— А при том, — не унималась Филимонова. — Он и тебя однажды как запрет где-нибудь, да как отрежет чего.
— Кто-то пересмотрел ужастиков по ТВ3, - пнула Ната Таньку в бок, усмехаясь.
— Он ненормальный, это факт! — Воскликнула подруга, разводя руками в стороны.
— Но… — мне вдруг стало совсем не по себе. И в глаза мокрота подступать начала. Представляла, как бедное животное дергалось, как умирало в мучениях, и как Соболев кидал со всей злости камни. Нет, какой нормальный человек, может хотеть совершать подобные вещи.
— Стрельцова, — прикрикнула Танька. — Собирай вещи.
— Ты бы Лысенко сначала озвучила, что он переезжает. — Напомнила Ната.
— Что? Куда это я переезжаю? — Появился Саша, в компании с одноклассниками и удивленно окинул нас взглядом.
— В шкаф, — фыркнула Филимонова.
— Я тебя сейчас на шкаф перевезу. Оттуда вид как раз хороший открывается, — огрызнулся Лысенка.
— Что? Я… — глаза Таньки сузились, а по лицу забегали желваки, демонстрируя ее раздражение.
— Ребят, все нормально. Никто никуда не переезжает. Идите в класс, — быстро сообщила я, протискиваясь через одноклассников. Не хватало еще, чтобы эти двое в очередной раз поссорились. Итак, в последнее время отношения у них не ладятся.
Весь урок я ждала появление Кирилла. Часы тикали, стрелки перемещались с одной минуты на другую, но дверь в кабинет не открывалась. А потом наступила перемена. Девочки снова подошли ко мне и начали уговаривать пересесть. Они так громко настаивали, что когда классная появилась на пороге, сразу обратила на нас внимание. Уверена, все вокруг считали, что я должна сменить стол. И я в какой-то степени тоже хотела. Но огонек внутри меня просил остаться. Наверное, потому что с детства я привыкла не доверять слепо глазам. Везде искала подвох, вот и сейчас все казалось таким нереальным.
Снова начался урок. Занятия вообще очень быстро начинались и заканчивались. Только Соболев все не приходил. И перед началом пятого урока я задумалась, что раз его нет так долго, значит дело серьезное. Значит, он и правда может быть причастен к смерти собаки. От этой мысли стало грустно. Не потому, что животное умерло, хотя и поэтому тоже, а потому что человек, в которого я верила всем сердцем, оказался плохим.
Слезы вновь подкрались к глазам, и чтобы спрятать их от всех, я положила руки на парту и опустила голову. Мыслей было так много, а весомых доводов оправдать одноклассника так мало. Что я о нем знаю? Ничего. Кто его семья? Чем он увлекается? Какую слушает музыку? Я ничего о нем не знаю. Как могу вообще полагать, что он не совершал этот поступок. Как могу быть уверена, что он не толкал Аленку в тот день. Все слишком размыто.
— Подвинься, — внезапно услышала я и тут же подняла голову. Соболев стоял возле парты, держа в руках рюкзак. Как и всегда полное безразличие, никаких эмоций на лице.
— П-пришел? — Тихо то ли уточнила, то ли поинтересовалась я. Это был первый разговор за такой большой промежуток времени, что мы играли в молчанку. Жаль, что повод не самый лучший.
— А ты что меня ждала? — Мягче обычного прозвучал его голос.
— Нет, я… в смысле… — вдруг слова разбежались по сторонам, а поймать их и соединить в предложение оказалось трудно. Поэтому я просто убрала руки с парты и отвернулась.
Глава 07
7.1
До конца мы урока мы с Кириллом не разговаривали. А потом Танька, как ураган, подлетела, схватила меня за руку и потащила вниз. Я едва успела рюкзак на плечи накинуть, с такой скоростью подруга вытолкала из кабинета. Следом за нами увязалась Ната, в последнее время мы частенько ходим втроем.
— Куда так спешим? — Притормозила я возле лестницы. Еще упасть не хватало, на такой-то скорости.
— Я там нашу классуху в столовке видела, — серьезным тоном сообщила Филимонова. — Сейчас быстренько вопрос с пересадкой разрулим.
— Ой, как бы не послала она тебя куда подальше, Танюх.
— С чего бы это? Мы вчера с Лысенко между прочим опять чуть не подрались. Да и она до этого говорила, что если будут проблемы, нас рассадят.
— Проблемы у кого? У вас с Лысенко? Или у Арины с Соболевым? — Уточнила Ната, внимательно разглядывая подругу. Я мазнула взглядом сначала на одну, затем на другую, и подумалось мне, что не о моей судьбинушке Филимонова переживает. Просто с Сашей ей сидеть надоело.
— Слушайте, что касается моего переезда…
— Стрельцова! — Прикрикнула Танька, прищуриваясь. Вот правильно говорят, что некоторые люди, как танк: прет без оглядки, остановить невозможно.
— Тань, ну что наседаешь на нее, — вступилась Ната. Одноклассница встала между нами, как будто белый флаг, разделяющий вражескую территорию.
— Еще раз говорю, сидеть с этим психом опасно! Сначала одну с лестницы спустил, потом собаку грохнул, а чем черт не шутит, что и тебя, Арин, постигнет участь жертвы?
— Тань, — замялась я. Ситуация, и правда, была не самой приятной. И если случаи до этого я могла как-то объяснить, найти аргумент в его защиту, то сейчас было пусто. Никаких слов, никаких доводов. Разве что в цвет спросить у Кирилла, но где вероятность, что он в принципе захочет со мной разговаривать.
— Что Тань? Ты вон, когда мы на улице стояли, побледнела вся, да ноги как подкосило. Думаешь, я слепая? Соболев с головой не дружит, не бойся его! Я ему все зубы пересчитаю, пусть только вякнет!
И почему-то именно на этой ноте позади нас появился Кирилл. Стало жутко не по себе, ведь мы за его спиной говорим такие вещи. Не разбираемся, а просто вешаем молчаливое клеймо. Чем мы лучше завуча тогда? Чем лучше остальных?
Соболев прошел тенью, даже не взглянул в мою сторону. Хотя клянусь, сорок минут назад мальчишка выглядел иначе. Даже тон голоса показался мне мягким и приветливым. А сейчас вероятно услышав все эти гадости, он снова залез в панцирь.
— Мне домой пора, — кинула я девочкам, срываясь с места. Нужно догнать Кирилла и все расспросить. Пусть и покажусь дурой, или навязчивой, но по крайне мере, моя совесть будет чиста. А она отчего-то подсказывает, что Соболев не тот человек, который мог забить до смерти собаку камнями.
Выбегаю из школы, обгоняя подростков. Идут так медленно, бесит аж. И почему у многих именно сейчас уроки закончились. Вот одна спина позади, вот другая, выхожу за ворота и кручу головой. В какую сторону идти? Не вижу Кирилла. На горизонте ни одной фигуры, напоминающей мальчишку. Куда он делся. Похоже, не успела я.
7.2
Прихожу домой без настроения. Но лучше бы вернулась позже. Лилька в школе получила нагоняй: они с подругами прогуляли физкультуру. Маме позвонили и пожаловались, теперь злость и возмущения летают по дому в виде громких слов и взмахов руками родительницы.
— Как тебе вообще такая идея взбрела в голову? — Кричит мама, расхаживая из угла в угол. Сестра молча сидит на диване, сложив руки на коленях. Вид у нее прямо скажем ангельский, умеет, когда надо.
— Так получилось, — тихо отзывается Лилька.
— Кто надоумил? Вот честно скажи, это все Юля, да? Мне эта девочка вообще не нравится!
— Ма, ну что ты начинаешь, — закатывает глаза сестра, облокачиваясь на спинку дивана.
— У нее в голове одни мальчики, и тебя тянет за собой!
— Никто меня не тянет, ну правда, — строит наивные глазки сестра, наигранно хлопая ресницами. Ей бы в актерское с такими данными, зря пропадают.
— Тогда почему вы с урока сбежали?
— Да не сбегали мы! Просто не пришли, нам с Юлей нельзя было идти, ну… того… и что и зале сидеть тупо?
— Нет, вы посмотрите на нее!
Остальную часть разговора я предпочитаю не слушать. Иду к себе в комнату, закрывая дверь, и плюхаюсь на кровать. Мыслей в голове настолько много, что разобраться в них просто нереально. А самое печальное, что теперь меня гложет чувство вины. Если бы Соболев не услышал наш разговор, то я бы могла спокойно пересесть, ну, в крайнем случае. Теперь же это будет выглядеть предательством. Да, мы не друзья, и даже не товарищи. Наверное, стоит относиться проще к таким вещам. Но почему-то с Кириллом не получается. И совета спросить не у кого. Мама Соболева на дух не переносит. Если расскажу ей, то она закатит истерику. С Лилькой о таком как-то неудобно говорить. Хоть мы и сблизились немного в последнее время, все же язык не поворачивается рассказать всего. Танька уже высказала свою позицию, тут очевидно толкового совета не будет. В итоге, мне остается только уповать на судьбу, которая сама все разложит по местам. Или же на свои собственные силы. Чаще все же выбираю последний вариант.
Ближе к вечеру, когда мама уже ушла к подруге этажом выше, в комнату заходит Лилька. Ее волосы распущены, а губы полыхают алым цветом.
— Ого, — восклицаю я, заприметив на сестре новенькое темно-синее платье, облегающее ее стройную фигурку. Грудь так и выделяется, с ума сойти. В этом наряде она тянет на все шестнадцать, а не на четырнадцать.
— Сегодня был особенный день, — усаживается на крутящийся стул Лилька, закинув нога на ногу.
— Весь подъезд уже в курсе про твой особенный день.
— Ой, да фигня это все, — отмахивается сестра, мечтательно улыбаясь. — Мне Димка встречаться предложил, представляешь?
— Э-э, нет, — пожимаю плечами в ответ. — Кто такой Димка и ты реально будешь с ним встречаться?
— Димочка, — подскакивает со стула Лилька, обхватывая себя руками. — Это самый красивый мальчик из десятого «А» класса. А какие у него глазки, а какой голос, — мурлычет сестра, порхая по комнате.
— Лиль, ему что 16? Не слишком ли взрослый?
— Ой, тоже мне взрослый. Самое оно! У наших одна пошлятина на уме! А Димочка… он особенный.
— С чего ты взяла, что у него нет пошлятины в голове? И кстати, если мама узнает, она тебя по головке не погладит.
Поднимаюсь с дивана и иду на кухню, хочется чая с бубликами. Сестра бежит за мной следом с горящими глазами и явно романтичным настроением. По пути она хватает мамины духи и обливается ими почти с ног до головы. Запах фиалок тут же разлетается по дому, не оставляя вокруг ни одного живого места.