– Если и так, что с того?
И здесь Фэнтон совершил первую серьезную ошибку. Он понял это не сразу: его мозг был так поглощен одной-единственной задачей – не проколоться на повседневных мелочах, – что оставил без внимания крупный промах.
Политические пристрастия сэра Ника не были для него секретом, – более того, когда Фэнтон, изучая личность тезки, узнал о них, то несказанно обрадовался, ведь они совпадали с его собственными. Однако он сразу не сообразил, при чем тут «Королевская голова». Ему вдруг показалось, что в дурно пахнущей комнате стало пасмурно и мрачно, как за окном.
По счастью, Джайлс пропустил его ответ мимо ушей.
– Склоните голову над тазом, – попросил он, – я вас умою.
Через двадцать минут Фэнтон стоял в полном облачении перед ростовым зеркалом и удивленно рассматривал свое отражение. Если бы эти черные блестящие кудри венчали голову профессора Фэнтона (с неизменным пенсне на носу), тот выглядел бы, мягко говоря, по-идиотски. Но они обрамляли широкое смуглое лицо, с серыми глазами и узкой полоской усов над верхней губой, и придавали ему привлекательный и мужественный вид.
Длинный, почти до колена, сюртук из черного бархата сидел превосходно и не стеснял движений. С правой стороны поблескивал короткий ряд серебряных пуговиц, скорее декоративных – застегивать сюртук было не принято. Никаких украшений Джайлс не предложил, за что Фэнтон был ему искренне благодарен. Довершали наряд бархатка, отороченная кружевом, длинный жилет из черного атласа с красными полосами, бриджи из черного бархата и черные гольфы. Лишь один предмет гардероба вызвал у Фэнтона яростный протест.
– Даже не уговаривай! – рявкнул он и ткнул Джайлса кулаком в грудь.
Он намеревался лишь убрать его с глаз долой, но совершенно позабыл о своей молодецкой силе. Джайлс отлетел к стене и растянулся на полу.
Вставать он не стал – уселся там, где упал, и, гордо сложив руки на груди, принялся вполголоса браниться.
– Я надену что угодно, – взмолился Фэнтон, – но только не эти твои проклятущие туфли!
Джайлс пробубнил нечто нечленораздельное и щелкнул пальцами.
– У них четырехдюймовые каблуки, – продолжал Фэнтон. – Да я и полдюжины шагов не пройду! Что до этих подколенных подвязок и бантов на туфлях – мне хорошо известно, что такова нынешняя мода, но смириться с ней я никак не могу, хоть убей!
Кажется, Джайлс пробормотал что-то про капризы и хлыщей.
– Я же не коротышка, на кой черт мне каблуки? – не сдавался Фэнтон. – Эй, Джайлс! Неужто у меня нет обычных удобных башмаков?
Джайлс саркастически хмыкнул.
– Есть такие, – ответил он. – Старые кожаные туфли, в которых вы ходите по дому.
– Отлично! Вот их и неси!
Воцарилась гробовая тишина. Рыжие волосы Джайлса стояли торчком – ни дать ни взять гоблин из сказки.
– Сэр Ник может бросить вызов дьяволу и Господу Богу, – тихим голосом произнес Джайлс. – Сэр Ник может выплеснуть бокал вина в лицо самому лорду Шефтсбери. Но сэр Ник, человек безупречного вкуса, никогда не позволит себе выйти на улицу в комнатных туфлях.
– Давай их сюда!
Джайлс с обреченным видом поднялся на ноги. Бросив на хозяина быстрый взгляд – в котором, кроме удивления, промелькнуло нечто странное, – он смиренно ответил:
– Уже несу, сэр.
И пулей вылетел из комнаты.
Фэнтон снова повернулся к зеркалу. Рука сама потянулась вниз и влево, к эфесу шпаги.
Так же машинально Фэнтон взялся обеими руками за ремень и слегка сдвинул его вправо. С ремня на двух тонких цепочках свисали ножны из тончайших деревянных плашек, склеенных друг с другом и обтянутых шагренью, – они почти ничего не весили.
– Клеменс Хорн, – задумчиво произнес Фэнтон. – Некогда величайший клинковый мастер Европы.
Пальцы правой руки обхватили рукоять с витой дужкой. Отвернувшись от зеркала, Фэнтон вынул шпагу из ножен.
По лезвию скользнула слабая вспышка света. Это была не старая добрая рапира роялистов, с чашевидным эфесом и непомерно длинным, громоздким клинком, пригодным лишь для нанесения рубящих ударов и бесполезным против молниеносных уколов шпагой.
Строго говоря, клинок Фэнтона тоже являлся рапирой – точнее, промежуточным звеном между рапирой и шпагой. Гарда из стали напоминала не до конца раскрывшийся бутон. Короткие загнутые квилоны крестовины, ни на что не годные в бою, служили только для украшения. Будучи короче рапиры старого образца, имея ширину всего в полдюйма и оставаясь незаточенным (не считая кончика), клинок был намного легче ее и куда смертоноснее.
Едва прикоснувшись к нему, Фэнтон вдруг ощутил, как внутри поднимается гордость, смешанная с удовольствием: это было не просто оружие – клинок олицетворял собой непоколебимость и власть. Интересно, откуда взялись эти чувства – он ведь никогда не держал в руках оружия?
Нет, конечно, в молодости он посещал занятия по фехтованию и слыл весьма умелым бойцом. Но о тех учебных сражениях смешно говорить, ведь по сравнению с этим фехтовальная рапира – просто игрушка. Такой «специалист», как он, и двадцати секунд не продержится против настоящего мастера. И в то же время…
«В нашей милой беседе с дьяволом, – подумал Фэнтон, – не было ни слова о дуэли. Он пообещал, что преждевременная кончина мне не грозит. И от болезни я не умру. А от удара шпаги?..»
– Ваши туфли, милостивый сэр, – прервал его размышления Джайлс.
От неожиданности Фэнтон едва не выронил шпагу. Настроение Джайлса никогда не угадаешь заранее: сейчас, к примеру, он всем своим видом выражал покорность, был добродушен и весел.
– Если изволите присесть, – сказал он, держа туфли бережно, словно редкую драгоценность, – я их надену. Вот так так! Я гляжу, вы отрабатывали свой тайный прием.
Фэнтон, стоявший к зеркалу боком, взглянул на свое отражение – и обомлел. Верхняя губа поднята, белые зубы обнажены в мрачной ухмылке; парик сполз на лоб; правая нога выдвинута вперед и согнута в колене, левая ступня повернута; шпага прекрасно лежит в руке.
Тут он очнулся и нарочито громко расхохотался.
– В этом приеме, впрочем, нет ничего тайного, – сухо прокомментировал его позу Джайлс. – Так его называют лишь недалекие болваны. Заметьте, как левая нога подбирается к правой. А рукоять слишком близка к телу. Ха! Уж я-то знаю, о чем говорю.
– Да ведь я не фехтовальщик, – беззаботно ответил Фэнтон.
Он сунул шпагу обратно в ножны и уселся, приподняв полы сюртука и сдвинув ножны набок, чтобы не мешали. Джайлс снова посмотрел на него с каким-то странным выражением. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Фэнтон его опередил.
– Дела не ждут, – рыкнул он сурово, и Джайлс от неожиданности дернулся, будто получил пощечину. – Лорд Джордж Харвелл уже прибыл?
– Нет, сэр, не думаю.
Джайлс натянул ему на ноги разношенные, презренные, но такие удобные туфли.
– Хорошо. Как прибудет – скажешь, чтобы дождался меня. А сейчас сделай вот что. Ступай к моей супруге…
Рыжие брови Джайлса взметнулись вверх, темные глаза полезли из орбит.
– К супруге?
– Ты что, глухой? – спросил Фэнтон.
– У меня прекрасный слух. Я лишь подумал…
– Ступай к ней и спроси, – продолжал Фэнтон, помня об этикете общения с законной супругой в семнадцатом веке, – не будет ли она столь любезна при первой возможности навестить меня в моих покоях?
Именно так: муж никогда не пойдет к жене, если имеются свидетели, а вызовет ее к себе.
– Уже бегу, – буркнул Джайлс, изо всех сил стараясь спрятать хитрющую ухмылку.
Фэнтона так и подмывало дать ему пинка под зад, но он слишком хорошо знал, что этот старый пройдоха (которому запросто можно было дать как пятьдесят, так и семьдесят лет) все равно увернется.
– Мм… – промычал Джайлс. – Простите мою дерзость, сэр…
– Ну что еще?
– Ежели я, по несчастливой случайности, повстречаю мадам Йорк…
– Шли ее к чертовой матери!
Дверь захлопнулась.
Фэнтон принялся шагать туда-сюда. Как только он увидит Лидию, его снова затянет в водоворот эмоций. Но ведь сегодня он чувствует себя совсем иначе! Он молод, красив и полон сил. К тому же он целых девять лет чах над дурно выполненным портретом, воображая, какой на самом деле была эта женщина. Так неужели сейчас, увидев ее во плоти, он не найдет в своем сердце ни капли доброты и участия?
Но даже это не имело значения. Фэнтон схватился за голову, вновь удивившись тому, что на ней – длинные черные кудри. Если бы вчера он не был так разбит и измотан, то сразу бы понял, почему Лидия устроила весь этот маскарад.
Сэр Ник не заставит себя долго ждать. Он едва терпит супругу, а значит, нужно сделать так, чтобы Мэг и Лидия ни в коем случае не встречались. Эти женщины как огонь и порох, малейшая вспышка – и пиши пропало.
В коридоре послышался дробный стук дамских каблучков. Он быстро приближался, а в паре ярдов от двери замер, будто женщина остановилась, чтобы собраться с духом. Через несколько мгновений в дверь тихонько постучали.
– Войдите!
Дверь распахнул Джайлс, но Фэнтон, оглушенный внезапно накатившей волной эмоций, даже не заметил его. Лидия неуверенно переступила через порог.
– Боже! – невольно вырвалось у Фэнтона.
Он беззастенчиво уставился на супругу, и та покраснела от смущения.
На Лидии было домашнее платье из светло-коричневой ткани. Рукава и высокий воротник украшали скромные рюши; белый треугольный лиф был зашнурован крест-накрест от талии до самой шеи. Но Фэнтона поразил не наряд супруги: на ней не было и следа отвратительного макияжа. Свежее лицо, обрамленное светло-каштановыми волосами, больше не казалось измученным и больным. Широко расставленные голубые глаза, маленький носик, пухлые губы, круглый подбородок – Лидия с ее простой, бесхитростной внешностью была далека от нынешних идеалов женской красоты. Но сердце Фэнтона затрепетало, как птица, пойманная в силки. В туфлях на низком каблуке Лидия казалась еще миниатюрнее.
– Вам… – Она запнулась и смущенно опустила глаза. – Приятен ли вам мой облик?