумья об опасности, грозившей ему, Фэнтон ощутил укол ревности.
– Полагаю, – произнес он, – все произошло как в любовном романе? Король не устоял перед чарами прелестной просительницы и немедленно исполнил все ее желания?
– Вовсе нет, – ответила Мэг; в ее голосе звучали слабые нотки обиды и даже гнева. – Я несколько дней не могла добиться аудиенции, а обратиться к его величеству в парке, где он каждое утро сверяется с солнечными часами, было неловко. Наконец я совсем отчаялась и с помощью наглости и лести попала в зал заседаний совета.
– А потом?
– В зале, кроме его величества, были еще два или три джентльмена. Король сидел во главе длинного стола, брал бумаги из огромной кипы, что лежала перед ним, и подписывал их. При виде меня глаза его загорелись, – это правда. Он велел остальным уйти, а мне сказал: «Мадам, я бесконечно сожалею о том, что не властен над своим временем. В чем состоит ваша просьба?» Я изложила ему все, что сочла необходимым. «Мне известно, – сказала я, – что вы бросили сэра Ника Фэнтона в Тауэр, желая спасти ему жизнь, ведь лорд Шефтсбери вернулся и ваши шпионы сообщили вам, что милорд намерен отомстить сэру Нику коварным и хитроумным образом».
– Как это – отомстить? – хрипло спросил Фэнтон. – Что задумал лорд Шефтсбери?
Мэг прижалась головой к его щеке:
– Его величество весьма удивился, однако не подал виду. Я до сих пор вижу его перед собой: он сидит в кресле, положив ногу на ногу, смуглолицый, в черном парике, и смотрит на меня так пристально, словно хочет проникнуть в самую душу, а на цветных стеклах пляшут солнечные блики…
– Мэг, ближе к сути!
По ее телу снова пробежала дрожь.
– Король уже знал, что Лидию обвинили несправедливо, – продолжила она исступленным шепотом. – Надеюсь, ты больше не считаешь, что она нарочно заманила тебя в Весенние сады?
– Мэг, бога ради!
– А ведь я сама рассказала тебе, как Лидия, будучи у портнихи, во всеуслышание объявила, что наряд ей нужен для прогулки в Весенних садах. Но это еще не все! Король назвал имя подлого злодея, который оклеветал ее, солгал, будто видел несуществующее письмо. Знаешь, кто это?
Вопрос застал Фэнтона врасплох.
– Джайлс говорил мне, что Лидия не писала письма, а тот, кто якобы читал его, нагло соврал. Но так и не назвал его. Кто же этот лжец?
– Человек, решивший, что ты опозорил его перед главарями зеленоленточников. Едва он встал на ноги, как отправился в Уайтхолл и предложил свои услуги. А после того, как его разоблачили, снова вернулся в «Зеленую»…
– Капитан Дюрок?
– Мой… мой бывший покровитель. Капитан Дюрок.
Фэнтон чуть не задохнулся от ярости. Левая рука судорожно сжала навершие эфеса шпаги. Воображение мгновенно нарисовало высокого тощего мужчину, с ног до головы облаченного в белое, с глумливой ухмылкой на лице.
Голос Мэг зазвучал громче.
– Я убедила его величество, – быстро проговорила она, – что нужно отправить корабль, какой угодно, и увезти тебя отсюда. Мне оставалось лишь прийти в Тауэр, стерпеть похотливые взгляды охранника и под защитой полковника Говарда дождаться, пока…
Вдруг Мэг обмякла. Не подхвати ее Фэнтон, она бы непременно упала.
– Нет, – прошептала она. – У меня больше нет сил на глупую болтовню! Я должна рассказать тебе, что задумал Шефтсбери. Он собирается…
И тут тишину вспорол оглушительный львиный рык, от которого, казалось, задрожали каменные стены. Откликнулись другие львы, и по зверинцу прокатился грохочущий рев.
Мэг с Фэнтоном застыли на месте. С реки налетел легкий ветерок, принеся с собой прохладу; деревья на Тауэрском холме тревожно зашумели. В северо-восточном окне показалась полоска бледно-желтого света.
Фэнтон подбежал к окну: в верхней части Уэйкфилдской башни – там, где в эту минуту, по воле смотрителя, пировали караульные и гвардейцы, – светилось одно окошко. До этого оно, как и все остальные, было надежно завешено толстыми портьерами. В проеме возникла какая-то фигура, один из гвардейцев пьяно проорал:
– Бог мой! Да наш Король Карл нынче голосист!
До башни было не больше ста ярдов, и разобрать слова не составило труда.
– Король Карл? – шепотом воскликнула Мэг.
– Не бойся, – подбодрил ее Фэнтон, хотя его самого бросало то в жар, то в холод. – Самого крупного льва в зверинце всегда называют в честь царствующего монарха.
Лев снова утробно зарычал.
– Пику мне в брюхо! – пробасил другой хмельной голос. – Однако ж, ребята, пора бы и честь знать. До полуночи, должно быть, не больше четверти часа осталось.